Низвержение

— В Северную? Не пускают? — поразился Второй Офицер. — А почему? Мы же полицейские.

Начальник кивнул.

— Чрезвычайно странно, правда?

Второй Офицер прочитал свиток.

— С какой стати стигийцам никого не пускать в Северную и не выпускать оттуда? — Тут он, возмущённо фыркнув, вскочил на ноги. — Пойду сам посмотрю, что там творится, — решил он вдруг.

— Ты серьёзно? — спросил Первый Офицер, невозмутимо вскинув брови — крепкий табак начал действовать на его измотанные нервы. — В таком случае ты куда храбрее меня, Патрик.

У Черепных ворот Второму Офицеру никто не встретился, никто не проверил его документы, но это ещё не означало, что стигийцы не наблюдают за ним. Полицейский прошёл через ворота и двадцать минут спустя уже добрался до склона, ведущего в Южную пещеру. Сверху открывался вид на улицы и дома. Гул Вентиляторных станций отдавался у него в ушах громче обычного; казалось, это единственный звук во всём городе.

Даже спустившись в жилую часть пещеры, Второй Офицер не мог отделаться от ощущения, что в Колонии, кроме него, нет ни души. Обычно в этот утренний час жители города уже спешили на работу или открывали лавки, однако теперь на улицах было пусто.

Хоть Второй Офицер и поссорился с матерью и сестрой, но сейчас, забеспокоившись, решил заглянуть домой. Обнаружив, что входная дверь заперта, он стал открывать её своим ключом и от волнения его выронил. Ключ громко брякнул о порог. Нагибаясь за ним, полицейский снова отметил зловещую тишину вокруг.

Окна с закрытыми шторами на другой стороне улицы мрачно взирали на него, словно десятки злобных чёрных глаз. Ещё недавно здесь квартировали отряды новогерманцев, но стигийцы уже перебросили их в Верхоземье. За прошедшие недели Второй Офицер не раз слышал среди ночи мерные шаги марширующих новогерманских солдат. Но и теперь, когда они покинули Колонию, мало кому из прежних жильцов было позволено вернуться домой. Сейчас полицейский уже сомневался, возвратятся ли они когда-нибудь вообще, и станет ли его родная улица такой, как раньше. Тем более если в Северной пещере случилось что-то из ряда вон выходящее.

Он наконец открыл дверь и вошёл в дом. Первым делом полицейский направился на кухню, затем, не найдя там ни матери, ни сестры, он осмотрел гостиную, потом спальни наверху. Кровати были незастелены.

Конечно, можно было предположить, что Эльза куда-то повела мать, но не в такой же ранний час! Второй Офицер отгонял мысли о худшем — что его семью забрали стигийцы. Он спустился по лестнице и, ненадолго остановившись в прихожей, вдруг услышал шорох на кухне. Полицейский тут же метнулся в гостиную за лопатой Уилла. Если в дом забрались воры, он готов был задать им жару.

Второй Офицер прокрался на кухню и прислушался. Шорох раздался снова. Полицейский прошёл через кухню к двери в небольшой коридор. Он заканчивался другой дверью, которая вела в чулан с углём. Приблизившись к ней на цыпочках, Второй Офицер приложил к двери ухо. Из-за неё опять донесся шорох. «Может, крыса?» — подумал он.

Однако тут послышался неразборчивый шёпот.

«Двуногие крысы», — сказал он себе.

Сосчитав про себя до трёх, Второй Офицер вышиб дверь и с рёвом ворвался в чулан.

В темноте кто-то зашевелился — полицейский увидел, как блеснули белки двух пар глаз.

Он замахнулся лопатой.

— Батюшки святы! — вскрикнула мать, закрывая лицо руками.

Эльза завопила.

— Что? — воскликнул Второй Офицер, не веря своим глазам.

Мать и сестра, обе в ночных рубашках, перепачканные углём с ног до головы, жались друг к другу в дальнем углу чулана.

— Ради всего святого, вы что тут забыли? — проревел полицейский, ещё не придя в себя от волнения.

Мать расплакалась.

— Мы думали, это стигийцы… пришли за нами… — выдавила Эльза.

