Страница 2 из 24
Стрельбище оказалось в пятистах метрах от поселка. Представляло оно собой несколько обвалованных параллельных углублений, на дне которых были расставлены самые разнообразные мишени. В воздухе сухо пощелкивали выстрелы. Поблизости кто-то тренировался.
— С какого ствола начнем? Предпочтения есть какие-нибудь? — поинтересовался майор.
— Мне наган привычен, «ТТ», из маленького «вальтера» стрелять приходилось.
— Ну, наган — понятно. «ТТ» — машинка точная, но не по твоей руке.
— Отчего же? Я же из него стреляла.
Гальченко хмыкнул и повернулся к стоявшему рядом красноармейцу:
— Сбегай-ка к оружейнику и притащи сюда «браунинги» первый и второй номер. «Парабеллум», обычный наган захвати. А тэтэшник у меня и свой есть.
Боец отдал честь и убежал. Майор вытащил оружие:
— Держи! — И в воздухе мелькнул пистолет.
Шагнув вбок, Марина поймала «ТТ». Гальченко удовлетворенно кивнул.
— Вон там мишень. Попади.
— Куда именно?
— Вообще в мишень. Хоть куда-нибудь. Стреляй быстро, так, как сможешь.
Повернувшись лицом к мишени, Котенок передернула затвор и вскинула оружие. Левая рука привычно легла снизу, поддерживая рукоятку. Выдох — оружие взметнулось вверх.
Бах! Бах! Бах!
Зачастили выстрелы. Щелкнул затвор, вставая на задержку. Она положила пистолет на стоявший рядом стол и обернулась.
— Ну-ну, — кивнул стоящий сбоку майор. — Для начала неплохо, пойдем поглядим, куда попала…
Из восьми выстрелов в мишень пришло шесть пуль. Легли они с сильным разбросом по вертикали.
— Ну, что я могу тебе сказать… На пистолет посмотри.
Марина оглядела пистолет. Ничего особенного. Недоуменно повернулась к своему инструктору:
— Обычный вроде пистолет.
— Мушка.
«А что у нас с мушкой? На месте вроде бы… Только какая-то она низкая…»
— Вроде как пониже она, чем должна быть.
— Правильно мыслишь. Если б ты стреляла как положено, то все твои пули куда-нибудь в лес и улетели бы. Для горизонтальной наводки даже подпиленная мушка подойдет — здесь ты верно все сделала. А вот вверх-вниз по такой целиться — все пули в «молоко» уйдут.
— Это что же значит, товарищ майор? Я как-то неправильно стреляю? Но меня так учили.
— Манзырев, что ли, учил?
— Он самый.
— Стало быть, учил он тебя правильно. Оружие — оно ведь не всегда своим и знакомым бывает. Пистолет и трофейным может оказаться. Хозяин его разными фантазиями страдать может. Может, он криворукий или кривоглазый. И под себя ствол соответственно переделывает. А человек, с этими особенностями не знакомый, будет из такого оружия стрелять, как из своего собственного. И попадет… соответственно. Я вот по секундомеру засек, ты на восемь выстрелов одиннадцать секунд потратила.
— Это хорошо или плохо?
— Хорошо в том смысле, что ты своим внутренним ощущениям доверяешь. Мишень не выцеливаешь. Стало быть, есть у тебя чувства, стрелку необходимые. Плохо — в том смысле, что доверяешь ты себе еще не полностью. Слишком много времени у тебя на выстрел уходит.
— А сколько надо?
Гальченко хмыкнул и пошел к мишени. Подобрал с земли валявшиеся в разных местах обрубки поленьев. Все они были приблизительно одинакового размера и одного диаметра. Расставил их на земле и вернулся назад. Поднял со стола пистолет и вставил новый магазин. Передёрнул затвор.
Плавно повернулся в сторону мишени, одновременно с поворотом вскидывая оружие вверх.
К-р-р-р!
Выстрелы протрещали одной короткой очередью — как из автомата.
— Ну, примерно так…
Котенок посмотрела на разлетевшиеся в разные стороны чурбачки. Последний из них еще катился.
— Ничего себе… Это за сколько ж вы так?
— Если по науке, то положено за шесть секунд. Правда, дистанция в этом случае должна быть поменьше. Секунд за восемь, наверное, уложился.
— Да-а…
— И все-таки, Марина, «ТТ» — это не твой ствол.
— Почему? Я же попала.
