Страница 23 из 123
От одних только наручников я освободился бы без труда, но вот пластиковые путы составляли серьезную проблему. Если приложу слишком много силы, чтобы разорвать их, то в буквальном смысле слова ампутирую себе кисти рук. Даже у вампиров ампутированные конечности не регенерируют.
— Какого черта ты вытворяешь? — резко вопросил я.
Виктория натянула джинсы и футболку, зачарованно следя за моими безуспешными стараниями.
— В чем дело, сладкий мой? Неужели не хочешь задержаться в гостях и еще немного позабавиться?
— Мне надо уйти. Немедленно.
— Что за спешка? Мы могли бы наконец выпить по чашечке пресловутого кофе — в патио, любуясь восходом солнца. Правда же, это будет здорово?
С этими словами она подошла к окнам эркера, выходящим на восток, и раздернула занавески.
Страх доселе мне был неведом — все-таки в природе у меня не существует врагов, — однако сейчас меня охватила паника. Я попытался взять себя в руки и придумать беспечный ответ, который побудит Викторию освободить меня, но тут заметил в ее глазах странный, безумный блеск, и от этого зрелища кровь моя, и без того холодная, застыла в жилах.
— Как ты узнала? — спросил я.
— Наблюдала за тобой вчера вечером, когда мы шли сюда. Ты не отбрасывал тени. — На лице ее отразились восторг и торжество.
Я проклял себя за небрежность и бешено зарычал, уже не стараясь скрыть клыки и не отрицая ее правоту. Будучи ученым, Виктория без труда распознала бы любые мои увертки. Я вновь напрягся, пытаясь вырваться из пут, однако сумел лишь согнуть железные прутья, а пластик с такой силой впился в мои руки, что запястья начали кровоточить.
Похоже, моей гостеприимной хозяйке эта демонстрация мощи и ярости показалась весьма возбуждающей. Виктория прислонилась к дальней стене, и на лице ее отразилось блаженство, сравнимое разве что с оргазмом.
— О боже… боже! К моей кровати прикован нагой вампир! Просто не верится!
Дрожащими руками она выдернула ящичек туалетного столика и выудила оттуда карманное зеркальце. Внимательно осмотрев шею, она испустила возбужденный вопль:
— Так я и знала! Ты меня укусил и пил мою кровь!
Я воззрился на нее, не веря собственным глазам. Куда только девалась ученая дама, еще вчера вечером читавшая академическую лекцию? Нынешняя Виктория напомнила мне фанатичных поклонников Элвиса либо «Битлз» в годы их расцвета. Глаза ее были широко раскрыты, лицо залил румянец, дыхание участилось.
— Первое подозрение вызвала у меня твоя внешность, — проговорила она. — Для грека ты чересчур бледен. Кожа у тебя гладкая и белая, точно мрамор. Кроме того, манерой разговора ты напоминаешь не иностранца, а скорее пришельца из иного времени… из прошлого времени. Впрочем, главным доказательством стало то, что ты не отбрасываешь тени.
Что касается меня, я лишь сейчас сообразил, что должен был забеспокоиться, когда она сразу после знакомства с такой готовностью пригласила меня домой. Охотник неожиданно для себя оказался жертвой. Надо отдать должное Виктории — отваги ей не занимать.
— Что ж, отлично, — промолвил я. — Ты прекрасно разыграла свою партию. Теперь отпусти меня, и я не стану причинять тебе вред.
— Отпустить? Ты, наверное, шутишь. Знаешь, сколько лет я искала настоящего вампира? — жарким шепотом осведомилась она.
— Разумеется, я охотно отвечу на любые твои вопросы, если только ты вначале…
Виктория меня словно и не слышала:
— Годами я путешествовала по всему миру, выступала с лекциями, работала приглашенным преподавателем, но только в вечернее и ночное время. Я знала, что рано или поздно один из вас явится ко мне.
— Как ты вообще могла быть в этом уверена?
— Но ты же явился, верно? Что это было — любопытство? Повод позабавиться? Потешить свое самолюбие?
— Быть может, я намеревался убить тебя — такое тебе в голову не приходило? Ты хотя бы представляешь, на что я способен?
Если миролюбивое поведение не тронуло ее, то, быть может, подействует угроза? Я зарычал, чтобы добавить выразительности своим словам.
