Страница 56 из 97
Тут мы услышали, что кто-то скребется внутри ходовой части на днище. Да, никаких сомнений: бедный тенрек забрался в самое нутро машины. Дело принимало нешуточный оборот.
К этому времени вокруг нас уже собралась толпа любопытных, жаждавших помочь. Я предложил отвинтить внутреннюю обшивку салона, это был единственный способ извлечь зверька из металлического заточения. Невидимый тенрек призывно грохотал в своей пещере, но точно определить, где он засел, было очень трудно. Двое мужчин, вооружившись отвертками, принялись за дело. Минут через двадцать стало ясно, что снять обшивку не удастся: в ряде мест она была приклепана. Добровольцы с энтузиазмом приготовились отвинчивать дверь. Их лица лучились тем же восторгом, какой бывает у детей, получивших возможность разломать на части игрушку. Но поскольку это вряд ли бы привело к освобождению несчастного тенрека, владелец запротестовал и положил конец захватывающему расчленению машины. Еще он добавил, что все это ему порядком надоело, пусть себе тенрек сидит там, куда забрался, а ему пора на совещание.
Я заметил, что такое решение ошибочно. Действительно, извлечь тенрека из ходовой части можно было, только разрезав машину на куски с помощью ацетиленовой горелки. С другой стороны, если оставить зверька на днище, он через час езды неминуемо задохнется. После этого по меньшей мере неделю автомобилем нельзя будет пользоваться из-за трупного запаха. Гораздо разумнее закрыть багажник, оставить машину и пойти в гостиницу выпить кофе. Если зверька не трогать, он скорее всего сам выберется из неудобного убежища и вернется в более комфортабельное место, в конце концов должен же быть какой-то окольный путь в багажник, иначе он не смог бы оттуда выбраться.
Наш друг счел аргументы разумными и согласился, хотя был явно недоволен тем, что его планы нарушены.
Два часа спустя мы снова осторожно открыли багажник. Тенрек спокойно сидел в глубине отделения и мылся как ни в чем не бывало. Он был размером с крупную морскую свинку, с нелепо длинным острым носом, огромными усищами, глазами-бусинками и непропорционально большой задней частью туловища, резко обрывавшейся под прямым углом. Мы дружно набросились на него, и через несколько секунд зверек уже сидел в клетке. Сначала он долго пил из мисочки, а затем деловито принялся за свежее, мелко нарубленное мясо, которое я с молчаливого согласия повара стащил на кухне (Жанин этого не видела).
У нас в коллекции уже были колючие тенреки, пойманные на озере Ихотри. Они дожидались нашего возвращения в Антананаривском зоопарке, где их любезно приютили на время. Но мы были очень довольны, что удалось заполучить еще один вид. Первые зверьки внешне ничем не отличались от обыкновенных миниатюрных ежиков, а новый экземпляр был совершенно оригинален. Честно говоря, вид у него был довольно невзрачный, зато ни на кого не похож — а что еще нужно коллекционеру! Теперь хорошо бы найти ему пару.
Дело в том, что тандраки имеют примечательную особенность: они производят в один помет больше детенышей, чем любое другое млекопитающее. Обычный приплод у них за один раз — пятнадцать детей; описан случай появления двадцати четырех детенышей, а у одной погибшей беременной самки при вскрытии обнаружили в чреве тридцать два эмбриона.
Для местных жителей основным достоинством тандрак является вкусное мясо. На этих животных охотятся с собаками, как правило, в апреле — мае, когда наступает малагасийская зима и тандраки готовятся залечь в спячку. К этому времени они накапливают солидный запас жира — становятся почти круглыми. Тандрак даже завезли на соседние острова — Реюньон и Маврикий, где они быстро размножились на воле и стали постоянным источником первосортного мяса.
Когда мы расспрашивали жителей Перине о тандраках, они качали головой и говорили, что зверьки сейчас в спячке в глубоких норах и достать их практически невозможно. Наш экземпляр, по-видимому, проснулся раньше времени. Мы боялись, что все происшедшее вызовет у него шок после долгих месяцев неподвижности. Судите сами: вас ловят, потом суют в какое-то металлическое сооружение, полное непонятных дыр, откуда несет горячей вонью, наконец, набрасываются, бесцеремонно хватают и запирают в клетку. По счастью, зверек вел себя как ни в чем не бывало. Когда после всех перипетий мы привезли его в Лондон и передали в зоопарк, он успел у нас сильно вырасти и потолстеть, но так и не потерял страсти втискивать свое пузатое тело с малейшую дырку.