Второй Офицер вывел обеих дрожащих женщин на кухню и усадил за стол. Он посмотрел на них, испуганных и перепачканных, потом на грязные следы босых ног на кухонном полу, который мать драила каждый второй день с таким тщанием, что на кафельных плитках можно было хоть обед подавать.

Полицейский не мог уже злиться на них из-за щенка. Но он был зол — кто-то должен был заплатить за то, что случилось с Колонией. Город изменился до неузнаваемости, весь привычный уклад жизни разрушился. И Второй Офицер — до недавних пор образцовый гражданин, преданно исполнявший свой долг, — знал, кто в этом виноват.

— Пора это прекратить, — прошептал он. — Пора остановить стигийцев.

Уложив мать и сестру спать, Второй Офицер двинулся по пустынным улицам в Северную пещеру. Ему не встретилось ни души — даже ни единого протемнённого новогерманца. В некоторых районах стояла тяжёлая вонь канализации. Теперь, когда наряды на работы временно приостановили, никто не спускался прочищать шлюзы. Видимо, засорились центральные трубы, и из-за этого перестала работать вся система.

— До чего же мы докатились?! — вздохнул Второй Офицер и резко остановился. В самом деле, поперёк входа в туннель, ведущий в Северную пещеру, была натянута толстая верёвка. На ней висело официальное объявление в чёрной рамке, запрещавшее проход. Полицейский поглядел, как оно покачивается на ветру, и перешагнул верёвку.

В пещере ему пришлось включить фонарик — там не осталось ни одной светосферы, только пустые столбы. По обе стороны от центральной тропы простирались голые поля. От лачуг не осталось и следа; ни единого намека на то, что здесь кто-то когда-то жил.

Тут Второму Офицеру почудилось какое-то движение. Он напрягся, ожидая худшего — встречи с Граничником. Но в течение нескольких секунд ничего не произошло, и он двинулся дальше.

Через несколько шагов он снова замер на месте и посветил фонарем на дорогу перед собой.

— Гос-с… — ахнул полицейский.

С земли поднялся тёмный, бесформенный силуэт. Второй Офицер был совершенно убежден, что его везению пришёл конец и на этот раз он точно наткнулся на Граничника.

Однако хлопанье крыльев обнаружило его ошибку. Полицейский всего лишь спугнул стаю рудничных грифов — уродливых длиннотелых птиц-падальщиков с растрёпанными чёрными перьями, напоминавших воробьёв, выросших без света. Не издавая ни звука, кроме зловещего хлопанья крыльев, птицы поднялись в воздух и полетели под самый потолок пещеры, обратно в гнёзда.

Второй Офицер, держась за сердце и тяжело дыша, постоял на месте, чтобы опомниться от испуга, а затем принялся тщательно обследовать место, где ещё недавно стоял город — где он в прошлый раз осматривал три мёртвых тела в присутствии ныне пропавшего без вести Третьего Офицера. Однако сейчас всё было иначе — полицейский не видел ничего, что могло бы ему помочь.

— Без толку! — воскликнул он и в сердцах со всей силы ткнул землю носком сапога. Тут полицейский застыл. Под поверхностью, как будто бы аккуратно разровненной граблями, обнаружилось нечто странное. Тёмная, почти чёрная масса, перемешанная с почвой. С первого взгляда было ясно, что ни рудничные грифы, ни пенсовики не имеют к ней отношения. Второй Офицер опустился на колени, подобрал щепотку необычного вещества и понюхал.

— Пепел, — пробормотал он. — Древесная зола.

Город сожгли дотла. Кто бы ни зачистил Северную пещеру, действовали они тщательно. Как умеют только стигийцы.

Полицейский выпрямился и обвёл окрестности лучом фонаря.

— Но что стало с людьми?

Он по-прежнему ожидал, что вот-вот за спиной раздастся щелчок затвора и боль пронзит ему шею, когда дежурный Граничник покарает его за нарушение стигийского эдикта. Но и жутких солдат в Северной пещере тоже не было.

Второй Офицер тщательно прочесал местность. Ему попадались осколки глиняной и стеклянной посуды, а один раз встретился отстрелянный винтовочный патрон, от которого ещё пахло бездымным порохом. Значит, стреляли совсем недавно. Но людей никак не могли сжечь вместе с их лачугами. В такую жестокость полицейский не верил. А если стигийцы куда-то увели здешних жителей, то куда?