Рыцарь черной розы

В правой руке Магда почувствовала увесистую дубинку, и эта тяжесть придала ей уверенности. Однако когда левой рукой она потянулась за кинжалом, его не оказалось на месте. Напрасно Магда ощупывала голенища своих высоких кожаных сапог – рукояти кинжала не было ни в левом, ли в правом сапоге. Паника охватила ее, и она бросила взгляд вниз. Новгор – острейший кинжал с нетускнеющим лезвием и тонким как игла острием исчез.

Сто воинов придвинулись ближе, и верный Сабак бросился вперед, защищая свою госпожу. Дюжина стражей Портала взмахнули своими мечами, сбив верного пса с ног. Истекающий кровью Сабак опрокинулся на каменный пол, и рогатые крысы бросились на него, терзая его грудь, чтобы сожрать еще бьющееся сердце пса. Это зрелище заставило Магду устыдиться своей собственной слабости.

Она ринулась вперед и взмахнула палицей, с одного удара разбив голову одному из Стражей. Его зубы дождем посыпались на пол, а глаза, страшные в своей неподвижности, навсегда закрылись.

В темной пещере под землей серая тварь содрогнулась от удара. Огромная клыкастая пасть, вцепившаяся в руку Азраэля, выпустила свою добычу и страшно зашипела на цыганку. Бесстрашная девушка нанесла еще один удар своей палицей, целясь в этот страшный рот. Чудовище, продолжая удерживать неподвижное тело оборотня тремя другими ртами, грузно заколыхалось, перекатываясь в сторону Магды. Лес щупальцев вырос с того бока кошмарной твари, которая была обращена к вистани. Несколько гибких щупальцев метнулись вперед, пытаясь вырвать из ее рук древнее оружие. Один из отростков угодил Магде в лицо и сбил с ног.

Сот ничего этого не видел, хотя его взгляд по-прежнему был устремлен в центр комнаты. Подобно своим спутникам, он запутался в видениях, вызванных тысячеглазым монстром. Сцена, разворачивавшаяся перед его внутренним взором, не возникала в его памяти уже много-много лет.

Гоблины заполняли своими мерзкими телами сырую, угрюмую пещеру. Их невыразительные плоские лица – несколько сотен, а может быть, даже больше – все были повернуты к молодому рыцарю, и все они победно скалились, обнажая острые клыки, готовые вцепиться в его плоть.

Сот проник в этот самый отдаленный уголок Вингаардских гор вместе с двумя другими рыцарями. Они трое отправились на поиски реликвии, которая, как говорили, принадлежала когда-то величайшему из рыцарей Соламнии Хьюме по прозвищу Драконья Погибель. Легенды гласили, что Хьюма вторгся в эти горы, преследуя одного из слуг темной богини Тахизис. Погоня продолжалась сто дней и сто ночей, и по пути великий рыцарь потерял свои шпоры. Хьюма дорожил этими золотыми шпорами, потому что их преподнесли ему за его добрые дела служители культа Маджере, однако он не остановился, чтобы разыскать их, ибо все его мысли в то время занимало преследование злобного духа.

Именно за этими шпорами, которые со временем превратились в символ самоотречения и преданности делу Добра, отправились лорд Сот и двое его товарищей. Все трое надеялись, что опасное паломничество позволит им проявить свою храбрость, потому что только этим способом они могли бы возвыситься и перейти из Ордена Меча в Орден Алой Розы Без Изъяна, что было высшей честью для молодых воинов.

Впрочем, в тот момент вопросы титулов и почестей нисколько не занимали ум Сота. Орды гоблинов, охраняющие утраченные шпоры, спрятали их от посланцев Добра и Света. Им даже удалось захватить двух рыцарей – спутников Сота, и окружить его самого. Сот остался один на один со своими многочисленными врагами, и все мысли о славе оставили его мозг.

„Я – Рыцарь Меча, – сказал он себе, отирая со лба холодный пот. – О Паладин, Свет несущий Отец Добра, научи своего слугу не бояться“.

Однако несмотря на то, что молодой рыцарь снова и снова повторял эту коротенькую молитву, его руки продолжали слегка дрожать, когда он поднял свой сверкающий меч.

– Освободите моих товарищей! – услышал он свой собственный голос, немало удивленный его полнозвучной силой и повелительной интонацией.