В лесу вокруг Перине водилось много пресмыкающихся. Мы отобрали для коллекции трех потрясающих хамелеонов — полуметровых гигантов с ядовито-зеленым туловищем, рыже-красными глазами и двумя рожками на морде. Интересно, что, несмотря на яркую окраску, увидеть их очень трудно и когда они семенят между кустарниками, и когда стоят как вкопанные на ветке. Такой каменной неподвижности могут добиться, пожалуй, только рептилии. И все же по сравнению с плоскохвостыми гекконами Uroplatus хамелеонов можно назвать очень приметными. Из всех ящериц этот геккон интересовал меня больше всего.
Мы знали, что обитают они преимущественно в лесах на восточном побережье острова. Когда геккон сидит на дереве, он буквально сливается со стволом, и найти его практически невозможно. На их поиски надо отправляться с кем-нибудь из местных жителей, лучше всего с ребятами: глаза у них гораздо зорче, чем у выросших в городе чужестранцев. Но когда я стал объяснять, за каким животным приглашаю отправиться в лес, даже самые отзывчивые крестьяне, те, что обычно охотно вызывались помочь, напрочь отказывались нас сопровождать. Они говорили, что связываться с таким свирепым зверем — чистое безумие. Нет, им жизнь еще не надоела. Выяснилось, что за гекконом водится пренеприятнейшая привычка: в раздраженном состоянии он может прыгнуть человеку на грудь и вцепиться в нее с такой силой, что его приходится отдирать бритвой. Но это цветочки. Тот, кто дотронется до ящерицы, непременно умрет в течение года, если только не вырежет ножом зараженную часть тела и не выпустит вместе с кровью дьявольский дух.
Даже Мишель, несмотря на свою научную подготовку в лесном ведомстве, относился к этим историям с известным вниманием. Он, конечно, посмеивался над суевериями крестьян и соглашался, что плоскохвостый геккон — вполне безобидная маленькая ящерица, но он лично не берется поймать ее, потому что в таких делах надо держать ухо востро и глупо идти на бессмысленный риск.
Пришлось отправиться на поиски самостоятельно. Мы шли по лесу, ударяя кулаком по каждому стволу в надежде спугнуть геккона и заставить его шевельнуться, тем самым выдав свое присутствие. Но все без толку.
Лишь на третий день упорной колотьбы по деревьям мы наткнулись на одно из этих неуловимых существ. Ящерица сидела, прилепившись к коре головой вниз. Мы прошли в метре от нее, и, не дерни она головой при стуке, я бы ни за что в жизни не увидел ее, такой потрясающей была ее маскировка[22]. Я протянул руку. Геккон, рассчитывая остаться незамеченным, не шелохнулся. Взяв драгоценную добычу за шею большим и указательным пальцами, я осторожно отлепил его от дерева.
Длина ящерицы была около пятнадцати сантиметров. Серое пятнистое тело практически не отличалось по цвету от коры, на которой мы ее нашли, а глаза, предательски блестящие у многих животных, были замаскированы кожными складками, они почти полностью закрывали глазные яблоки, оставляя лишь тоненькую щелку.
И все же эти особенности сами по себе не могут полностью обеспечить «невидимость». Военные, специалисты по маскировке, хорошо знают, что любой объект, отбрасывающий тень, будет легко обнаружен с воздуха. Они разрешили эту проблему с помощью сетки: верхнюю часть ее прикрепляют к крыше склада боеприпасов или промышленного объекта, а нижнюю прибивают колышками к земле, гак что строение как бы лишается вертикальных стен, а значит, не отбрасывает тени и сверху выглядит обычным бугром. Аналогичное приспособление есть и у плоскохвостого геккона. Вокруг подбородка у него висит неровная кожная складка, тянущаяся в виде бахромы вдоль всего туловища; точно так же окаймлен длинный хвост. Когда геккон плотно прижимается к коре дерева, нижняя часть этих «мембран» распластывается по коре, и животное превращается в незаметную припухлость на шероховатой поверхности ствола.
22
Плоскохвостый геккон меняет окраску: с желтовато-бурой или синевато-серой без пятен днем на темно-бурую с пятнами ночью. — Примеч. ред.