Нигде

— И что, хотят люди на планету?

— Да, большинство хочет, но… Знаете ли, они молчат. Никто не хочет связываться с властью. Ведь нельзя сказать, что мы плохо живем. А бунтами можно сломать себе и карьеру, и жизнь. Так что все молчат и ждут дальнейших действий от Воронова.

— И что же он должен сделать?

— Ну не знаю, Максим Александрович же был очень умный, мой муж всегда восхищался им. И я думаю, он придумает что-нибудь. Причем такое, что нам и в голову не может прийти.

— Мы, вот как раз по поводу вашего мужа. Где он?

— Ой! Вы что, не знаете?! — И женщина перешла на шепот. — Его уже очень давно арестовали, примерно тогда же, когда Воронов исчез. И мы, как ни выясняли, не можем узнать, где он находится. Не говорят и все. Дескать, особо опасный государственный преступник содержится в секретной тюрьме. Вот и все.

— А может быть, у вас у самой есть какие-то мысли, где он может быть? В тюрьме, в НСБ…

— Не думаю, — покачала головой Милена, — про тюрьму еще давно ходили слухи, что его там нет… А в НСБ — ну, может, и в НСБ. Но почему-то мне так не кажется.

Когда через пару минут они вышли на улицу, Тыца расхохотался.

— Сходили, узнали много нового. Хорошее начало. Признавайся, ты нас специально повел, чтобы мы услышали еще раз, какой ты гениальный! Да не парься Макс, я вот в этом убежден! Честное слово!

Тут Тыца пошел очень медленно, и, проходя мимо двух беседующих на тротуаре женщин, довольно громко, но приглушенным голосом сказал, обращаясь к Максу:

— Ты слышал? Максим Воронов пробрался каким-то образом на наш уровень, и собирается украсть Старка, это его пилот. Говорят, будет война!

Макс застыл как вкопанный. Сумел, видимо, диким усилием воли, подтянуть отвисшую челюсть и с ужасом оглянулся на женщин. Они явно слышали, что сказал Тыца, и смотрели на компанию во все глаза. Компания, кстати, представляла весьма интересное зрелище: Макс, со снова отвисшей челюстью, Катя и Лера с глазами величиной с блюдца и довольный красавчик Тыца, который был весьма похож даже не столько на актера, сколько на какого-нибудь мексиканского жиголо. И он продолжал, в отличие от остальных, замерших как соляные столбы, идти дальше. Причем какой-то вихлястой походкой, явно позаимствованной у незнакомого ему мексиканского жиголо. Макс сделал несколько кенгуриных прыжков и, жестко схватив Тыцу за рукав, заорал шепотом:

— Ты чего творишь? С катушек слетел, что ли?

— А чего? — изумился Тыца.

— Ты чего сейчас ляпнул? — На Макса было страшно смотреть. Он покраснел от гнева, а руки его, казалось, сами тянутся к горлу вихлястого жиголо.

— А, вот ты о чем. — И Тыца, обращаясь даже не к Максу, а к трем мужчинам, стоявшим около автомобиля и что-то обсуждавшим, сказал: — Я о том, что на наш уровень пробрался Максим Воронов со своей бандой! Хотят убить Вайса и затем украсть пилота Старка. Воронов поклялся, что сам зарежет Вайса. Лично. Какой-то специальной штукой, которая действует даже в таких условиях.

Как Макса прямо в этот момент не схватил инфаркт — сказать сложно. Он хотел что-то высказать Тыце, но вместо слов из его рта вырывалось только мычание:

— Э! Ты! Ды! Свсм! Твршь! Ск! Уууу!

— Ты чего вскипятился-то так? — Тыца остановился и якобы с легким удивлением, которое все равно не могло скрыть его ироничную улыбку, уставился на Макса.

— Да ты сдаешь всех с потрохами! Все наши планы! Даже не планы, вообще какой-то бред несешь!

— Слушай, Макс, а что я должен делать, по-твоему? Где искать твоего Старка мы не знаем. Я вот, кстати, думаю, что его и в самом деле в тюрьме нет. Сидит ли он в НСБ? Ну тоже сомнительно. Как ты его будешь искать? Не знаешь? А я знаю. Они сами нам должны показать, где он находится. Понимаешь? Усилить охрану, перевезти его куда-то, ну что угодно.

