Страница 12 из 16
«Большой мир с большой политикой, к которой мы имели некоторое косвенное отношение, Володю особо не занимал, — признает Владимир Усольцев. — Намного важнее для него была семья. Он как-то особенно нежно и предупредительно относился к своей молодой жене Люде и самозабвенно любил маленькую дочурку Машеньку. Вскоре после прибытия вДрезден в семействе Путиных родилась вторая дочка, Катенька… Мой младший сын, благодаря посещению немецкого детского сада, стал двуязычным. И Володя такую универсальную возможность не хотел упускать. Как-то Володя пришел на работу сияющий: «Послушайте, Машенька уже заговорила по-немецки, вчера заявила: «Alles maine!» («Все — мое»). Вскоре обе его дочки общались друг с другом только по-немецки» (ВладимирУсольцев «Сослуживец», М., «Эксмо», 2004 год).
Вот это «Alles maine!» в психологии самого Путина с младых лет и это психология такого «maine», что даже с родителями не желал делиться, все себе любимому, как в истории с деньгами из стройотряда, прогулянными им в Гаграх, так и с «Запорожцем», способным облегчить жизнь матери, снять с нее ярмо, но доставшийся Вовочке для куража. «Так решили родители». Но ты же не ясельного возраста, могсказать свое твердое «нет». Если б захотел. Не захотел.
Владимир Усольцев сел за книгу своих воспоминаний о сослуживце Путине, когда Путин только-только входил во власть, и никто еще не могдаже предположить, какого невиданного размаха достигнет в России при Путине воровство, мздоимство, казнокрадство, сребролюбие, когда вся роскошь пойдет напоказ, никто никого стесняться не станет. Поразительное дело, но это есть в книге «Сослуживец», когда майор Путин рассуждает о частной собственности, наследстве и Отечестве. «Каждый из нас стремится иметь в собственности самые ценные для себя вещи», — убежденно говорил Путин. «Самые правоверные коммунисты никогда не забывали и не забывают свои личные потребности, и они бывают у них очень даже не слабые. И частные фирмы работают всегда лучше государственных. А понимаешь ли ты, какую огромную роль в обществе играет право наследования?.. Если я знаю, что результаты моего труда не достанутся моим потомкам, как же я могу стараться реализовать мой потенциал? Я и буду тянуть лямку для видимости да пьянствовать, что мы и видим вокруг. Только то общество, где закон гарантирует передачу плодов труда потомкам, может обеспечить человеческую гармонию. Ведь это же закон природы работать во имя своих потомков, а не во имя абстрактного общества.
Когда все стараются о себе, то и общество в целом процветает». Этот человек сегодня управляет нашей страной, так чего же удивляться, что все его друзья-кореша стали долларовыми миллиардерами, а 80 процентов населения страны прозябают в диапазоне от крайней нищеты до бедности.
И на тему коррупции у Володи Путина, как вспоминает Усольцев, была присказка, происходящая из байки о просителе, которую Путин любил повторять: «Приходит посетитель к чиновнику и подает заявление. Чиновник его принимает и говорит: «Надо ждать». Проситель ждет, регулярно навещает чиновника и всякий раз слышит: «Я же говорю вам русским языком: надо ждать». Через год хождений обескураженный проситель жалуется своему знакомому, весьма удачливому ходоку по присутственным местам, что у него простейшая просьба зависла на целый год. Знакомый удивляется:
— Ав чем дело, что тебе там говорят?
— Надо ждать.
— Эх ты, балбес, тебе же ясно говорят — надо ж дать.»
(Владимир Усольцев «Сослуживец», М., «Эксмо», 2004 год).
Вот уж поистине: расскажи мне свой любимый анекдот, и я скажу кто ты.
