Страница 17 из 44
— Говорят, сэр, — почти прошептал хиромант, — что идет что-то очень злое. Не такое, как я, — он ткнул в грудь длинным смуглым пальцем. — Не такое, как он, ваш друг, — он стукнул Сайма по колену. — Не такое, как вы, — он показал на Кеана. — Не человек, хотя похож на человека! Без отца и матери…
Сайм подсказал:
— Это дух?
Предсказатель отрицательно покачал головой.
— Говорят, сэр, не дух, а человек, но не такой, как другие. Очень, очень плохой человек, которого давным-давно великий царь, которого вы зовете мудрым…
— Соломон? — предположил Сайм.
— Да, да, Сулейман! Которого он, когда прогонял демонов с земли, не нашел.
— Которого проглядел? — вставил Сайм.
— Да, да, проглядел! Очень плохой человек, джентльмены. Говорят, он пришел в Египет. Пришел не с моря, а через великую пустыню…
— Ливийскую пустыню? — вновь вмешался Сайм.
Хиромант затряс головой, подбирая слова.
— Аравийскую пустыню?
— Нет, нет. Много дальше, там, в Африке, — он выразительно замахал длинными руками, — далеко, дальше Судана.
— Через Сахару? — догадался Сайм.
— Да, да, через Сахару! Перешел Сахару и пришел в Хартум.[29]
— Как он туда попал? — спросил Кеан.
Индиец пожал плечами.
— Не могу сказать, но потом он пришел в Вади-Хальфу,[30] потом в Асуан, а из Асуана в Луксор! Вчера один знакомый египтянин сказал мне, что хамсин уже в Файюме. Значит, злой человек там и принес горячий ветер с собой.
Индиец был настолько эмоционален, что рядом послушать его остановились двое американцев.
— Сегодня вечером или завтра, — озираясь, шептал хиромант, словно понимал, что их подслушивают, — он будет здесь, в Каире, и принесет палящее дыхание пустыни — ветер скорпионов.
Он встал, льстиво улыбаясь, и вся атмосфера тайны, окутывающая рассказ, развеялась. Работа сделана — он ждет оплаты. Сайм дал ему пять пиастров, и предсказатель, кланяясь, удалился.
— Знаешь, Сайм, — заговорил Кеан, рассеянно проводив взглядом спустившегося по покрытым ковром ступеням и растворившегося в толпе индийца, — знаешь, если человек, любой человек, воспользуется волной предрассудков, прокатившейся сейчас по Египту, если он сможет сконцентрировать ее энергию на себе, не думаешь ли ты, что он будет способен выйти за пределы нормы и творить невероятное?
— Но каким образом ты предлагаешь сфокусировать эту волну на конкретном человеке?
— Но я же просто высказываю мысль, Сайм. Просто вижу такую возможность.
— А по-моему, нам пора прекращать нести всякую бредятину, — отрезал Сайм. — Надо переодеться для ужина. Сегодня вечером карнавал, будет весело. Давай-ка лучше сконцентрируемся на еще одной порции виски с содовой.
Глава 12. Маска Сета
Усеянное звездами египетское небо куполом распростерлось над вершинами пальм, а среди раскидистых ветвей мерцали красные лампочки; у каждого поворота извилистых тропок стояли светильники, длинные гирлянды бумажных фонариков колыхались от мягких прикосновений ветерка. В центре этого зачарованного сада искрящаяся струя фонтана била ввысь, а потом падала, осыпая бриллиантовыми каплями мраморное обиталище золотого карпа. Шорох бесчисленных ног по песку дорожек, неумолчный гул голосов и взрывы громкого смеха мешались с мелодиями, которые играл военный оркестр, скрытый от глаз увитой цветами беседкой.
То там, то тут по ярко освещенным местам и по затененным аллейкам фланировали удивительно одетые люди: шейхи в развевающихся мантиях, драгоманы,[31] не говорящие по-арабски, султаны и древнеегипетские жрецы, идущие об руку друг с другом; танцовщицы из Фив, наложницы из гаремов в шелковых шароварах и в красных туфлях на высоких каблуках; Семирамиды и Клеопатры, гейши и цыганки — все смешались, словно стеклышки в гигантском калейдоскопе. Землю устилал толстый шуршащий ковер конфетти; девушки с криками убегали от преследующих их весельчаков, вооруженных пригоршнями крошечных бумажных дисков. Сквозь толпу промаршировал, наигрывая на волынках, шотландский полк — килты смотрелись особенно неуместно среди восточной феерии. В отеле, где горели цветные лампы, кружился хоровод теней — в холле во всю шел бал.
