Чужая

Столь неправдоподобная тишина продолжалась не так уж и долго. В какой то момент небо разорвала на две половинки ярчайшая вспышка. Вслед за этим грохнуло так, будто где-то неподалеку взлетел на воздух склад боеприпасов или взорвалось хранилище нефтепродуктов. Жуть в чистом виде. А может быть, предсказанный в незапамятные времена Апокалипсис.

Порыв ветра с треском распахнул незапертое окно. В результате рама врезалась во внутренний оконный откос, и тройной стеклоблок буквально взорвался тучей осколков. Я успел отскочить и повернуться спиной к окну. Лишь по этой причине меня основательно не посекло.

Когда опасность миновала, я вновь вернулся к процессу созерцания первого акта гибели моего мира. А что мне оставалось делать? Торопить Айран я не имел никакого права — она девочка взрослая и лучше меня все понимает. Я лишь обернулся и спросил:

— Ну как ты?

— Еще с полминутки посижу, — вымученно улыбнулась чародейка, — и приступлю к локализации.

После мощного удара звуки вновь вернулись в мир. Как я и полагал более всего был слышен звук автомобильных клаксонов. Чей-то усиленный динамиком голос пытался успокоить прохожих. Проезжая часть превратилась в одну гигантскую пробку, напоминавшую новогоднюю гирлянду. Как апофеоз небо вновь расцвело тысячами и тысячами ярких молний, в свете которых несложно было заметить крылатых тварей, мечущихся среди клубов непроглядного мрака. Одна такая, размером с крупную собаку подлетела к окну и плотоядно уставилась на меня горящими будто раскаленные угли глазищами, при этом немузыкально щелкала своими нехилыми челюстями.

— Пошла прочь, тварь! — Я схватил стоявший неподалеку от окна стул и, не раздумывая, запустил в адское отродье. Я не сплоховал, стул врезался в страховидлище. Перепуганная не на шутку образина громко и недовольно взвизгнула, будто обреченный на смерть хряк, часто-часто замахала перепончатыми крылами и навсегда исчезла из поля моего зрения.

Тем временем Айран пришла в себя и, поднявшись с дивана, направилась к пульсирующему сгустку живого пламени. Подойдя к Сердцу Безумного Бога на достаточно близкое расстояние, она уже готова была протянуть к нему руки, но в этот момент в комнате раздался громкий уверенный и, самое главное, до боли знакомый и (не постесняюсь этого слова) родной голос:

— Айран, девочка, не смей этого делать! Тебе с ним не совладать.

Я обернулся и увидел высокую сухощавую фигуру Верховного Хранителя. Явление Хороса народу вызвало в моей душе противоречивые чувства. С одной стороны я был бесконечно рад, с другой, здорово обижен на столь киношный (иначе говоря, несерьезный) подход к делу. Вот он принц на белом коне является под самый занавес, чтобы спасти мир от кошмарной гибели. Голливуд, да и только. Того и гляди, произнесет какую-нибудь избитую фразу, типа «Меня зовут Бонд. Джеймс Бонд».

Пронесло, Экселенце не оправдал моих опасений. Он молча подошел к пульсирующему сгустку света и, мягко отстранив замершую чародейку, как-то уж очень обыденно протянул к нему обе свои ладони. Затем принялся что-то нашептывать себе под нос, одновременно водя руками вокруг. Постепенно свечение начало притухать, а чародей все продолжал что-то тихо говорить. Наконец Сердце Безумного Бога уменьшилось до размеров куриного яйца и практически перестало пульсировать. Как только это произошло, Хорос ловко подхватил его указательным и большим пальцами правой руки и быстро поместил в покоившийся на столе ларчик. Едва тяжелая крышка захлопнулась, скрыв от наших глаз крайне опасный предмет, за окном сверкнула молния, на этот раз самая обычная, и на изнуренный жарой и гарью город обрушился настоящий водопад.

Верховный Хранитель посмотрел критически на шкатулку и, удостоверившись окончательно в том, что артефакт покоится в надежном месте, повернулся лицом к нашей дружной компашке. Одарив всех по-отечески любящим взглядом, он, наконец, соизволил улыбнуться.