— Я не считала, что ты хочешь убить меня. Я сочла, что тебе нужны секс и кровь, а я готова была дать тебе и то и другое.
Судя по лицу Виктории, моя зловещая реплика лишь сильнее возбудила ее.
Солнца еще не было видно, однако я уже ощущал его приближение — жжением, зудевшим глубоко под кожей.
— Пожалуйста, — сказал я, — задерни занавески.
Виктория моргнула:
— Сколько солнечного света понадобится, чтобы убить тебя?
— Немного, черт возьми! — Страх и ярость бушевали во мне с равной силой. Мне стоило немалого труда держать себя в руках. — Что ты собираешься со мной сделать? Чего ты хочешь?
— Знаний.
Я припомнил слова Виктории, сказанные ею чуть раньше, и вдобавок набор мензурок, микроскоп, предметные стекла.
— Ты намерена исследовать меня.
Виктория рассмеялась, и на сей раз в ее смехе прозвучали истерические нотки.
— Много лет я воображала, что же буду делать, если мне и впрямь удастся поймать вампира. Вначале я решила, что пойду по стопам доктора Франкенштейна и проведу вскрытие, чтобы изучить все органы вампира под микроскопом на клеточном уровне.
Лишь усилием воли мне удалось не содрогнуться. Меня вовсе не приводила в восторг перспектива стать препарированным объектом изучения под микроскопом. Быть может, если я смогу сосредоточиться как следует, мне удастся придумать тактику, которая побудит Викторию освободить меня.
— Но потом мне пришло в голову кое-что другое. Лучший способ узнать, что представляет собой вампир, — это самому стать вампиром. Так вот, я хочу, чтобы ты сделал меня вампиром.
Сама мысль о том, чтобы превратить эту прекрасную женщину в чудовище, показалась мне отвратительной.
— Ты не знаешь, о чем просишь.
— О нет, прекрасно знаю! И дело не только в том, что мне хочется изучать вампиров. Я была совершенно серьезна, когда говорила, что жажду знаний — всех знаний. Подумай только, какие возможности откроются передо мной! Когда я стану бессмертной, в моем распоряжении окажется вечность — целая вечность для того, чтобы впитать все знания и мудрость человечества!
Дрожь восторга охватила меня при этих словах. Поистине мы с Викторией — родственные души!
— Я тоже тогда говорил совершенно серьезно, — сказал я. — Я, как ты, стремлюсь к постижению мира. Меня можно назвать вечным студентом.
Виктория шагнула ближе и присела рядом со мной на краю кровати. И глубоко заглянула в мои глаза, словно пытаясь понять, насколько я искренен. Взгляд ее был настолько напряжен и сосредоточен, что, клянусь, будь у меня душа, этот взгляд проник бы в нее.
— Ты ведь не пытаешься мне подыграть, правда? Ты действительно меня понимаешь.
— Нет, я не пытаюсь тебе подыграть. Я и вправду хорошо понимаю твою страсть к познанию.
— Что тебе больше всего нравится изучать? — шепотом спросила Виктория. Глаза ее блестели.
— Науки о Земле, искусство, социологию, медицину… да, в сущности, все. Именно потому я селюсь возле университетов. — Близившийся рассвет уже жег меня изнутри. На горизонте все явственнее алело сияние восхода. — Слушай, может быть, теперь ты задернешь занавески? Пожалуйста.
— Ты обратишь меня? — спросила Виктория.
— Ты потеряешь душу, — проговорил я.
Солнце, свет которого еще недавно был почти безобидным жжением под кожей, теперь уже взялось за меня всерьез.
— Меня это не волнует. К чему мне душа, если я смогу жить вечно?
Кляня Викторию и ее предков, я извивался на кровати в тщетных попытках отползти подальше от окна.
— Ты превратишься в чудовище! Злобную кровожадную тварь без малейшего проблеска разума! Годы понадобятся тебе, чтобы обуздать жажду крови и вернуться к своим ученым исследованиям… Если ты вообще сумеешь уцелеть!
Виктория смотрела на меня бесстрастным взглядом, словно ожидая, когда я расскажу о чем-то настолько ужасном, что она не сможет этого перенести. Настолько сильно она жаждала бессмертия! Я заговорил быстрее, рисуя охоту вампира в самых мрачных и мерзких подробностях, какие только мог измыслить. Однако и это не тронуло ее.