Властным жестом указал он на двух израненных рыцарей, что висели в цепях на стене пещеры, прикованные к сырому камню:

– Один раз прошу я дать им свободу. Если же вы не подчинитесь мне, тогда прорублю я себе путь своим мечом и своими руками освобожу их.

Оба плененных рыцаря были жестоко избиты и окровавлены, и Сот не знал даже, живы ли они еще. Впрочем, его долг рыцарской чести по отношению к ним оставался неизменным вне зависимости от того, живы ли они или убиты. Он обязан спасти обоих или умереть, пытаясь это проделать.

Толпа гоблинов зашевелилась. Твари зашушукались и ощетинились своими кривыми копьями с каменными наконечниками. Некоторые с вызовом лупили древками копий и короткими дубинками по своим щитам. Овальные щиты, обтянутые кожей, глухо гудели и все вместе рождали звук, похожий на раскаты грома, который грозно перекатывался между каменных стен пещеры. Остальные гоблины что-то кричали на своем варварском, гортанном наречии. Передняя шеренга воинов шагнула вперед, и их докрасна загорелые лица, освещенные пламенем многочисленных факелов, сделали их похожими на демонов, вырвавшихся из преисподней. Раскосые глаза гоблинов горели злобным желтым огнем.

Лорд Сот крепче стиснул рукоять меча и мысленно вознес молитву добрым богам.

– Помните же, что я предупредил вас, – сказал он, обращаясь к толпе, но гоблины продолжали приближаться.

Из глубины пещеры донеслась какая-то резкая команда, и твари остановились. Многие гоблины обернулись к существу, которое отдало им приказ, и поспешно расступились. По широкой дороге, расчищенной для него среди толпы, шел к Соту король гоблинов. Его доспехи позвякивали при каждом его шаге.

В то время как подданные его были невелики ростом и едва доставали до пояса Соту, в котором было больше шести футов роста, король гоблинов был почти так же высок, как любой нормальный человек. Его кожа была ярко-красной, как и у всего племени, а выражение лица – надменным. Из-за доспехов, надетых на нем, король казался особенно сильным, а его походка свидетельствовала, что он привык расхаживать по полям самых ожесточенных сражений, не встречая сопротивления противника. Сот уже встречал подобные существа, а с некоторыми даже сходился в поединке. Все они были горды, прекрасно владели оружием и были смертельно опасны. Мысль о поражении, пусть даже они проигрывали в честном бою, была чужда им, так же как не знали они жалости к поверженным врагам.

– Брось свой меч, рыцарь, – приказал Соту король гоблинов, поднимая вверх усаженную шипами булаву и угрожающе взмахивая ею. – Дай мне разбить твою глупую башку – и покончим с этим.

Молодой рыцарь с трудом сглотнул.

– Я рад, что ты умеешь говорить по-человечески, обезьяна, – отозвался он насмешливо, удивляясь, откуда в нем столько хладнокровия перед лицом смертельной опасности. – В этом случае ты должен понять, что я тебе скажу. Рыцари не сдаются. Освободи моих товарищей и верни реликвии Ордена, которые твое племя незаконно присвоило. Только в этом случае я уйду, не причинив вам вреда.

– Что же будет, если я не верну тебе эти золотые безделушки?

В памяти молодого рыцаря всплыли наставления, которые давал ему один из опытных бойцов Ордена.

– Встречаясь с племенами гоблинов, вызывай на поединок их вождя или предводителя – это поможет избежать большего кровопролития. Если вождь побежден, его племя сдается без боя или обращается в бегство, так как гибель вождя считается у них признаком гнева богов.

Сот выпрямился, опуская свой меч острием вниз, что было равносильно прямому оскорблению короля гоблинов.

– Если ты не освободишь моих друзей и не вернешь то, что тебе не принадлежит, я с удовольствием отрежу тебе голову в поединке. Как рыцарь я имею права требовать от тебя поединка, а ты – если ты настоящий воин – не смеешь мне отказать. Но если ты боишься… – Сот, как мог, изобразил улыбку, – в этом случае я готов сразиться с лучшим бойцом вашего племени.

Несколько мгновений король гоблинов стоял неподвижно, сраженный безмерной дерзостью наглеца.