Страница 11 из 44
— Боюсь… — хрипло начал чернокнижник.
— Не пытайся спорить со мной, — голос доктора был холоден как лед. — Отвечай прямо или, клянусь небом, я убью тебя!
Феррара молча сидел, вцепившись в подлокотники и не смея поднять глаза. На несколько секунд время словно замерло, но доктор повернулся, и все встало на свои места.
На часах была четверть двенадцатого, когда мужчина вошел в квартиру на Пикадилли. Тогда же в другом доме его сын, задыхаясь среди назойливых гадких существ, молил бога о пощаде. Он уже падал в их скопление, когда в комнате вдруг не стало ни шевелящихся усиков, ни горящих глаз, ни волосатых лапок. Вся кошмарная фантасмагория, сопровождаемая гнилостным запахом, растаяла, как лихорадочный сон, как только доктор Кеан добрался до создателя кошмара.
Роберт Кеан, пошатываясь и дрожа, стоял в спальне, потом упал на колени и начал истово молиться, благодаря за свое спасение.
Глава 7. Пациент сэра Элвина Гроувза
Когда пополам делят огромное состояние и одна половина достается беспринципному и хитрому мужчине, а вторая — милой и невинной девушке, сами силы ада смеются над сложившейся ситуацией. Но если наследство, доставшееся человеку беззащитному, охраняется сильным и суровым опекуном, исход предсказать сложнее.
В нашем случае такое соглашение привело к тому, что доктор Брюс Кеан без промедления отправил Майру Дюкен на неопределенный срок в старое мрачное поместье под Ивернессом.[22] Конечно, Роберт сильно из-за этого переживал, и его страданиями дело не ограничилось.
Сонаследник Энтони Феррара сразу же сообразил, чем чревато решение, но, слишком хорошо зная доктора Кеана, протестовать не осмелился. Будучи модным терапевтом, врач часто сталкивался с Энтони на светских мероприятиях: общество редко отвергает молодых, красивых и состоятельных членов благородных семейств из чистого подозрения в их моральной неустойчивости. Поэтому дамы попредприимчивее вовсю обхаживали Феррару с немого одобрения представителей сильного пола. Доктор Кеан всегда здоровался с молодым человеком и тут же отворачивался от темноглазого приемного сына своего ближайшего друга.
Никто не мог объяснить подобных отношений. Но если бы люди знали, почему доктор Кеан упорно игнорирует Энтони, то ни приятные манеры, ни богатство, ни положение не спасли бы последнего: все двери, от Мэйфера[23] до жалкой лачуги в Лаймхаузе,[24] закрылись бы перед его носом, навсегда запертые страхом и презрением. Но доктор никому не выдал жуткой тайны.
Иногда мы воочию видим, как рука судьбы ведет нас по жизни, а потом забываем об этом временном прозрении. Описанный далее случай как раз из таких.
Как-то вечером сэр Элвин Гроувз с Харли-стрит пригласил доктора Кеана с собой в клуб.
— Хочу передать вам одного из своих пациентов, — пояснил он, — лорда Лэшмора.
Кеан задумался:
— Ах, да! Мы с ним встречались.
— Он недавно вернулся в Англию — может, вы слышали? — и не один, а с женой из Южной Америки.
— Да, что-то такое слышал.
— Лорду почти пятьдесят пять, его жене, страстной южанке, кажется, нет и двадцати. Явно неравный брак. И сейчас леди Лэшмор вовсю развлекается в их городской резиденции.
Гроувз многозначительно посмотрел на Брюса.
— Что касается вашего юного друга, Энтони Феррары, то он там частый гость.
— Даже не сомневаюсь, — произнес доктор Кеан, — куда он только не ходит. Не знаю, надолго ли ему хватит полученного наследства.
— Да, это вопрос. Квартира у него прямо из «Тысячи и одной ночи».
— Вы откуда знаете? — поинтересовался терапевт. — Были у него?
— Да, — последовал ответ. — Как-то вечером мне позвонил его слуга-араб. Я обнаружил Феррару лежащим без сознания в комнате, напоминающей гарем паши. Выглядел он просто ужасающе, но слуга так и не объяснил, что произошло. Мне показалось, что это крайнее нервное истощение. Целых пять минут я пытался привести молодого человека в чувство. К тому же в комнате было невыносимо жарко из-за растопленного камина и пахло, как в индуистском храме.