— У этого пистолета отдача резкая, патрон сильный. Тебя при выстреле ощутимо отдачей толкает, руки подбрасывает. Сама ты этого не замечаешь, а мне со стороны видно. Когда с места стреляешь, оно еще вроде бы и ничего. Тело потихонечку приспосабливается и эти неудобства компенсирует. А вот ежели с ходу стрелять начнешь… Тут уже совсем другие вещи выходить будут.
Она с сомнением посмотрела на пистолет:
— Но… дядя Саша про это мне ничего не говорил…
— Это Манзырев-то? Да, хотел бы и я с ним потолковать… А из какого оружия он тебя стрелять учил?
— Из нагана. Маленький «вальтер» был, но его потом пулями покорежило…
— Ага! Правильно мужик мыслил! Вот мы сейчас это и проверим…
Спустившийся к столу красноармеец разложил на нем принесенное оружие, получил от майора новое задание и, коротко кивнув, убежал.
— Так! Держи-ка… — В руке Гальченко появился большой пистолет с косо поставленной рукояткой. — Знакомая машинка?
— Немецкий это, я у них видела.
— Точно! Пистолет Борхардта-Люгера, был принят на вооружение еще в мировую войну! С тех пор, конечно, много воды утекло, модернизировали его неоднократно… но в целом все то же самое осталось. Посмотрим, как у тебя руки к нему привыкнут…
Незнакомое оружие уверенно легло в руку. На первых порах трудно было привыкнуть к непривычному механизму перезаряжания, но потом природное упрямство взяло верх, девушка освоилась и уже более-менее уверенно отстреляла пяток магазинов.
Инструктор задумчиво пожевал губами и присел на корточки возле мишени.
— Угу… ну, вот тут результаты уже интереснее… Разброс меньше стал… В принципе для работы машинка подходящая… разве что… — Он с сомнением оглядел тонкую фигурку девушки. — Нет! Тяжеловат он для тебя!
В следующие два часа они перепробовали еще несколько пистолетов, и каждый раз Гальченко находил что-то, что ему не нравилось.
Сделали перерыв, после чего занятия пошли по новой. Майор заставлял ее вскидывать руку с оружием, резко поворачиваться и приседать.
Солдат то и дело приносил на рубеж новые пистолеты и револьверы. Наконец майор удовлетворенно кивнул:
— Ну, вот… это уже на что-то похоже…
На столе перед ними лежал какой-то странный, укороченный наган.
— Это, Котенок, «жандарм». А точнее — револьвер наган, укороченный вариант. Сделана такая штучка специально для скрытого ношения и использования в оперативных целях. И под твою лапку она будет самый раз! Ну-ка…
Револьвер действительно лег в ладонь, как влитой. Инструктор одобрительно похмыкал:
— Давай, резко повернись и руку вскинь! Так! И еще раз! Вот смотри — оружие у тебя никуда дальше не вылетает, и инерцией его не забрасывает. Что это значит?
— И что же?
— А то, дорогая моя, что вес этого ствола очень точно сочетается с твоей мускулатурой. Быстро ты его чувствуешь и легко управляешься. Нет, стрелять-то ты у меня из всякого оружия будешь, до пулемета включительно! Но штатным, личным твоим стволом будет теперь этот револьвер. Точнее — два револьвера. Для начала. Потом тебе еще пистолеты по руке подберем. Ибо будешь ты стрелять с двух рук!
— А смогу?
— Пробовала раньше?
— Пару раз… но так, не очень вышло. Времени не было.
— Научишься, это дело наживное. Ладно, у нас обед на носу, так что давай, сворачиваем манатки и пошли на перекус.
Сытный обед провалился в желудок почти мгновенно. Даже в сон слегка потянуло. Так и хотелось присесть на солнышке и подремать — ну, хоть чуточку! Увы… не вышло.
— Ну, дорогуша, присаживайся! — Новый преподаватель оказался уже совсем пожилым дядькой с седыми волосами и такими же усами. Роста он был невысокого, худощавый и какой-то сонный.
«Странно, — думала Марина, разглядывая его, — что же в нём такого непредсказуемого? Обычный дядька… даже, скорее, дедушка…»
— И каким ветром занесло тебя, моя красавица, в наше чертово гнездо? — полюбопытствовал дедок.
— Так, перевели… вот и всё…
— Э-э-э, нет, голуба! Сюда просто так не попадают! Какое-то выдающееся злодейство совершить надобно! — назидательно поднял вверх палец седоусый.