Страница 52 из 89
Мадам,
м-р X. так полон восторгов, что толкует только о Вас. Его жена говорит мне, что в ней просыпается ревность, поэтому, прошу Вас, будьте осторожны. Вы знаете, какие наказания применяются здесь в этих случаях. И хотя, я полагаю, поначалу она думала об этом не больше, чем Вы или я, но кто знает, к чему может привести пример? А поскольку она намеревается поехать в Англию, берегитесь.
Вы и впрямь ожидаете от меня ответа на свой вопрос? Впрочем, ждете или нет, я все равно отвечу насколько могу правдиво. А правда в том, что я все еще сомневаюсь и не могу сказать, что будет дальше. Мне кажется, человек этот обладает достоинствами, здравым смыслом (насколько я могу судить), великодушием и ровным характером, если считать, что жизнь в одном доме с ним дает достаточно оснований для таких выводов. Его очень высоко оценивают представители его пола. Но это, говорят, не является основанием для женского выбора; так что не могу сказать, поступлю ли я вопреки (как говорят) обычаю остальных представительниц моего пола. Признаюсь, я очень высокого мнения о нем и ценю его. Так что предоставляю Вам возможность гадать по поводу предстоящего события, а сама я пока еще ничего не решила.
Говорят, этой зимой двор переедет в Петербург; если так, мои дела заставят меня последовать за двором. Вы очень дотошны в Ваших вопросах, а я могу сообщить Вам лишь очень немногое для удовлетворения Вашего любопытства, поскольку, ввиду моего нынешнего состояния, не посещала никаких общественных мест.
Все семейство Долгоруких, в том числе и бедная «императрица на час», сослано. Их сослали в то самое место, где живут дети Меншикова[65]. Так что две дамы, которые одна за другой были невестами молодого царя, имеют возможность встретиться в ссылке. Не правда ли, хорошенький сюжет для трагедии? Говорят, детей Меншикова возвращают из ссылки, и та же охрана, что сопровождает туда Долгоруких, будет сопровождать обратно Меншиковых. Если это правда, то это великодушный поступок, так как их отец был столь непримиримым врагом нынешней царицы, что даже лично оскорблял ее своим поведением и высказываниями.
Вас, вероятно, удивляет, что ссылают женщин и детей.
Но здесь, когда подвергается опале глава семьи, вся семья также попадает в опалу, имущество, принадлежавшее им, отбирается, и они из знатности опускаются до условий самого низшего круга простолюдинов; и если замечают [в свете] отсутствие тех, кого привыкли встречать в обществе, никто не справляется о них. Иногда мы слышим, что они разорились, но никогда не упоминают о тех, кто попал в немилость. Если, благодаря везению, им возвращают благосклонность, их обласкивают, как всегда, но никогда не вспоминают о прошлом.
Теперь я сообщаю Вам то, что Вы слышали уже сто раз, и ничего не могу добавить о здешнем существовании к тому, что Вы знаете из гораздо лучших рассказов. Своими постоянными приказаниями Вы заставляете меня утомлять Вас пустяковыми заметками, которых я стыжусь, но, доверяя Вашей дружбе, полагаю, что Вы развлекаетесь ими в одиночестве, не показываете и не читаете их никому, чтобы не опозорить Вашей, и проч.
Мадам,
Вы не удивитесь, узнав, что я сменила фамилию, поскольку Вы, кажется, наперед знали, чем кончится нерешительность, которую я выражала в предыдущем письме. Полагаю, Вы должны быть благодарны мне за то, что пишу Вам так скоро, так как я все время занята визитами, моим первым представлением ко двору, а также подготовкой к нашему отъезду в Петербург, куда мы отправляемся через десять дней. М-р X. и его жена едут с нами, что скрасит наше путешествие: из-за того, что едет двор, мы не можем воспользоваться почтовыми лошадьми и нам придется ночевать в тех лачугах, которые я Вам уже описывала; в дороге мы будем двенадцать дней. Гости прерывают меня, поэтому я должна попрощаться с Вами до Петербурга, и проч.
