Дети пространства

Лаборатория Шварцвассера

Похоже, Мишель Рандью проделал кое-какую домашнюю работу. Ибо, пока они с Марой шли до Венского Технического Университета, а это буквально один квартал от Карлсплац, он засыпал Мару вопросами про быт и образ жизни пришельцев из космоса. Больше всего его интересовало, как подростки от десяти до двенадцати лет между начальной и старшей школой проводят три года в статусе подмастерья и занимаются настоящей работой вместе со взрослыми.

— Не думай, что работать подмастерьем — это так уж здорово, — отозвалась Мара. — Как я сама служила юнгой на линкоре, вспоминать не буду, до сих пор об одной мысли о той истории ребра болят. Лучше я тебе про Ринку расскажу. Это буквально на днях было. Она подмастерье-медик, казалось бы, самая мирная профессия, более мирная — только учитель. И тут объявляют у нас в Академии тревогу по случаю извержения на Бали. Мы уже собираемся грузиться на флиттеры, Келли как командир спасательной операции звонит в госпиталь — так и так, число участников шестьдесят человек, ожидаемый риск такой-то, в общем, готовьтесь. В приёмном покое в этот момент сидит Хань Сяо. И спрашивает: «Может, с вами медика послать?» Келли ей: «Кого ты пошлёшь? Барбара на плановой операции, Илайдж после дежурства отсыпается, а ты на дежурстве. Тут двадцать минут лету, будем работать по схеме с прямой эвакуацией.» Разумеется, слегка кривит душой — двадцать минут лета-то баллистического, и Сяо прекрасно это понимает. «Ну давай хоть подмастерье с большим чемоданом отправлю.» — «А кто у тебя подмастерье?» — «Рина Веррен». — «Ладно, отправляй. Только давай пришлю к тебе за чемоданом пару курсантов. Нечего двенадцатилетней девчонке самой большой чемодан таскать.»

В общем, оказалась она с нами во флиттере. В поле ее, конечно, никто не пустил. Так и сидела, принимала туристов. Кстати, очень хорошее решение оказалось: туристы как видят подростков в качестве пилота и парамедика, так сразу успокаиваются, что настоящей опасности нет. Знали бы они, что первокурсник в пилотском кресле и подмастерье-парамедик — это от безысходности, больше никого в Порт-Шамбала просто не осталось. И всё бы ничего, но Келли уже в самом конце операции приложило вулканической бомбой. Хорошо так приложило, иные от близкого разрыва снаряда легче отделываются.

Естественно, девчонка, прежде чем начать его обрабатывать, хочет мастера на видеосвязь. А связи-то и нету. Вулканический пепел глушит все, что только можно. Базиль на обратном пути его вообще в движки флиттера набрал, пришлось Диане подменять его за штурвалом, а то первокурсник на флиттере с забитой пеплом турбиной нипочем бы не сел. Ну да не о том речь. Надо обрабатывать раненых с тяжёлыми ожогами и переломами, а связи-то и нет. Пришлось девочке самой крутиться. Конечно, мы за ней присматривали. Все ведь в пределах офицерского медминимума, так что старшекурсники могли бы это не хуже сделать.

В общем, довезли мы всех, кого надо, до Порт-Шамбала и сдали в госпиталь. Трое попали в регванны: Келли с прямым попаданием, одна девчонка с третьего с ожогом предплечья, да ещё один парень с нашего курса сильно ободрался, вытаскивая кого-то через разбитое окно. А я пошла отмокать в бассейне, благо не мне присматривать за чисткой движков второго флиттера. Сижу в гидромассаже, расслабляюсь, очки на бортике. Вдруг звонок. Звонит Джек Летайр, тот первокурсник, который пилотировал наш флиттер и ухитрился не забить движки пеплом: «Мара, что делать, тут Ринка в регванну плачет.» Показывает картинку со своих очков — сидит девчонка, уткнувшись лицом в крышку регванны, и плечи трясутся. Я выскакиваю из бассейна, одеваюсь по нормативу раз и бегу в госпиталь…

— А почему он тебе позвонил? — перебил Мару Мишель.

— А кому ещё? Родителей сейчас ни у кого из нас под рукой нет. Эскадра где-то воюет. Я на его месте позвонила бы дедушке Тадеку, но это мне он дедушка, а ему — адмирал Лависко-первый, ректор Академии. Вроде неудобно беспокоить. Кто-нибудь из моих однокурсников позвонил бы Розе Лемман, которая читала у нас психологию и работу с личным составом. Но это на третьем курсе, Джек ее ещё просто не знает. Остаётся непосредственный начальник по последней операции. А после ранения Келли командование приняла я.

