Низвержение

Сам командир по возвращении в Новую Германию потерял сознание и вскоре умер.

А суховей продолжал разносить вирус по внутри-земному миру.

Глава 25

Стэфани за кухонным столом листала журнал, который прочла уже столько раз, что едва ли не выучила наизусть. Когда вошёл дедушка, она с надеждой подняла голову.

— Есть новости? — спросила она.

— Я связался с Перри, но, боюсь, он сам пока ничего не знает, — вздохнул Старый Уилки и положил спутниковый телефон на буфет.

— Совсем ничего? Значит, до сих пор неизвестно, как там Уилл.

Дед помотал головой, открыл сумку и выложил на стол двух кроликов, которых только что подстрелил. Стэфани с отвращением поморщилась.

— А как Честер? — поинтересовался Старый Уилки.

— Всё так же. Сидит у себя, как обычно, — ответила девушка.

Уилки кивнул.

— А книжки, какие я ему принёс? Перри говорит, он читать любит.

— Ему, типа, всё равно. В общем-то я его понимаю. Я взяла одну почитать, называется… — она попыталась припомнить, — «Хайфилдский крот», ну или типа того. — Стэфани закатила глаза и высунула язык. — Это вообще, ну совсем нереалистично. — Покачав головой, она опять уставилась в журнал, на статью, которую перечитывала в который раз, — «Икс-фактор — будущее британских талантов».

— А ему нравятся такие книги, — возразил Старый Уилки. — Сходила бы, посидела с ним, а? Может, он с тобой поговорит.

Вздохнув, Стэфани захлопнула журнал и встала из-за стола. Она подошла к двери и сперва чуть приоткрыла её, чтобы заглянуть в соседнюю комнату. Честер смотрел в окно, на серое небо над морем.

Когда она вошла, он быстро подхватил лежащую у него на коленях книгу и даже не посмотрел на девушку, делая вид, будто увлечён чтением.

Стэфани постояла на пороге, разглядывая его. За несколько месяцев, что они провели в коттедже, Честер сильно похудел. И хотя с утёсов Пемброкшира открывались чудесные виды, он ни разу не вышел из дома. Прежнему Честеру здесь бы понравилось — он наверняка целыми днями гулял бы по прибрежным тропам.

Но всё изменилось. Он не хотел говорить ни со Стэфани, ни с кем другим. Его ничто уже не увлекало. Он просто хотел остаться наедине со своим горем.

Стэфани развернулась и пошла обратно на кухню, где дедушка потрошил первого кролика.

Уилл стоял на вершине пирамиды в глубине джунглей, глядя в ту сторону, где скрывался город Новая Германия.

— Я не хочу туда возвращаться. Ни за что, — сказал он. — Это был настоящий кошмар.

Эллиот встала рядом с ним.

— Не говори так. Вдруг нам понадобятся ещё припасы.

Но, судя по её голосу, девушку тоже не радовала перспектива второй раз отправляться в безлюдный город и собирать в пустых магазинах консервы и одежду под жужжание бесчисленных мух, задыхаясь от смрада мёртвых тел.

— У нас тут есть всё, что надо, — возразил Уилл, опуская взгляд на их старый лагерь на большом дереве. Они снова поселились там.

На нижних ветках расположилась стая ярко-голубых попугаев. Они прилетали каждый день в надежде поживиться едой. А может быть, поскольку вирус уничтожил во внутриземном мире не только людей и стигийцев, но и большинство млекопитающих, попугаям просто хотелось быть поближе к другим живым существам.

Одна птица издала громкий крик, словно жалуясь, что её никак не покормят.

— Я сегодня утром видел лесного человека, — сказал Уилл.

Эллиот посмотрела на парня. Теперь, когда все хищники внутриземного мира погибли, угрозу для них могли представлять только загадочные человекообразные существа с деревянной кожей.

— Рядом с ручьём. Я перешагнул через бревно, а потом заметил, что у него глаза. Похоже, они все тоже умерли. — Уилл вздохнул. — Остались только мы да птицы с рыбами.

Эллиот кивнула.

— Кстати, о рыбах, угадай, что у нас на обед.

— Э-э… рыба? — подыграл ей парень.

— Нет. Манго, — ответила девушка и рассмеялась, когда он скорчил недовольную гримасу. Она помолчала. — Ты опять искал дока, да?