Повторюсь, но очень важно подчеркнуть, что автор книги «Сослуживец» пишет о Володе Путине с искренней симпатией, они были дружны и откровенны, Усольцев, хоть и чуть старше Путина, но во многом ощущал его превосходство, принимал его лидирующее положение, и по сей день благодарен Путину за то, как легко, приятно, комфортно, с ним было работать, делить один кабинет без малейшего напряжения. Но вот детали. Оброненное Усольцевым порой вскользь, между прочим, а он старается прописать все, что сохранила память, тренированная память разведчика, дают нам возможность понять Путина сегодняшнего. Вот Путин говорит об академике Сахарове: «На то он и академик, что можно ему, то не подобает нам, сирым». Вот откуда чванство Путина ни с кем сегодня не считаться. Что позволено ему, то не подобает нам, сирым. Редчайший случай: все четыре фракции Государственной Думы, все, включая «Единую Россию», обращаются к Президенту Путину с просьбой убрать с министерского поста зарвавшегося министра образования и науки Ливанова, об этом же Путина просят академики, лауреаты Нобелевской премии, ученые, директора институтов, школ, а в ответ вельможно небрежное через губу: «Пусть работает». Плевать Путину на всех, потому что он — Президент, все остальные для него — «сирые», которым не подобает того, что позволено только ему. Это — психология, и психология Путина, прописанная в книге Усольцева, точно повторяет психологию Путина, прописанную им прежде самим в своей книге «От первого лица». Это меня и поразило больше всего, насколько психологически точно совпали эти два портрета Путина: портрет прописанный Усольцевым через штрихи, детали, даже любимые путинские анекдоты с автопортретом самого Путина.
«... Володя поясняет, что моряки загранплавания, которых в Ленинграде живет немало, давно уже списали нашу страну на свалку истории. Я изумленно вскидываю брови, а Володя продолжает: «При встрече где-нибудь в Сиднее наши моряки спрашивают друг друга:
— Ты куда идешь?
— Да вот за кофе в Эфиопию. А ты?
— А я возвращаюсь в страну дураков.
«Страна дураков» — иначе наша великая Родина между моряками и не именуется».
Мне виделось решение в наведении порядка, а Володя видел его в изменении системы. Нам надо перестать быть социалистической страной. Такой откровенности, — поясняет Усольцев, — хватило бы с лихвой, чтобы в лучшем случае с треском вылететь из КГБ. Но мы друг другу доверяли и могли быть вполне откровенными» (Владимир Усольцев «Сослуживец», М., «Эксмо», 2004, стр.188–189).
Сослуживец будущего Президента России подтверждает и то, что все у Путина сводилось к удовольствиям. Иллюстрацией приведу рассказ Усольцева о его командировке с Путиным в Чехию: «Володя, как и я, остался в восторге от Карловых Вар. Вечером первого же дня мы обнаружили большое оживление в грандиозном «Народном доме». Там проходило какое-то празднество, громко играл духовой оркестр. Мы решили попасть внутрь. Точнее, это Володя загорелся столь несбыточной, на мой взгляд, идеей. К моему удивлению, Володя очень быстро договорился с ужасно строгим швейцаром, сунув ему какую-то купюру. Просидели мы довольно долго. Я в конце концов почувствовал усталость, и мне все это, откровенно говоря, быстро наскучило. Но Володя был полон восторга. Он словно впитывал всеми своими порами развеселую атмосферу зала. «Вот как надо жить!.. Мы строим дурацкий коммунизм и губим сами себе жизнь в дурацких заботах», — Володя начал философствовать, слегка опьянев не столько от пива, сколько от бьющего фонтаном чужого праздника» (Владимир Усольцев «Сослуживец», М., «Эксмо», 2004, стр. 201).
При этом, как пишет Усольцев: «Володя серьезнее всех нас относился к службе и к данной им Присяге. Во многих дискуссиях он чаще других вспоминал, что мы — офицеры, давшие Присягу на верность Родине, и звучали его слова всегда искренне, без тени нарочитости. При всем его конформизме оставался в нем поэтический налет особенной гордости за цеховую принадлежность к защитникам Отечества» (Владимир Усольцев «Сослуживец», М., «Эксмо», 2004, стр. 220).
Усольцев избегает давать оценки своему сослуживцу, но нет-нет, да и проскочит у него прямое суждение о Путине: «Он скорее индивидуалист, чем коллективист. В этом нет ничего зазорного. На мой взгляд, это абсолютно естественное качество: будучи социальным существом, быть ориентированным прежде всего на себя. Главный нравственный императив Володи — следование закону. Азакон должен соответствовать принципам Права. И коль в нашей стране до Права было далеко, Володя дал полную волю своим индивидуалистическим установкам: жить для семьи, для своих дочурок, извлекая из сложившейся ситуации оптиум. Когда все население России, особенно из так называемого «красного пояса», поймет, что думая прежде всего о себе, каждый принесет и себе, и обществу намного больше пользы, чем приносит, убиваясь «на благо общества». У немцев есть ходовая поговорка, означающая жизненный принцип, — leben und leben lassen (жить самому и давать жить другим). Несомненно, этот принцип характерен и для Володи» (Владимир Усольцев «Сослуживец», М., «Эксмо», 2004, стр. 221).