Очарование женственности

Для иллюстрации ангельской и человеческой сторон в женщине я обращусь к примерам из классической литературы. Хотя эти женщины – вымышленные героини, их пример так же надежен, как и живые примеры, потому что великие писатели отражают в своих героях людей, которых они знают в реальной жизни. Так что женщины, на которых я буду ссылаться, были живыми примерами в жизни авторов.

Образы, созданные в прошлом, современны и сегодня. Человеческая природа не меняется. Семья всегда имела одинаковый склад. Вот почему герои из Библии так близки нам сегодня. Давайте теперь обратимся к примерам из классической литературы, чтобы рассмотреть ангельскую и человеческую стороны в женщинах.

Дэвид Копперфилд

Иллюстрацию ангельских и человеческих качеств мы находим в истории Дэвида Копперфилда, описанной Чарлзом Диккенсом. Наш идеал, однако, представлен не одной женщиной, но двумя, Агнес и Дорой.

Агнес

Агнес представляет ангельскую сторону нашего идеала, сторону, которая вызывает преклонение. Дэвид Копперфилд знал Агнес с детства. С тех пор, как он увидел её впервые, она вызывала в нем чувство преклонения. Диккенс так описывает их первую встречу:

«Мистер Уикфилд постучал в дверь, находившуюся в углу этой комнаты, обшитой панелью; тотчас же выбежала девочка, приблизительно моя ровесница, и поцеловала его. На лице её я сразу же уловил то ласковое и безмятежное выражение, какое уже видел внизу на портрете леди. И мне представилось, будто леди на портрете выросла и превратилась в женщину, а оригинал остался ребенком. Хотя лицо девочки было радостным и веселым, но и в нем было какое-то спокойствие, и такое же спокойствие она разливала вокруг, и сама она была словно дух умиротворения и покоя, добрый дух, которого я никогда с тех пор не забывал. И никогда не забуду.

Мистер Уикфилд сказал, что это его маленькая хозяйка, его дочь Агнес. Когда я услышал, как он сказал это, и когда увидел, как он держит её руку, я догадался, какова его единственная цель в жизни.

На поясе у Агнес висела миниатюрная плетеная корзиночка, в которой она хранила ключи, и вид у неё был степенный, скромный, подобающий хозяйке такого старинного дома. Мило улыбаясь, она выслушала рассказ отца обо мне и, когда он закончил его, предложила моей бабушке подняться наверх и посмотреть мою будущую комнату. Мы отправились все вместе, предшествуемые Агнес. Комната была чудесная, старинная – тоже с дубовыми балками, с оконными стеклами ромбической формы, и сюда тоже вела лестница с широкими перилами.

Я не могу припомнить, где и когда в детстве, я видел в церкви окно с цветными стеклами. Не помню я и сцен, изображенных на витраже. Но знаю, что, когда я увидел Агнес, поджидавшую нас наверху в полумраке старинной лестницы, я подумал об этом окне; и знаю ещё, что с той поры я всегда связывал его мягкий и чистый свет с Агнес Уикфшщ».

Дэвид и Агнес стали близкими друзьями. Она была для него источником комфорта, понимания, истинного сочувствия и дружбы. «В любви, в радости и печали, в надежде и разочаровании – словом, во власти любого чувства – сердце мое невольно обращается к ней и там находит свое пристанище и лучшего друга».

Агнес всегда имела духовное влияние на Дэвида. Вот как он сам пишет об этом: «Когда я писал Агнес, сидя у открытого окна в чудесный вечер и вспомнил её ясные спокойные глаза и кроткое лицо, при этом воспоминании такой мир и покой снизошли на мою смятенную и взволнованную душу… что я расплакался». Однако, хотя он и знал Агнес с самого детства, хотя он и преклонялся перед ней с того момента, как впервые её увидел, и хотя он и чувствовал, что только она одна может дать ему дружбу и понимание, он безумно увлекся не Агнес, а Дорой.

