Страница 2 из 416
В 170/169 г. до н.э. Полибий был избран гиппархом. Стратегом в этот год был избран сторонник Ликорта Архонт, который еще в 185 г. до н.э. вел переговоры с римским посольством совместно с Филопеменом и Ликортом, а в 174 г. высказался за союз с Македонией.
Состояние материала не позволяет проследить ход политической борьбы между партиями. Во всяком случае в течение десяти лет Калликрат был полным хозяином в государстве, и потребовались большие сдвиги в общественном мнении для того, чтобы власть вновь перешла к партии Ликорта.
Вскоре после избрания Полибия гиппархом брат Эвмена II Аттал обратился к ахейцам с просьбой восстановить почести царствующего брата (Pol. XXVIII, 7). Это обращение было вызвано тем, что ахейское народное собрание отменило все почетные декреты в честь Эвмена II после того, как он предложил в дар ахейцам 120 талантов для оплаты участвующих в народном собрании (XX, 10—11). Хотя предложение было очень заманчивым, оно было отвергнуто как унижающее честь государства.7
Теперь, после обращения Аттала, мнения в народном собрании разделились. Избранный стратегом Архонт выступил за восстановление почестей, но сделал это нерешительно, опасаясь обвинения в подкупе со стороны пергамского царя. После него выступил Полибий и убедил собрание удовлетворить просьбу Аттала.
Причина симпатий Полибия к пергамскому царю могла проистекать из того, что Эвмен являлся важным стратегическим союзником Рима, и здесь можно усматривать попытку партии Ликорта найти поддержку в римском сенате. Нельзя, однако, не учитывать еще один важный аспект. История Ахейского союза складывалась с самого начала таким образом, что люди, стоящие во главе федерации, постоянно были вынуждены искать материальную и моральную поддержку у эллинистических монархов и в первую очередь у Птолемеев. Поддержка Эвмена II сторонниками Ликорта могла означать не только желание добиться благорасположения римского сената, но и стремление приобрести сильных покровителей в лице Атталидов. Выступление Полибия в союзном собрании открывало для него путь к большим личным связям за пределами федерации. Перед ним широко открывались двери дома Атталидов, и в случае необходимости он и его родственники и соратники могли рассчитывать найти там убежище и защиту.
Ориентация на связи с правителями и влиятельными людьми будет и в дальнейшем отчетливо проявляться в деятельности Полибия, который, очевидно, стремился найти при дворе Эвмена II такие же дружеские связи, какие он позднее найдет в Риме в доме Эмилия Павла, а также в лице будущего Деметрия I Сотера.8
В 169 г. до н.э. находившийся с войском в Фессалии проконсул Авл Гостилий отправил Гая Попилия и Гнея Октавия послами в Грецию. Посетив Фивы, они прибыли в Пелопоннес для обнародования постановления сената, но, как сообщает Полибий (XXVIII, 3), они намеревались выразить неудовольствие в адрес ахейских городов, и в особенности в адрес партии Ликорта. Намерения послов стали широко известны, однако прямого обвинения не последовало. Римляне были недовольны нейтралитетом ахейских лидеров в войне между Римом и Македонией. Обвиняемые не пострадали, однако произошел сдвиг в политике Ахейского союза. Было принято решение провести военную экспедицию в Фессалию, чтобы очиститься от подозрений римлян.9 Союзное собрание поручило снаряжение войска Архонту, а также назначило послов к консулу в Фессалию, дабы известить его о решении ахейцев и узнать, где и когда нужно присоединиться к римским силам. Во главе посольства был поставлен Полибий. «И тотчас, — рассказывает наш историк, — были назначены послами Полибий и другие, и Полибию было строго наказано, чтобы в случае, если консулу будет угодно получить войско, тотчас отправить послов обратно, дабы не запоздать с посылкой войска». Одновременно с этим Полибий должен был заботиться о том, чтобы все войско имело достаточно провианта. Он считался, надо думать, наиболее пригодным человеком для такой щекотливой для Ахейского союза миссии.
