Ведьмино отродье (ЛП)

Роберт осознавал, что приближаться к амбару, чересчур рискованно, и у него хватило мудрости противостоять искушению. Он твердо решил оставаться незамеченным. Пусть Феррара даже не подозревает, что его местонахождение раскрыто. Удовлетворившись полученным результатом, Кеан без промедления отправился назад.

Он быстро дошел до такси, назвал шоферу адрес отца и через сорок пять минут прибыл на Хаф-Мун-стрит.

Доктор Кеан все еще принимал последнего пациента, Майра в компании мисс Сондерсон отправилась за покупками, поэтому Роберт, как ему ни хотелось сразу рассказать о том, что узнал, был вынужден ждать. Он нервно шагал по библиотеке, иногда протягивая руку, чтобы взять первую попавшуюся книгу, невидящими глазами просмотреть пару страниц и поставить обратно, так и не поняв, о чем она. Потом он попробовал закурить, но трубка постоянно гасла, и когда в комнату вдруг вошел доктор, в камине было полным-полно горелых спичек.

— Расскажешь? — сразу спросил он.

Роберт бросился навстречу отцу:

— Я его выследил, сэр! Боже мой, пока Майра жила у Сондерсона, это чудовище обитало по соседству! Его логово было буквально в тысяче ярдов от их забора, со стороны оранжерей!

— А он смел и отчаян, — пробормотал Брюс. — Этим выбором убил двух зайцев: во-первых, место очень удобное; во-вторых, так близко мы бы его искать не стали. Он действует, как опытный преступник.

Роберт закивал:

— Именно это место снилось Майре, сэр. Даже не сомневаюсь. Нам только осталось выяснить, когда он бывает там…

Отец прервал молодого человека:

— Вряд ли он часто приходит туда днем. Сам знаешь, он съехал с Пикадилли, но, помня, как Феррара любит роскошь, сильно подозреваю, что у него есть апартаменты где-нибудь в центре. Я тут провел кое-какое расследование, конечно же, в определенном направлении… — он замолчал, многозначительно приподняв брови.

— Пополнение в гареме! — догадался сын.

Доктор мрачно кивнул:

— Угадал! Его нельзя осудить по закону — нет улик, но с тех пор, как он вернулся из Египта, Роб, список жертв пополнился.

— Подлец! — молодой человек метал громы и молнии. — Само воплощение зла!

— Точнее было бы «перевоплощение», учитывая его происхождение. Но женщины считают Феррару неотразимым, и это у него семейное. Порочная красота Царицы-Ведьмы сгубила не одну душу, порочная привлекательность ее сына собирает тот же урожай.

— И как быть?

— Сегодня мы вряд ли что успеем. Лучше наведаемся в его берлогу в Дулвич-Коммон рано утром.

— А как же новые фотографии этого дома? Он опять попытается достать нас ночью.

— Да, опять попытается, — устало подтвердил отец. — Итак, на дворе год 1914, тем не менее, когда на Хаф-мун-стрит воцарится тьма, мы подвергнемся нападению, коего мир не видел уже много столетий. И чтобы защитить себя от врага, которому, как Эросу, нипочем замки и засовы, нам придется прибегнуть к презренной практической магии и наложить заклятья на окна и двери.

— Он точно не прорвется?

— Кто знает, Роб, всего не предусмотришь. Чует мое сердце, что сегодня Феррара нанесет решающий удар.

В дверь позвонили.

— Думаю, Майра пришла, — сказал доктор Кеан. — Надо бы ей сейчас хорошенько выспаться, потому что ночью ни ей, ни тебе, ни мне спать не придется. Проведем ночь здесь, в библиотеке, все вместе. Нам ни на секунду нельзя разлучаться, понял?

— Рад, что у вас есть план! — с готовностью откликнулся Роберт. — Я тоже чувствую, что дело подошло к своей переломной точке.

— Сегодня ночью, — продолжил доктор, — мне придется кое-что предпринять. Приготовления займут весь вечер.

Глава 30. Элементаль

Доктор, Роберт и Майра встретили сумерки в библиотеке. Девушка казалась очень бледной.