— Ясно, — пробормотал Кеан. — Стиль жизни и странные занятия доконают его. Феррара от природы хрупок.
— Кто он такой, черт побери? — настаивал сэр Элвин. — Вы же знаете обстоятельства его усыновления — вы тогда были в Египте с сэром Майклом. Парень остается для меня загадкой, есть в нем что-то отталкивающее. Я был рад наконец уйти из его квартиры.
— Помнится, вы собирались поведать мне о случае лорда Лэшмора? — сказал доктор Кеан.
Гроувз прищурился и поправил пенсне: собеседник явно пытался сменить тему разговора. Но бесцеремонность Кеана была всем известна, и сэр Элвин не стал настаивать.
— Да, да, именно так, — неохотно согласился он. — Все очень необычно. Меня вызвали к нему в два ночи в прошлый понедельник. Дом стоял вверх дном, леди Лэшмор в халате поверх ночной рубашки промывала сильное повреждение на шее мужа.
— Что? Попытка самоубийства?
— Я тоже так сначала подумал. Но взглянул на рану и изменил свое мнение. Было много крови, и я побоялся, что ранение очень глубоко. К счастью, оно оказалось поверхностным. Я остановил кровотечение и как мог облегчил страдания пациента. Леди Лэшмор не растерялась и помогала мне, проявив навыки медсестры. По правде говоря, еще до моего прибытия она наложила повязку.
— Лорд Лэшмор был в сознании?
— Да, хотя, будем честны, скорее в полузабытьи. Второй раз я зашел к ним около девяти утра, и ему стало значительно лучше. Когда я перевязал раны…
— Раны?
— Действительно, их было две, но об этом я расскажу чуть позже. Я попросил лорда прояснить ситуацию. Он сказал, конечно же, чтобы не бросать тени на семью, что, встав ночью с кровати, споткнулся о коврик и упал практически в камин. Очаг украшен узорчатой медной решеткой со сложным рисунком, и, по словам Лэшмора, он всем своим весом опустился на нее, проткнув горло зубцами. Это звучало правдоподобно, очень правдоподобно, Кеан, но я не поверил, впрочем, как, по моему мнению, не поверила и леди Лэшмор. А затем, оставшись наедине со мной, лорд рассказал, как все произошло на самом деле.
— То есть до этого он лгал?
— Думаю, что он делал это ради своей жены. Не хотел беспокоить ее, потому что правда, наверняка, расстроила бы женщину. Лорд поведал мне о случившемся по секрету, но он считает, что вы тоже должны знать. Он проснулся от неожиданной резкой боли в горле, не очень острой, но сопровождавшейся ощущением давления. Она быстро прошла, а когда Лэшмор начал ощупывать шею, он с удивлением увидел, что на руках кровь. Лорд встал с кровати и почувствовал ужасное головокружение. Кровь текла сильнее, чем он ожидал. Боясь разбудить жену, он не пошел в гардеробную, расположенную между комнатами супругов, а направился к звонку и, вызвав слугу, упал. Камердинер обнаружил хозяина на полу довольно близко от камина, что придало происшествию вид несчастного случая.
Доктор Кеан сухо кашлянул.
— Это было похоже на попытку самоубийства? — спросил он.
— Не думаю, — уверенно произнес сэр Элвин. — По-моему, все объясняется гораздо сложнее.
— Попытка убийства?
— Невозможно. Кроме Чэмберса, камердинера лорда, доступа в покои ни у кого не было. Всего там четыре комнаты: небольшой будуар со входом в спальню леди Лэшмор, спальня лорда и гардеробная. Комната мужа и будуар, а только в них есть вход в покои, были заперты на ключ.
— Вы сказали, что Лэшмора нашел Чэмберс.
— У него есть ключ от спальни хозяина. Именно поэтому я его упомянул. Но Чэмберс служит камердинером лорда с тех пор, как тот закончил Кембридж. Он вне подозрений.
— Окна?
— Второй этаж, балкона нет, комната с видом на Гайд-парк.
— И никаких странностей?
— Целых три!
— Какие?
— Во-первых, сами раны. Во-вторых, лорд утверждает, что в комнате что-то было, когда он проснулся. В-третьих, то же самое приключилось с ним за ночь до этого.