Всеобщая история

11. Воззвание Критолая к ахейцам.

Когда члены совета старейшин53 вздумали было вмешаться в дело и остановить подобные речи Критолая, он отдал грозный приказ54 воинам выстроиться вокруг него, предлагая кому-либо подойти к нему, стать поближе и коснуться разве только плаща его. Наконец он сказал, что дольше терпеть он не в силах и желает высказаться. Собственно не лакедемонян нужно бояться и не римлян, говорил Критолай, но тех из ахейцев, которые действуют заодно с врагами, ибо иные ахейцы более преданы римлянам или лакедемонянам, нежели своему государству. В подтверждение своих слов он указывал на то, что Эвагор из Эгия и тритеец Стратий передавали Гнею6* и товарищам все, о чем тайно совещались между собою союзные власти. Когда Стратий на это возразил, что, хотя с римскими послами он и имел сношения, не отказывается от них и на будущее время, ибо римляне — друзья и союзники ахейцев, но при этом клятвенно уверял, что из совещаний союзных властей не передавал послам ничего, — словам его поверили немногие, большинство принимало за правду изветы Критолая.

Объявление войны лакедемонянам.

Обвинениями против Эвагора и Стратия Критолай взволновал собрание и склонил ахейцев объявить вторично войну, которая только на словах была направлена против лакедемонян, на самом же деле была против римлян. Тут он провел и другое противозаконное предложение, согласно коему лица, которых будут выбирать в союзные стратеги, должны быть полновластными55, благодаря чему Критолай приобретал чуть не власть самодержца.

Когда эти меры были приняты собранием, Критолай стал коварно и вызывающе действовать относительно римлян; оснований к тому не было у него никаких, но он пользовался для своей цели бессовестнейшими и подлейшими средствами. Из римских послов Гней удалился в Афины, а оттуда перешел в Лакедемон, чтобы следить за ходом событий; Авл отправился в Навпакт, а прочие два оставались в Афинах до прибытия Цецилия. Так-то стояли дела в Пелопоннесе56 (О посольствах).

*Xenoph. Hellen. V 2; Diod. XI 5 12; Pausan. VII 8.

**Секст Юлий Цезарь.

***Idem.

4*Квинт Цецилий Метелл Македонский.

5*Секст Юлий Цезарь.

6*Гней Папирий.

ПРИМЕЧАНИЯ

Из 3-й главы нашей книги мы знаем, что сия последняя обнимала «довершение бедствия эллинов» в том смысле, что в этой книге рассказывалось начало конца, начальные события так называемой ахейской войны, кончившейся для Эллады потерею политической независимости. Тот же период этой войны значится и в конце извода LI книги Ливия в словах belli Achaici semina, той книги, которую римский историк отвел для 607 г. от основания Рима или 147 г. до Р.X. — ол. 158, 1: таково, следовательно, время событий, излагаемых нашим автором в XXXVIII книге. Первенствующим событием этого времени оставалась, однако, как и в предыдущем году, III карфагенская война. Хотя рассказ о ней у Ливия помещен был до конца в LI книге, на самом деле конец войны, разрушение Карфагена, имел место лишь в ближайшем году; и нашим автором конец его рассказан был в XXXIX книге. За скудостью отрывков Полибия главным источником наших сведений об этом периоде войны Рима с Карфагеном является Аппиан, со слов которого и излагается ход войны новыми историками (Punic. 112—126). Легионами под Карфагеном командовал Л. Кальпурний Пизон, флотом Л. Манцин, когда в Риме народ выбрал консулом и послал в Африку кончать войну Публия Корнелия Сципиона Младшего, к тому времени достигшего только эдильского возраста, около 37 лет. Полибий по этому случаю вспоминает определение лакедемонян в пелопоннесскую войну не подвергать бесчестию спартанцев, которые на Сфактерии сдались афинянам: «Пускай сегодня спят законы». Не менее 43 лет требовалось обычаем для кандидата в консулы. Пизон находился в Неаполе, к юго-востоку от Карфагена, Манцин с 500 вооруженных воинов и 3000 безоружного народа, мужчин и женщин, держался на крутом берегу северного предместья Карфагена, Мегар или Магалии, жестоко теснимый карфагенянами. Выручив Манцина из беды и отправив его тотчас в Рим, так как на его место явился в Африку Серрон, Сципион призвал легионы обратно под Карфаген, очистил лагерь от лишнего сброда, в краткой энергической речи напомнил войску правила дисциплины и засим быстро овладел северным предместьем Карфагена. Главнокомандующим на стороне карфагенян был Гасдрубал, а начальником конницы — Вифия. Сципион, расположившись укрепленным лагерем к западу от города во всю ширину перешейка, «от моря до моря», отрезал Карфаген от материка, чем сильно затруднил снабжение города съестными припасами. К этому времени относится неудачная попытка Гасдрубала войти в мирные переговоры со Сципионом при посредстве одного из сыновей Масанассы, рассказанные в первых двух главах нашей книги (ср.: Diod. XXXII 24). Далее историк рассказывает, как усилия Сципиона запереть для карфагенских кораблей вход в наружную, или торговую, гавань с помощью колоссального земляного и каменного сооружений, направленных с юга в залив, потерпели неудачу, потому что карфагеняне открыли для своих кораблей другой выход в залив, посредством канала, проложенного из гавани на востоке с невероятными усилиями, как после нерешительной морской битвы Сципион, невзирая на новые чудесные проявления отваги и патриотизма со стороны карфагенян, овладел наконец южной частью, вне городской стены лежавшею, и тем запер вход в Кофон, другую гавань, находившуюся в городской ограде. Однако запереть город окончательно с моря и с суши и отрезать доступ к нему продовольствия удалось Сципиону только в начале зимы, когда вместе с Гаем Лелием он взял приступом крепость Неферис, лежавшую на противоположном от города конце рукава: два раза предшественник Сципиона напрасно пытался овладеть этим пунктом. Для карфагенян потеря Нефериса сопровождалась гибелью почти 85 000 человек, из коих 70 000 были перебиты неприятелем; это же войско снабжало до сих пор город продовольствием: наконец, пока держался Неферис, ливийские народы могли еще рассчитывать на спасение Карфагена. Вот почему древний историк выражается, что «падение Карфагена было больше всего подготовлено покорением Нефериса».