События разворачивались следующим образом. Ахейские послы догнали римское войско уже на выходе из Фессалии, но из-за осложнившейся обстановки не смогли сразу прибыть в римский лагерь (XXVIII, 13). Когда же, наконец, они достигли цели, консул Квинт Марций, обходительно приняв их и выслушав, похвалил за проявленную инициативу и заявил, что у римлян нет больше необходимости в войсках союзников. Все послы, за исключением Полибия, вернулись в Пелопоннес. Полибий остался в римском лагере и принял участие в военных предприятиях. Сам историк никак не объясняет свой поступок.10 Вполне допустимо, что он поступил так по собственной инициативе, возможно, из-за интереса к военной организации римлян,11 а возможно, из желания завести связи у римлян. Консул также, очевидно, не был против присутствия в лагере Полибия как частного лица.
Примерно в это время стало известно, что претор Аппий Центон требует от ахейцев набора войска численностью в пять тысяч человек, которые должны были отправиться в лагерь претора в Эпир.
Когда это стало известно, Квинт Марций приказал Полибию возвратиться в Пелопоннес и не давать Аппию войск, дабы не вводить ахейцев в большие расходы, поскольку тот, по словам консула, не имеет достаточных оснований, чтобы требовать войско. Для Полибия осталось неясным, приказал ли это консул в заботе об ахейцах, или же хотел помешать своему коллеге из личных побуждений. Полибий оказался в очень трудном положении. Когда он вернулся в Пелопоннес, требование Аппия Центона там уже было известно. Тем не менее Полибий не счел возможным пренебречь рекомендациями консула, которые, очевидно, были даны только устно. В этой ситуации он проявил находчивость, дипломатический такт и знание римских установлений. Полибий использовал решение сената, запрещавшее посылать войска по требованию магистратов, если эти требования не подкреплены специальным постановлением сената. Полибий известил консула о своем решении. Положение его в тот момент было весьма опасным. Неожиданно для себя Полибий оказался втянутым в борьбу между соперничающими между собой римскими магистратами.
Во всем этом эпизоде примечательным является то, что Полибий уже в это время испытывал сильный интерес к римскому военному и государственному устройству. Желание остаться на неопределенное время в римском лагере было, скорее всего, продиктовано не только политическими, но и личными интересами Полибия.
В начале весны 168 г. до н.э. в Пелопоннес прибыли послы от египетских царей Птолемея VI Филометра и Птолемея VII Эвергета Фискона с просьбой оказать им помощь в 1000 всадников и в 200 пеших воинов во главе с Ликортом и Полибием против сирийского царя Антиоха IV Эпифана (Pol. XXIX, 23). На собрании в Коринфе сторонники Ликорта проголосовали за то, чтобы, согласно договору, оказать помощь Египту. Сторонники Калликрата воспротивились этому, доказывая, что ахейцам не следует вмешиваться в дела египетских царей и что-де следует держать армию наготове для оказания помощи римлянам по первому их требованию. Собрание уже было готово поддержать Калликрата, но тут слово взял Полибий и сказал, что еще в предшествующем году ахейцы посылали римлянам помощь, от которой те отказались. Он настаивал на необходимости оказать помощь Египту, ссылаясь на необходимость выполнять заключенные договоры. Речь Полибия возымела свое действие, и собрание уже было готово поддержать его предложение, но тут Калликрат сорвал голосование, заявив, что данное собрание неполномочно решать такие вопросы.
Спустя некоторое время обсуждение вопроса было возобновлено на собрании в Сикионе. Полибий вновь доказывал, что в настоящее время римляне не нуждаются в помощи Ахейского союза, и что отправка незначительного числа войск в Египет не лишит ахейцев возможности при необходимости помочь римлянам. Сторонники Калликрата стали предлагать вместо войска отправить в Египет посольство, чтобы примирить враждующие стороны. Вновь возникли споры, но перевес был на стороне партии Ликорта.