Дора

Дора представляет человеческую сторону нашего идеала, сторону, которая очаровывает, покоряет и пробуждает необыкновенную нежность в сердце мужчины и желание защищать и ограждать. Дэвид описывает её следующими словами:

«Я видел перед собой существо неземное. Это была фея, сильфида, не знаю кто, – нечто, чего никто никогда не видел и о чем все мечтают… У неё был невыразимо нежный детский голосок, заразительный детский смех, милые очаровательные детские ужимки, и от всего этого юноша мог потерять голову и стать её рабом. И вся она была так миниатюрна! А потому ещё более мне дорога… Когда я увидел, как она прижала цветы к крохотному подбородку с ямочкой, я потерял присутствие духа, дар речи…»

Её детские манеры, её милые маленькие прихоти и капризы, её девическое доверие ему, её абсолютная зависимость от заботы о ней со стороны близких привлекли рыцарское сердце Дэвида. Она пленила его.

Женатый на Доре, Дэвид обращается к Агнес

Несмотря на то, что Дэвид испытывал подобные чувства к Доре, ему недоставало комфорта, понимания, признания и духовного влияния Агнес. Он говорит Агнес: опереться «на Дору трудновато… я не хочу сказать, что на неё нельзя опереться, потому что она – сама верность и чистота, но… трудновато… Она робкое существо, и её легко смутить и испугать… Когда вас не было со мной, Агнес, чтобы с самого начала дать мне совет или одобрение, я как будто терял голову и попадал из одного затруднительного положения в другое. Но как только я приходил наконец к вам (а я всегда приходил), на меня нисходил мир, и я обретал счастье».

Дора как хозяйка дома

Еще одним слабым местом Доры было ведение домашнего хозяйства: «Наше беспорядочное хозяйство осталось без изменений». Дора не умела ни вести хозяйство, ни управляться с деньгами, ни готовить. Дэвид купил ей дорогую кулинарную книгу, но Дора приспособила её для игры со своей собачкой.

Пустота в жизни Дэвида

Живя в браке с Дорой, он продолжал её любить. Она восхищала и удивляла его, и он испытывал к ней самые нежные чувства. Но эта любовь не была полной, и он не был до конца счастлив. «Знакомое тяжелое чувство тяготело надо мной… Пожалуй, оно даже углубилось, но оставалось таким же неясным, как и раньше, и преследовало меня, словно печальный музыкальный мотив, звучавший где-то далеко в ночи. Да, я горячо любил свою жену и был счастлив, но это было не то счастье, о котором я когда-то мечтал, – и мне всегда чего-то не хватало…» Дэвид признается: «Иногда мне хотелось, чтобы моя жена была мне советчиком с характером сильным и решительным, поддерживала меня, направляла и обладала способностью заполнить пустоту, которая, казалось мне, возникала вокруг меня».

Дальше в этой истории Дора умирает, и Дэвид обращается к Агнесс. Вступив в брак с Агнес, Давид испытывает настоящий мир и счастье. Она заполняет пустоту в его жизни. Она была превосходной хозяйкой и проявляла истинное понимание по отношению к нему. У них были дети и чудесная семейная жизнь. Он любил её, но и здесь ему чего-то недоставало. Будучи женат на Агнес, он часто предавался воспоминаниям о Доре. В мыслях о ней он писал: «Привлекательность Доры оставила такое сильное впечатление в моей памяти… Возвращаясь назад, к тому времени, о котором я пишу, я призываю невинный образ, так нежно мною любимый, выйти из тумана прошлого и хотя бы ещё раз обратить на меня свой лучистый взор».

Однажды его маленькая дочь прибежала к нему с колечком на пальце. «Хорошенькая безделушка с голубыми камешками так связана в моей памяти с ручкой Доры, что вчера, случайно увидев похожее колечко на пальце моей дочери, я почувствовал, как у меня защемило сердце».

Чувство, которое Дэвид испытывал к каждой из них

Чувство, которое Дэвид испытывал к Агнес, было подобно преклонению. Она оказывала на него духовное влияние. Она приносила ему мир и счастье, а без неё он, казалось, «терял голову и попадал из одного затруднительного положения в другое». Думая о ней, он «не мог удержаться от слез облегчения». Она была частью его самого «как один из элементов моего существа».

Чувство, которое Дэвид испытывал к Доре, было другим. Она восхищала и удивляла его. «Это была фея, сильфида, не знаю кто, – нечто, чего никто никогда не видел и о чем все мечтали». Изящество и живость всех её манер вызывали в нем непреодолимое желание защищать и охранять её.