Уилл полагал, что Граничники бросили тело отца в джунглях где-то неподалёку, и вознамерился отыскать его во что бы то ни стало. Они с Эллиот уже похоронили у ручья полковника Бисмарка и останки Суини.

Сам того не сознавая, парень повернулся и посмотрел на то место на вершине пирамиды, где Ребекка-два застрелила его отца.

— Да, — признался Уилл. — Пусть папа был совсем не таким, каким я его считал, он заслужил, чтобы его нормально похоронили. Это мой долг перед ним.

— А как быть с тобой? — вдруг спросила Эллиот. — Что, если тогда, давным-давно в Хайфилде стигийцы облучали тебя Тёмным светом, а ты из-за этого стал другим человеком… человеком, которого я полюбила?

— Что? — быстро повернулся к ней Уилл.

— Что слышал, — тихо сказала девушка и обняла его.

И он тоже обнял её и прижал к себе.

Эпилог

— Эмма, мне так жаль, что у тебя не получилось, — сказала Ребекка-два длинноногой девочке с рыжеватыми волосами, придерживая перед ней дверь.

— Мне тоже очень жаль, — ответила Эмма, не скрывая разочарования.

За час до этого она сидела в жарко натопленной сауне вместе с Эрмионой. У её ног лежал протемнённый человек — мускулистый массажист оздоровительного центра, прекрасный образчик своего вида.

Но несмотря на близость Эрмионы, Эмма не трансформировалась. Она почувствовала острую боль между лопатками и стеснение в горле, где ещё не полностью сформировался яйцеклад, но этим всё и ограничилось.

Её не удалось пробудить потому, что она просто-напросто ещё не была готова к Фазе.

— Звони, пиши, — сказала на прощание Ребекка-два, глядя вслед Эмме. Та была совершенно подавлена неудачей и молча забралась на заднее сиденье автомобиля. Ей предстояло как ни в чём не бывало вернуться в элитную частную школу для девочек, и ни учителям, ни ученицам, ни верхоземской семье Эммы не суждено было узнать, где она провела эту субботу.

Ребекка-два не торопилась возвращаться в тёплое помещение. Она постояла у двери, наблюдая за тем, как серое блюдце солнца ползёт за горизонт, и глаза стигийки неожиданно наполнились слезами.

По возвращении в Верхоземье патруль Граничников подтвердил, что путь во внутриземный мир заблокирован — обрушен, по всей видимости, ядерным взрывом. Второму патрулю было поручено рискованное путешествие через пояс невесомости. Он пока не вернулся — возможно даже, весь отряд погиб. Но Ребекка-два и не рассчитывала на успех.

Уже несколько недель стигийку не покидало ощущение, будто у неё внезапно отрубили какую-то часть тела, а на её месте выросла мрачная тень. Она знала, что это значит. Произошло что-то ужасное, и её сестра-близнец была в большой опасности. Или погибла.

Она в этом не сомневалась.

Ребекка-два шмыгнула носом и вытерла глаза. Тут у неё за спиной появился Старый стигиец. Он пристально посмотрел на девочку. Стигийцам не подобало так проявлять эмоции, и старик, пожалуй, отчитал бы её, если бы не гораздо более важное дело.

— Ты должна это увидеть.

Старый стигиец завёл Ребекку-два внутрь и поднялся с ней на наблюдательную площадку над бассейном.

Она посмотрела вниз. Вода в бассейне была мутная и бурая от крови и разлагающихся тел, устилавших бортики. По плиткам ползали упитанные личинки Воителей; некоторые уже окуклились и висели по стенам в коконах.

— Ну и? Что я тут не видела? — отрывисто спросила стигийка.

— Смотри, — сказал Старый стигиец.

Она вслед за ним поглядела в дальний угол бассейна. Вода заволновалась, а потом что-то с громким плеском вырвалось наружу и приземлилось на бортик.

Когда грязная вода стекла, Ребекка-два различила силуэт величиной с человека, но почти прозрачный, будто креветка. Существо стало раздувать жабры, прогоняя по телу бесцветные жидкости, и завыло. Ничего подобного стигийка прежде не слышала.

— Значит, это не просто легенда, — восхищённо прошептала она. — Армаги!