Страница 12 из 13
— Видела, как воин пошел звонить мажордому? Это будет твоя работа. А иногда нужно просто позвать кого‑то, или отнести письмо. Будете дежурить по очереди возле моего кабинета, поставим там кресло. Гарстен, звонок туда работает?
— Да сеньорита, — полковник откровенно веселился, явно предвкушая какое‑то зрелище, но Иллира вовсе не собиралась представлять ему такой возможности.
— Прикажи поставить кресло. Потом я закажу плотнику специальное, — распорядилась сеньорита, и перевела взгляд на детей, — Так вы принимаете мое предложение?
— Да, — как оказалось, решения принимает все‑таки мальчишка, — а где мы будем жить?
— В комнатах для слуг, разумеется, — спокойно пожала плечом Илли, — но одежда у вас будет другая. И главное условие. Посыльные должны разговаривать со старшими только строго по делу и очень вежливо, потому что тут дворец, а не трактир. За грубые или остроумные замечания будете платить штрафы из собственного жалования.
— А если она что‑то скажет? — Насупилась девчонка.
— Когда тебе говорят что‑то обидное, нужно представить себе, что ты королева, а обидчик — ворона, — догадываясь, что девчонка далеко не первая задела кого‑то из фавориток, строго сообщила Илли, — И все. Где ты видела, чтоб королевы обращали внимание на карканье ворон? Да еще и отвечали?
— Отличный метод, — пряча ехидную ухмылку, похвалил Гарстен, — я тоже иногда пользуюсь.
— Мы согласны, — с укоризной глянув на сестренку, серьезно произнес парнишка и вдруг как‑то сник.
Илли встревоженно проследила за его взглядом но не обнаружила никого, кроме спешащего к ним мажордома. И лицо у сеньора было крайне встревоженное. Так вот кто проявил к сиротам неположенную слугам доброту и сострадание, яркой искрой вспыхнуло понимание в мозгу девушки.
— Сеньор Дортилли, — когда сеньору оставалось до них еще несколько шагов, опережая мажордома, обратилась к нему сеньорита секретарь, — я наняла посыльных, будьте любезны, выделите им комнаты. Желательно поблизости друг от друга. И прикажите служанкам подобрать временную одежду, костюмы я сегодня закажу у портнихи. Еще скажите поварам, чтоб кормили посыльных в столовой для слуг в любое время, когда они обратятся. Строгого распорядка, боюсь, у них не будет.
— Слушаюсь, сеньорита финансист, — припомнил ее вторую должность мажордом, — сейчас будет исполнено. Вы спрашивали про служанок, за Млатой мы послали, она на выходной отправилась в ваше поместье, а Тана уже прибирает в покоях сеньориты Энлиры.
— Спасибо, Дортилли, жаль, вы не сказали мне, что отправили за Млатой, я бы хотела увидеться со своей целительницей. Но надеюсь, она сама догадается приехать.
— Она не приедет, — куда‑то в пустоту отстраненно сообщил командир, — сейчас самая пора собирать травы.
— Ну, значит, я сама туда съезжу, — не стала настаивать Илли и оглянулась на необычно молчаливую Лиру, — Тогда можешь проводить нас в столовую.
И сделав вид, что сироты ее больше совершенно не волнуют, Илли подхватила под руку сестру и направилась к лестнице.
Глава 7
— А теперь, Гарс, расскажи нам все и подробно, — отпустив подававшую обед служанку, повернулась к другу Илли, — должна же я знать, как разговаривать с фаворитками и о чем.
— Расскажу, — пододвигая суп, вздохнул он, — но можно сначала поем? Сегодня как‑то не успел нормально позавтракать.
— Папа тоже всегда так говорит, когда хочет придумать ответ, — буркнула приготовившаяся слушать Лира, и взяла ложку, — но вообще дворцовая жизнь мне пока не понравилась.
— А кто ваш папа? — вежливо осведомился полковник и Лира внезапно развеселилась.
— Можешь говорить мне ты, когда, разумеется, это не вызывает у публики шока, все же я тебя спасла от смерти. А папу зовут граф ле Трайд и он у нас с Илли один на двоих.
— А мать?
— Ух, какой он шпион, — в шутку пожаловалась сестре Лира, — все сразу знать хочет. И мать у нас одна на двоих. И вторая тоже на двоих.
И лукаво поглядывая на задумавшегося командира, принялась за еду, не отвлекаясь больше на разговоры.