Мадам,
портрет моего нового «господина и повелителя»[66] (как Вам нравится его величать), который Вы нарисовали в своем воображении, весьма точен; но если я, по Вашему мнению, так сильно поглощена нежной страстью, то как Вы можете ожидать от меня описания общественных увеселений, состоявшихся по прибытии его величества, и множества других событий? Короче, Вам свойственно любопытство нашей прародительницы Евы, хотя Вы и избежали страданий, которыми оно было наказано, тогда как я уже не могу более скрывать, что вскоре их испытаю, м-р X. сообщил мне, что не так давно говорил Вам об этом. Но повинуюсь Вашим приказаниям.
За две мили до города ее величество встретили все судебные чиновники, сухопутные и морские офицеры, иностранные купцы, члены академии и иностранные министры[67]. Она проехала под пятью триумфальными арками, воздвигнутыми по этому случаю. Затем она направилась в церковь и, пробыв недолго на богослужении, посвященном ее прибытию, снова села в карету и с такой же торжественностью направилась во дворец, где было произнесено несколько речей в честь ее прибытия. По окончании церемонии состоялся обед, где с нею за столом сидели высшие министры ее двора со своими женами и иностранные министры, также с женами, — всего около восьмидесяти человек. Для остального общества были накрыты столы в других комнатах, а вечером состоялся бал. Теперь у меня были время и возможность рассмотреть придворное общество, начиная с его главы — самой царицы. Она примерно моего роста, но очень крупная женщина, с очень хорошей для ее сложения фигурой, движения ее легки и изящны. Кожа ее смугла, волосы черные, глаза темно-голубые. В выражении ее лица есть величавость, поражающая с первого взгляда, но когда она говорит, на губах появляется невыразимо милая улыбка. Она много разговаривает со всеми, и обращение ее так приветливо, что кажется, будто говоришь с равным; в то же время она ни на минуту не утрачивает достоинства государыни. Она, по-видимому, очень человеколюбива, и будь она частным лицом, то, я думаю, ее бы называли очень приятной женщиной.
У ее сестры, герцогини Мекленбургской, — тонкие черты и хороший цвет лица, черные глаза и волосы, но она низкого роста и полная и вовсе не отличается хорошим сложением. Она весела, и ум ее очень насмешлив. Ни та ни другая не говорят ни на каком языке, кроме русского, но понимают человека, говорящего по-немецки. Незамужняя сестра умерла незадолго до отъезда двора из Москвы[68]. Когда я видела ее, она была тяжело больна, но несмотря на это очень красива. Дочь герцогини Мекленбургской, которую царица удочерила и которую теперь называют принцессой Анной, — дитя, она не очень хороша собой и от природы так застенчива, что еще нельзя судить, какова станет. Ее воспитательница — во всех отношениях такая замечательная женщина, какую, я полагаю, только можно было сыскать[69]. Принцесса Елизавета, которая, как Вы знаете, является дочерью Петра I, очень красива. Кожа у нее очень белая, светло-каштановые волосы, большие живые голубые глаза, прекрасные зубы и хорошенький рот. Она склонна к полноте, но очень изящна и танцует лучше всех, кого мне доводилось видеть. Она говорит по-немецки, по-французски и по-итальянски, чрезвычайно весела, беседует со всеми, как и следует благовоспитанному человеку, — в кружке, но не любит церемонности двора.
Граф Бирон и его супруга — первейшие фавориты ее величества, настолько первейшие, что на них смотрят как на особ, облеченных властью. Он — обер-камергер, хорошо сложен, но производит весьма неприятное впечатление, хотя, мне думается, наружность свидетельствует о его нраве не больше, чем у бедного сэра Томаса В., ибо разговаривает граф со всеми вполне дружелюбно. Графиня — маленькая, очень изящна, лицо ее так изрыто оспой, что все рябое, но такой красивой шеи я никогда не видела.
65
Встречи двух «порушенных» невест Марии Александровны Меншиковой и Екатерины Алексеевны Долгорукой не произошло Меншикова умерла в Березове в 1729 году. — Коммент. сост.
66
Имеется в виду второй муж автора писем — Клавдий Рондо. — Коммент. сост.
67
Двор Анны Ивановны приехал в Петербург в январе 1732 года. — Коммент. сост.
68
Прасковья Ивановна умерла в Москве в октябре 1731 года. — Коммент. сост.
69
Гувернантка Анны Леопольдовны госпожа Адеркас в 1735 году была выслана из России якобы за покровительство интимной связи своей подопечной с саксонским посланником графом Динаром. — Коммент. сост.