— Ну, здравствуйте, герои! Низкий вам поклон от благодарного человечества!

«Вот только очень жаль, что благодарное человечество так никогда ничего об этом не узнает», — подумал я и криво ухмыльнулся.

Глава 14

Элементарно, мой дорогой Ватсон!

После просмотра популярнейшего советского телефильма о приключениях Шерлока Холмса и доктора Ватсона любимой фразой моего друга Толяна Привалова стала именно «Элементарно, мой дорогой Ватсон». Мы, тогда еще малолетние шалопаи, вполне серьезно полагали, что ее авторство принадлежит самому Артуру Конан Дойлу. Но однажды в школе учительница английского языка в категоричной форме опровергла наше заблуждение. Мой приятель принял данную информацию безоговорочно, я же, не поверил и со свойственным незрелым умам максимализмом поклялся доказать «бестолковой училке» всю несостоятельность ее утверждения. Для начала я перечитал всего переводного Шерлока и не найдя данной фразы, обратился к первоисточнику, то есть к оригинальному тексту на английском языке. Вообще-то изучение английского в школе никогда не давалось мне легко, но желание утереть нос «англичанке» заставило совершить самый настоящий подвиг. На первых порах обзавелся этими самыми первоисточниками, а именно, адаптированным для изучения в старших классах средней школы текстом «Этюда в багровых тонах». Там ни малейшего намека на фразу «It is elementary, my dear Watson!», я не обнаружил. Первое разочарование не остановило мой исследовательский задор, а наоборот, подогрело его. Я обратился к неадаптированным источникам. С величайшим трудом мне удалось обзавестись «Собакой Баскервилей», изданной в начале прошлого века лондонским издательством «Лонгмэн», а затем и другими произведениями данного автора. Забегая вперед, хочу сказать, что искомой фразы я так и не обнаружил, зато в совершенстве освоил английский. После Конан Дойла прочитал в оригинале Диккенса, Бёрнса, Твена, Уэллса, Шекли, Бредбери и многих других англоязычных авторов. В результате после окончания средней школы не стал поступать в летное училище, а подал документы в институт военных переводчиков. Вот так неожиданно мимолетно брошенная кем-то фраза повлияла на жизнь одного человека самым кардинальным образом.

Однако обо всем этом я поведал вовсе не ради хвастовства, мол, читаю свободно Роберта Бёрнса и прекрасно понимаю, о чем поют мои любимые Битлы. Просто вспомнилось. К тому же, в данный момент я очень сильно желал, чтобы мое прямое начальство в лице господина Хороса немедленно произнесло сакраментальную фразу: «It is elementary, my dear Watson!», пускай даже по-русски и наконец-то объяснило, что такое творится вокруг моей скромной персоны в последнее время.

Но Верховный Хранитель вовсе не торопился этого делать. Сначала он привел в чувства стажера. Затем занялся наведением порядка в комнате: уничтожил дурно пахнущие останки ворла, а также следы крови на стенах, полу и потолке, мановением руки расставил по местам сдвинутую во время схватки мебель, пижонским щелчком пальцев восстановил целостность оконных стекол.

— Не выношу, — пояснил он, — когда кругом бардак.

Мог бы не объяснять. О его педантизме и любви к порядку знает каждый сотрудник «Линии». Очень часто эта тема вдохновляет наших корпоративных острословов на создание очередной байки анекдотического свойства, где главным героем и посмешищем выступает наш любимый шеф. Хорос в курсе, но относится к неконтролируемому творчеству народных масс со стоическим спокойствием, мол, чем бы дите ни тешилось, лишь бы служебные обязанности выполняло без нареканий.

Восстановив изначальный статус-кво в обстановке помещения, начальник земной службы «Линии» вновь обвел всех присутствующих довольным взглядом и взмахом руки пригласил присаживаться на диваны и кресла.

Квагш выбрал кресло. Мы с Айран притулились на диванчике. Хорос остался стоять. Мне ужасно хотелось поцеловать любимую, но в присутствии Главного Хранителя так и не решился этого сделать. Просто приобнял даму за плечи и нежно прижал к себе. Похоже, Айран присутствие мага также здорово нервировало.