Весь дом пропах благовониями, но запах на этот раз шел из кабинета самого Брюса: сразу после ужина он заперся там и просил его не беспокоить. Даже Роберт не знал, что конкретно делал доктор, и спросить об этом не решился — отцу расспросы наверняка не понравятся. Одно было ясно: Брюс Кеан задумал сражаться с Энтони Феррарой его же оружием, и вот теперь, когда все в доме говорило о том, что враг близко, доктор, как бы противно ему ни было, выступил в новой для себя роли — в роли практикующего мага.

В половине одиннадцатого слуги были отправлены в свои комнаты. Роберт стоял у камина и любовался Майрой: одетая в скромное платьице, простота которого только подчеркивала ее грацию, девушка устроилась в кресле в дальнем углу комнаты и читала роман. На фоне темных книжных корешков ее красота казалась еще более нежной. Доктор сидел за столом и курил, явно прислушиваясь к чему-то. Он вновь использовал ту же защиту, что и всю предыдущую неделю: везде — на каждом оконном переплете в доме, на дверях и каминных решетках — он прикрепил маленькие белые печати с изображением трех переплетенных между собой треугольников.

Случись это несколько лет назад, Роберт подумал бы, что отец сошел с ума, заигравшись с трактатами по магии; но теперь молодой человек осознал, что подобные мелочи способны уберечь от большой беды, что в за границей бытия действуют иные, не объяснимые логикой законы, которые он сам почти не понимал. Поэтому он просто признал превосходство отцовских знаний и принимал происходящее как данность.

В одиннадцать часов на Хаф-Мун-стрит стало относительно тихо. Роберт уже не слышал, как снаружи шумит транспорт, словно они находятся не в центре суетливого лондонского Вест-Энда, а в глуши, где и людей-то нет; словно их жилище вырвали и поместили на необитаемый остров; словно дом окутало невидимое облако зла, призванное темным магом Энтони Феррарой, сыном Царицы-Ведьмы.

Хотя Майра притворялась, что читает, и доктор, придав лицу выражение сосредоточенности, изображал какую-то деятельность, было очевидно, что все они напряженно ждут первого удара. Никто не знал, что это будет: возможно, как это случалось уже не раз, кто-то начнет стонать и постукивать в окна, а возможно, призрачная гроза возвестит о себе оглушительным раскатом грома. Им оставалось только гадать, пойдет ли враг в лобовую атаку или нападет исподтишка, тайно проникнув в самое сердце осажденной крепости.

Удар оказался внезапным и непредсказуемым.

Выронив книгу и пронзительно закричав, Майра с безумными глазами упала на ковер и потеряла сознание! Роберт вскочил, сжав кулаки. Отец встал так быстро, что уронил стул: тот с грохотом свалился на пол.

Мужчины сразу же повернулись и посмотрели туда, куда до этого смотрела девушка, — на плотно задернутые шторы. Оконный проем светился, горел, казалось, прямо за ним полыхает адское пламя.

Кеаны невольно попятились, а Роберт схватил отца за руку.

Портьеры, словно пронзенные лучом прожектора, стали прозрачными, обнажая синий квадрат окна. Библиотека освещалась двумя лампами: торшером в углу — там чуть ранее сидела Майра, и светильником с зеленым абажуром на письменном столе. Передняя часть комнаты тонула в тени, и от этого голубое потустороннее сияние казалось еще ярче.

— Боже мой! — прошептал Роберт. — Но снаружи Хаф-Мун-стрит, а там нет таких фонарей, — и тут же замолк, увидев, что напугало Майру: точно по центру оконного проема клубилось серое мерцающее облако, постепенно обретая все более и более четкую форму. Оно отдаленно напоминало человека, но в первую очередь в глаза бросались не очертания, а сама серая субстанция — серая, как туча, как дым из печной трубы. А там, где должно было быть призрачное лицо, как два костра, горели два глаза.

Из окна пыхало жаром, будто из плавильни, а дымная фигура, уже почти осязаемая, надвигалась на них, нагоняя волны зноя. Огненные глаза ослепляли, а пекло лишало сил. Роберту стало так страшно, как никогда до этого, хотя в последнее время он видел много ужасов. Доктору удалось стряхнуть с себя оцепенение: одним прыжком Брюс оказался у стола.

Молодой человек успел заметить, что там белеет нечто похожее на шарики из воска: так вот что отец делал, запершись в кабинете! Брюс зажал их в левой руке и теперь ждал приближения элементаля, заполнившего уже почти всю комнату: мерзкое создание не двигалось в общепринятом смысле слова, а росло.