— А кормят тут, как на убой, — вздыхала она через полчаса, — начинаю подозревать, что жизнь во дворце совершенно не для меня.
— Почему? — Полковник, исподтишка все время изучавший девушку, озадаченно приподнял бровь.
— Ну, это же и ежу ясно. Растолстею, стану некрасивой…
— Поел? — Илли не дала Гарстену придумать ответ на это заявление сестры, — рассказывай про детей.
— Илли, если честно, рассказывать особенно нечего. Это я виноват. Инг сказал — четверо комедиантов, и нужно было исполнить в точности. Но они подошли с объяснениями, упросили. Я пожалел детей, они в труппе недавно, еще не совсем пропитались отравой бродяжьей жизни.
— Если ты не прекратишь морочить мне голову, я перестану с тобой дружить. С каких это пор за то, что сделал доброе дело, нужно считать себя виноватым?
— Илли, я не о добром деле, а о дворце. Это же не приют. И у всех здесь есть дело, даже у их друзей. Они по полдня развлекают сеньор и эльфийку, а детей в гостиную не пускают, вот они и слонялись по залам без дела. Прислуга, конечно, их жалела, баловала, ну и разговоров они наслушались… вот и осмелели. Слишком быстро… общение с актерами даром не прошло. А два дня назад Ромилла встретила их в приемном зале, они принесли котенка и бегали от него с бечевкой. Лично я тоже наблюдал, и мне было смешно, каюсь. Тут детей не бывает, все строго. А от них как‑то светлее стало. Ну а на Ромиллу они почти налетели, она остановилась и начала читать нотацию. Нет, по сути она была права, но голос такой неприятный… вот Луиса ее и передразнила. Комедьянты говорят, в ней дарование, будет когда‑нибудь лицедейкой… но до этого далеко, девчонке всего десять. Брат на два года старше. Ну, я отвлекся. Ромилла меня вызвала, обвинила, что я натащил во дворец невоспитанных детей, и велела отправить их в приют. А они в приют не хотят, потому что мать, умирая, наказала держаться вместе. Дала им адрес родственницы, они и пошли. Но у них узелки с вещами отобрали какие‑то жулики, а все деньги и адрес были там. Вот и скитаются.
— И ты их отправил? — заинтересовалась сеньорита.
— Отправил. Посадил в повозку и велел кучеру отвезти в Бредвил, к одному моему знакомому. Объяснил, что они поживут у него, пока у лицедеев закончится контракт, потом пусть сами решают, куда идти. Я послал письмо еще одному другу, он занимается определением сирот в приличные семьи. Но они по дороге от кучера сбежали. Разумеется, мы искали… но не нашли. А вот каким образом они проникли во дворец, собираюсь спросить у Дортилли. Думаю, он знает.
— Гарстен… — подумав, глянула на него Илли, — ты конечно обязан выяснить, где у нас в заборе дыра… но давай никому не будем говорить, что это сеньор Дортилли их провел или провез обратно во дворец. Это мы с Лирой, когда сюда ехали, встретили на дороге детей и предложили им работу. Вот с нами они и приехали… к дальней калитке.
— А вы прошли через дальнюю калитку? — мгновенно заинтересовался офицер.
— Конечно, нет, — насмешливо фыркнула Лира, — неужели ты еще не понял, что я путница?
— Подозревал, — кротко признался Гарстен, — но лучше все же знать наверняка. Тогда мне понятно, почему в ответ на мое сообщение о приходе Илли, вестник пришел уже через десять минут.
— Как интересно, — протянула Лира, изучающе рассматривая подозрительно скромную физиономию воина, — а прочесть, что в нем было, нам нельзя?
— Можно, — так же кротко сообщил Гарстен и, достав из кармана скрученное в трубочку послание, вручил сеньорите секретарю.
Кандирд ожидал возвращения Бенгальда со сжигающим душу нетерпением. Всё, что говорила Илли про приемных родителей, наставницу и сестру, и что казалось ему таким далеким и нереальным, внезапно слишком резко приблизилось, оказалось подлинным, серьезным и даже настораживающим. Он вдруг припомнил, как любила родителей его сеньорита, как строго следовала их советам и дорожила мнением. Вспомнил и по–новому оценил рассказ Бенгальда, о том, как она плакала, когда поговорила с ними через зеркало. И только теперь вполне осознал, о чем именно предупреждал его третий принц, рассказывая про это свидание.