Макс тяжело вздохнул, провел рукой себе по лицу, словно стирая с него что-то, и стал понемногу приходить в себя.

— Вечно, Тыца, твои шуточки, — Лера дала Тыце кулаком в плечо, и судя по лицу последнего, весьма чувствительно. — Сколько лет тебя знаю, а все никак не привыкну. Но зачем ты нес какой-то берд про «зарежу», про войну и так далее?

— Ну, Лера, это же элементарная психология! Если это просто новость — она может конкретного человека не взволновать. Ну и подумаешь — какой-то Воронов похищает какого-то Кларка… Зачем… Почему…

— Старка! — исправил Макс.

— Это ты знаешь, это тебе важно, а им все равно. И потому для них нужен крючок. Ну вот, например, дамам я сказал, что будет война. Что такое война для женщины? Муж идет воевать, дети могут остаться без отца, все заботы ложатся на ее плечи ну и так далее. И она сразу начинает обсуждать тему «как бы не было войны». А почему она будет? Ну как же! Воронов собрался! И далее по тексту.

У мужчин другой крючок. То есть, не только красивая месть — зарежет Вайса, но и техника — какой-то особый девайс, которым можно убить. И начинается: да такого не существует! У Воронова может быть! Законы физики! Законы бизнеса! Ну и обсуждение мести, что каждый бы сделал, будь на твоем месте, зарезал, повесил или бы расстрелял — как приятная острая приправка к спору об оружии. Логично?

— Слушай, Тыца, ты точно себе случайно IQ не поднял? Гениально ведь!

— Гениально, но это дело надо продолжить. Реакция начнется только тогда, когда весь город будет полон слухами. Только надо к коннектору наушник купить, переговоры НСБ слушать. И, кстати, сразу скажу, мне это неинтересно! Кто будет этим заниматься?

— Я буду заниматься, — вздохнула Катя, — мне не привыкать.

Наушник был тут же куплен, и друзья отправились дальше пугать ничего не подозревающих горожан страшным Максимом Вороновым, который зарежет Вайса и из-за этого будет война.

Через пару часов, по настоянию Тыцы, они зашли в какое-то кафе промочить горло, «алкоголь дает нужный полет фантазии и необходимый уровень наглости».

Катя, просто ошалев, услышала, как бармен пересказывает какому-то клиенту известие о том, что Максим Воронов в городе, и уже практически подобрался к Вайсу: «Известий надо ждать если и не сегодня, то уж точно завтра. Воронов — он парень четкий. Сказал — и сделал».

— Так, — сказала Катя, вернувшись к столику. — Кажется пора заканчивать. Уже бармены эту новость клиентам рассказывают.

— О как! — Обрадовался Тыца, и, отправившись к стойке, принял живейшее участие в обсуждении неожиданного известия.

Время от времени до столика доносились высказывания Тыцы:

— Да, этот зарежет, просто уверен! Страшный человек! Да вы его акулью улыбку видели?

К столику он вернулся очень довольный.

— Наша миссия на сегодня завершена. Давайте-ка снимем номер в гостинице и хорошенько отдохнем.

— Как компания, снимающая номер или даже два, мы будем выглядеть несколько странновато, — задумалась Лера.

Тыца равнодушно махнул рукой:

— А мне кажется, что очень просто: заботливая мама с двумя великовозрастными чадами и мамин молодой друг. Мне кажется, вполне логичная компания для путешествия.

— Вот только боюсь, что мы очень странно по номерам расселимся…

— Ничего странного: дети с детьми, мама с другом. А уж как мы реально будем жить — так это никого не волнует. Не думаю, что они отслеживают такие пустяки. Приехали из загородного дома сделать кое-какие дела в столице. Мне кажется, вполне нормальная версия.

— Во всяком случае, в сегодняшнем положении это, безусловно, лучший вариант, — прекратил Макс всякие споры.

Гостиницу они нашли довольно быстро, и даже не потребовалось особо разбираться с номерами. Кроме них, ни одного постояльца, в связи с последними событиями, не было, и владелец, поняв, что ему сейчас хоть что-то заплатят, отдал в их распоряжение все три люкса, ничем особо не интересуясь.

Утром, как ни странно, все собрались в номере у Тыцы. Позже всех пришла Катя, глаза у нее закрывались прямо на ходу.

— Никаких новостей в эфире. Может, они не реагируют на слухи?

Лера тут же забрала у нее наушник и отправила дочь спать.