На бегу звоню Сяо — так и так, а что, около регванны Келли в самом деле нужен пост? И если да, то зачем там Рина, если она и так в рейде вымоталась? Получается вроде как обеспокоенная ближайшая родственница больного. Выясняется, что пост не нужен, а Ринка просто искала место, где можно поплакать в одиночестве. Ха! Так тебе и дадут в Порт-Шамбала поплакать в одиночестве. Если есть серьёзные причины для слез, будешь плакать в компании. Вот и тут Джек зачем-то ее выследил.

Я при входе в госпиталь успокаиваю дыхание, подхожу туда и начинаю выяснять, что к чему. Она лепечет что-то невнятное про маму. И тут я вспоминаю, что она же Веррен! Дочь Алисы Веррен, погибшей три года назад в системе Gliese 556! Алиса тогда довела буквально пережёванный корвет до эскадры и, судя по показаниям чёрного ящика скафандра, умерла в тот момент, когда стыковочный узел выполнял стягивание. Рубка там была нафиг забаррикадирована обломками, так что сменить ее никто не мог. Прорубились туда только через полчаса после стыковки, когда с «Сунь-цзы» приволокли сварочное оборудование — свое-то у них в лепёшку раскатало.

Непонятно, правда, причём здесь регванна. Что Алису Веррен откачивать бесполезно, поняли сразу, как только вскрыли рубку. А Рина тогда ещё только заканчивала школу и видеть этого никак не могла. Потом осознаю, что это могла видеть Сяо. Она тогда как раз служила на «Сунь-цзы». И думаю, не просто так взяла Ринку в подмастерья, когда перевелась в госпиталь Порт-Шамбалы.

И вот как объяснить двенадцатилетней девчонке, что если нет связи, это не значит, что мастер тебя бросил, хотя и обещал быть на связи? Мастер у тебя не Джеффри Хоббарт и в вулканическом пепле не разбирается.

Короче, говорю Джеку: «Хватай ее на руки и тащи в бассейн. Будем оттаивать в горячей воде.» «А почему я?» — шёпотом интересуется тот. «Потому что когда девочку тащит на руках взрослая женщина, это вроде как малышка на ручках у мамы. А когда девушку несёт парень-ровесник — она взрослая женщина, ее мужчины на руках носят.» Джек посмотрел на меня скептически, мол, тоже мне взрослая женщина, но ничего не сказал. Дотащил он Ринку, загрузили мы ее в ту же самую гидромассажную ванну и стали пытаться разговорить. Когда человек плачет, первое дело — дать ему выговориться.

В общем, утешили мы ее где-то как-то, а потом я подсказала Джеку отвести ее на причал, накормить мороженым в кафе-автомате. Тоже признак взрослости — причальное кафе не то чтобы дешёвое, и вообще нечего детям шляться по причалу. «А ты?» — опять шёпотом спрашивает он. «А я пойду писать отчёт о спасательной операции. Чтобы вам же призовые начислили.»

— А деньги-то у него были? — опять вставил вопрос Мишель.

— Как не быть, если он уже в старшей школе учится и стипендию получает. Правда, на экономическую самостоятельность пока не сдал — обычно на нее сдают курсе на третьем, так что распоряжаться может только карманными деньгами. Но на призовые это не распространяется, по традиции родители или опекуны на них лапу не накладывают. Сумел получить награду – имеешь право потратить, как считаешь нужным. А Джеку за этот рейд досталось немало призовых — из трёх флиттеров только его машина вернулась целой и невредимой. Флиттеру Базиля пришлось перебирать движки, а флиттер Ганса вообще вдребезги разбит вулканической бомбой. Хотя Ганс не виноват, это чистое невезение, и за то, что у него никто не пострадал, тоже кое-что получил. Так что Джек в тот момент мог спокойно тратить все свои карманные деньги.

* * *

Лаборатория промышленных систем управления была самым весёлым местом в Венском Технологическом университете. Там вечно собиралась компания студентов и аспирантов, начиная с первокурсников, и решала довольно интересные задачки. Те, кто работал в лаборатории подольше, знали, что эти задачки зачастую бывают совершенно не учебными, и решение их периодически можно потрогать руками.