Нигде

Одинаковые люди, одинаковые машины, одинаковые дома. Одинаковые книги и одинаковая еда.

Человек прошел через тысячи лет и выжил лишь потому, что приспосабливался к окружающим условиям. Меняется он и сегодня. Медики считают, что лишь 13 процентов сегодняшних мутаций нашего биологического вида можно оценить как благоприятные. Остальные 87 — различные патологии. Но это по их мнению. Город так не считает. Он создает человека, способного выжить среди выхлопных газов, извергаемых миллионами автомобилей, среди десятков тысяч представителей криминалитета, среди агрессивной и равнодушной толпы. Если раньше медики ужасались «новой» болезни, синдрому рассеянного внимания, и боролись с ним как могли, то сегодня это то, что облегчает существование в информационную эру. И те, кто этой болезни не «подцепил», давно уже сошли с ума. Благодаря этой и еще тысячам «болезней», человек сливается с Городом. Происходит то, о чем мистики талдычили тысячи лет — слияние бога и индивидуума. Мутация. Только мало кто предполагал, что все это случится именно так.

— Вы прибыли к месту назначения, — сообщил Максу автопилот. И тут же зажужжал коннектор.

— Здравствуй, Мила, — Макс нажал кнопку ответа и заранее виновато склонил голову, хотя видеосвязь и не была включена.

— Привет! Ты куда исчез? — зажурчал в трубке голос любимой женщины.

— Прости, служба, — с досадой поморщился Макс. — Думал, что уже через сорок минут дома буду, и даже не стал тебя будить. А тут все так завертелось, что уж даже и не знаю, когда освобожусь… Просто еще раз.

— Зачем ты извиняешься? Все нормально. Ведь ты же меня предупреждал, что такое может время от времени случаться. Главное, что я все равно счастлива.

— Что счастлива — это очень хорошо. Как только я освобожусь — сразу тебя наберу. — Макс тяжело вздохнул и нажал на «отбой».

Пиццерия была весьма приятная: колеса от телег под потолком, холщовые скатерти и занавески, из кухни тянуло дымком: пиццу здесь готовили в настоящих дровяных печах. А-ля сельская жизнь итальянской глубинки. Здесь даже были настоящие официантки, а не мгновенно подлетающие к столику роботы. В каких-то народных костюмах, правда неопознаваемых: это могла быть и Италия, но в то же время и какая-нибудь Украина. Впрочем, такая же пиццерия, как еще сотни и тысячи в разных городах разных стран.

Ким в углу неторопливо листал меню с обложкой из двух потертых дощечек.

— О! Ты быстро, однако! Что возьмем?

— Да что-нибудь, все равно, на твой вкус, — Лебедев плюхнулся на стул и выдохнул. — Ты мне лучше вот что скажи: психолог у тебя про меня что-нибудь спрашивал?

— Нет, — Ким покрутил головой.

— Или там, может, намеками?..

— Да нет, вообще про тебя разговора не было, с трудом со мной разобрались. А что ты так интересуешься?

— Да есть одно опасение…

Тут подошла официантка:

— Что-нибудь желаете?

— Милая, если мы к вам пришли, то, естественно, что-нибудь желаем, — засмеялся Ким. — Но вообще, я открою вам небольшой секрет, человек так устроен, что он всегда что-нибудь желает. Пиццы, отдохнуть, денег, славы, вас, в конце концов…

Заметив, что девушка смутилась, Лебедев встрял:

— Ну или меня… Что поделаешь, такова жизнь. Но он прав: вы пропускаете своих посетителей через маленький тест на зомби? Желания ведь присущи только живым.

Официантка дружески им улыбнулась, а когда она, приняв заказ на две пиццы и два сока, отошла от стола, Макс, увидев вопрошающий взгляд Кима, продолжил:

— Короче. Мне тут один умный человек подсказал, что если он будет у тебя про меня спрашивать, поскольку знает, что вместе работаем, то, выходит, он считает меня свихнувшимся на полицейской работе.

Ким расхохотался:

— Макс, ты это чего? Из-за расследования что ли паришься?

— Ну ты мне еще скажи, что это все пустяки…

— Да забей! Подумаешь, отстранили. Через пару дней все утрясется. Ерунда.

— Внутреннее расследование — ерунда? Ты видел этих дебилов из НСБ?