— Ну и толпища, — сказал Сайм. — И это почти под конец сезона!
Перед друзьями остановились три девушки, облаченные в шелка и полупрозрачные белые яшмаки.[32] Мелькнули блестящие перстни — и Кеан почти задохнулся под ливнем конфетти, попавшим в глаза, ноздри, уши и даже в рот. Проказницы с визгом бросились прочь от жаждущих мести жертв: Сайм погнался сразу за двумя, а Кеан почти поймал третью. В буйстве маскарада забылось все, осталось лишь сумасшествие, заразительное сумасшествие карнавальной ночи. Ловкая беглянка металась среди странно одетых группок. Он несколько раз хватал ее, но она вновь и вновь ускользала.
Он давным-давно потерял Сайма из вида: погоня за неуловимой незнакомкой увела его за фонтан, клумбу, беседку и пальмы.
Наконец в тенистом углу сада он настиг ее. Запуская руку в прихваченный с собой пакет с конфетти, он ринулся вперед, предвкушая сладкую месть, но внезапный порыв ветра всколыхнул кроны пальм, и, взглянув вверх, Кеан обнаружил, что чистое небо затянуто дымкой, сквозь которую слабо мерцают звезды. Секундная задержка погубила все предприятие: с победным криком девушка поднырнула под вытянутую руку и кинулась назад к фонтану. Он поначалу бросился за ней, но еще более сильный ветер пронесся между деревьями и сухие листья посыпались прямо на покрывающий землю слой конфетти. Гремел оркестр, шумели гуляющие, но еще громче завывал хамсин, поднимая песок в воздух.
А потом под неистовые хлопки пальмовых ветвей ветер перешел в ураган. Казалось, он пытается задавить сад волнами жара, сбрасывая вниз огромные листья и заставляя стволы склоняться перед яростью пустыни. Стало очень темно, звезды совсем пропали.
В саду началась паника. Из самого сердца толпы раздался пронзительный женский вопль:
— Скорпион! Скорпион!
Бегство угрожало давкой, но, к счастью, двери были широки и вся разноцветная компания, включая военный оркестр, без проблем влетела в отель.
Кеан в одиночестве стоял в саду и, взглянув на тропинку, ведущую к фонтану, заметил серо-коричневое пятно, длиной примерно четыре дюйма,[33] зигзагами приближающееся к нему. Оно оказалось огромным скорпионом, но когда молодой человек попытался раздавить его, тварь развернулась и скрылась в клумбе у дорожки.
Палящий ветер мгновенно стал невыносим, и Кеан, заходя в отель следом за припоздавшими гостями, подумал, что в его ярости таится что-то зловещее. На пороге Роберт оглянулся и взглянул на разноцветный от огней сад. Бумажные фонарики, частично погасшие, бешено тряслись; некоторые электрические лампочки, прикрепленные к вершинам пальм, упали и разбились. Место напоминало поле битвы, усеянное осколками, и молодой человек наконец понял, почему все так стремились укрыться внутри здания. Там, где еще недавно мелькали хризантемы, покрывала, тюрбаны, фески, уреи[34] и индейские перья, никого не осталось, хотя… он ошибся — кто-то там был.
Мимо беснующихся гирлянд, не обращая внимания на летящие в лицо осколки и песок, словно воплощая в себе страх, заставивший всех покинуть сад, шел человек — в сандалиях, короткой белой тунике древнего египтянина, с длинным посохом. На его плечах красовалась жуткая ухмыляющаяся маска крокодила, маска Сета,[35] Сета Разрушителя, бога подземного мира.
Пока никто, кроме Кеана, не заметил странную фигуру — только он один оглянулся назад. Кошмарная маска заворожила его, он был не в силах оторвать взгляд от странного бога; словно под гипнозом, смотрел он в горящие глаза рептилии. Существо вплотную подошло к ступеням, но Кеан все не двигался. Кто-то похлопал его по плечу и развернул к себе.
— Бога ради, — Сайм держал его за руку, — хамсин неистов как никогда. Говорят, ничего подобного здесь еще не видели.