Прежде чем обратиться к ахейской войне, автор наш высказывает некоторые соображения о печальной судьбе эллинов и об испытаниях, вынесенных ими в прежнее время (3—6; Diod. XXXII 26). Судьба всей Эллады определялась в наше время образом действий и положением ахейского союза. В этом последнем продолжаются смуты, главный повод к которым подают распри между лакедемонскими и союзническими властями из-за границ спартанских владений и из-за толкования обоюдных прав и обязанностей Спарты, как члена союза, и союзного целого ахейцев. Возвращение трехсот ахейцев на родину после семнадцати лет пребывания в Италии усилило раздоры в союзе, увеличило число недовольных; тем чаще бывало теперь вмешательство римского сената в дела, и тем больше вмешательство это запутывало союзные отношения. Ливий так обозначает описанные в нашей книге «семена» ахейской войны: quod legati Romani ab Achaeis pulsati sint Corinthi, missi, ut eas civitates, quae sub dicione Philippi fuerant, ab Achaico concilio secernerent. Важнейшим источником наших сведений об этой эпохе, кроме отрывков Полибия (7—1), служит Павсаний (VII 14). Союзным стратегом ахейцев с 148 по 147 г. до Р.X. был выбранный вторично Диэй, ожесточеннейший противник Рима и Спарты. При нем у ахейцев возгорелась война со Спартой, во время которой прибыло из Рима посольство с Луцием Аврелием Орестом во главе для расследования дела на месте. В Коринф вызваны были римскими уполномоченными власти ахейских городов и союзный военачальник Диэй, и объявлена им воля сената, чтобы Спарта, Коринф, а равно Аргос, Гераклея и Орхомен аркадян были выделены из ахейского союза, как города неродственные по крови с ахейцами и примкнувшие к союзу в последующее время. Ахейские власти даже не возражали и не слушали до конца; стремительно покинули собрание, созвали ахейцев и объявили требование римлян. Народ хватал лакедемонян, какие были в это время в Коринфе, бросал их в тюрьму, а в Рим отправил посольство для оправдания своих действий. В пути ахейские послы с Теаридом во главе встретились с новыми римскими уполномоченными, отправленными сенатом по тому же делу, уже по выслушании Аврелия о происшествиях в Коринфе, и возвратились домой. С мая 147 г. до Р.X. союзным стратегом был Критолай; он-то больше всего и возбуждал народ к войне с Римом. Ближайшие события изложены подробнее в наших отрывках, нежели у Павсания. Ср.: Herzberg. Gesch. Griechenl. I. 252 сл.