— И что? — Ким пожал плечами, но потом с сомнением глянул на Макса. — Ты ведь точно ничего не принимал? Я даже не про наркотики. Свадьба все-таки…

— Ну ты, конечно, рано ушел, но мы же не первый год знакомы. Выпил чисто символически.

— А Мила?

— Что Мила? — удивился Макс.

— Ну как она там? Справляется с ролью жены оперативника?

— О чем ты вообще? Думаешь, я все выдумал?

Этот, казалось бы, дружеский, хоть несколько в лоб, перевод темы, неожиданно взбесил Макса. Он вскочил и прямо посередине пиццерии задрал на себе рубаху:

— И это тоже я выдумал?!

Ребра и грудь Макса украшали лиловые и фиолетовые кровоподтеки.

— А это тоже сам нарисовал?! — Макс дернул вверх левый рукав рубахи, показывая синий локоть. Пуговица с манжета выстрелила словно пуля и булькнула в кружке у какого-то усатого господина.

Беседа с приятелем стала, похоже, последней каплей, прорвавшей плотину.

Все разговоры в пиццерии, журчавшие как неторопливый ручеек, мгновенно стихли. На Макса уставилось несколько десятков испуганных глаз. Две старушки за соседним столиком даже резко отодвинулись на своих стульях подальше. Пара молодых людей поближе к стойке сначала встрепенулись, будто легавые на охоте, желая усмирить хулигана, но, разглядев мускулы Макса, приняли скучающий вид и снова вернулись к своему разговору. Показалось, что вокруг Лебедева образовалась какая-то мертвая зона. Лишь небольшой светлой ниточкой тянулся к нему взгляд блондинки из-за соседнего столика. Она с интересом осмотрела торс отстраненного полицейского и даже сняла свои большие темные очки, чтобы ничего уж точно не пропустить.

Ким зло одернул на Максе рубашку:

— Не истери. Думаю, тебе отстранение от дел пойдет на пользу.

Макс плюхнулся за столик и обиженно замолчал. Жизнь в пиццерии вошла в прежнее русло: снова забегали официантки, граждане вернулись к своим разговорам. Дяденька с усами попросил заменить ему пиво.

Ничего интересного так и не произошло. Несколько посетителей с сожалением спрятали коммуникаторы с объективами, стерев уже почти готовые посты в социальных сетях.

Ким, словно извиняясь за свою вспышку, похлопал Макса по плечу:

— Слушай, отдохни, забудь о работе… Займись домашними делами. Да ладно, какими делами! Ведь ты же, в конце концов, молодожен! Считай, что тебе повезло, что отстранили!

Макс покачал головой, словно не услышав друга:

— И потом: соседи утверждают, что квартира нежилая. Давно там никто не появлялся. Скажи, похожа она на заброшенное жилье? Ты же наверняка видел видеоотчет…

Ким, поняв, что коллегу с этой темы не стащить, пожал плечами:

— Тут спорить не буду. Это выглядит странным. Но вообще…

«Бу-бух-бух!!!» — загрохотали африканские тамтамы. Ким выудил из кармана коннектор, глянул на экран, покачал головой:

— Извини, секундочку, — и встал из-за столика.

Макс, собиравшийся продолжить свою пламенную речь, сразу как-то съежился, потух. Отхлебнул сока, лениво ковырнул пиццу. Ему впервые после бурной ночи показалось, что он еще не проснулся. Вот сейчас зазвонит будильник, он проснется, и все будет как прежде… Он почистит зубы, ополоснет лицо холодной водой… Но как бы ему ни хотелось обмануть себя таким немудрящим способом, — хотя бы на секунду, — ничего не вышло. Он знал, что все события, случившиеся с ним за последние часы, были реальны до боли, до терпкости во рту…

— Не знаю, курите ли вы, а я вот никак не избавлюсь от этой вредной привычки…

Макс обернулся в сторону чарующего воркования и увидел, что за их с Кимом столом уже восседает очаровательная девушка — та самая блондинка, что еще пару минут назад его с интересом разглядывала. Впрочем, Макс тогда на это не обратил особого внимания, как и на реакцию остальных обитателей пиццерии.

Девушка крутила в руках тоненькую сигаретку.

— Боюсь, я не специалист по лечению зависимостей… — покачал головой Макс, с интересом ожидая, какой девушка предпримет следующий ход.