Осенние сказки

Ее звали Элиза. А наследника… никто не сохранил его имени, да это и неважно, потому что по восшествии на престол он должен был принять имя своих предков, добавляя к нему лишь порядковый номер, на единичку больше, чем у отца. Но пока что старый король умирать не собирался, и юный принц мог подолгу засиживаться в покоях жены, а не заниматься делами государства. Их смех разлетался под сводами дворца, как стая летних бабочек.

Впрочем, история началась не с того. Несколько лет назад руки Элизы – тогда просто младшей дочери знатного придворного – просил богатый князь, правитель соседнего, южного, княжества. Княжество было во много раз больше маленького королевства, и если и сохраняло вооруженное перемирие, то лишь благодаря искусству политиков и дипломатов с той и с другой стороны - старый король полагал, что худой мир лучше доброй ссоры, и, наверное, был прав (принцу даже прочили в жены троюродную племянницу князя, да только свадьба расстроилась – никто не знал, по какой именно причине).

Князь был немолод, но очень красив и богат; в гербе его имелся девиз: «Всего добиваюсь». Элиза потихоньку посмеивалась над сединой новоявленного жениха, но его подчеркнутая церемонность и кошачья, не по годам, ловкость вызывали у нее затаенное уважение, а хищный, антрацитово-черный, блеск глаз и жесткая усмешка – безотчетный страх. Однако девушка отказала, а родители не неволили ее.

Через два года князь приехал вновь. Элиза была уже супругой наследника, но князь умолил ее о тайном свидании.

Они встретились в городском саду, куда Элиза пришла поздно вечером, одна, в мужской одежде, с мечом на поясе. Она не боялась ночных любителей легкой добычи и подвыпивших гуляк - с детства ее обучали верховой езде и владению мечом; странны были эти причуды, но отец слишком любил ее, чтобы отказать.

Осень уже тронула своим дыханием столичные парки – на дорожках лежали маленькие золотые охапки, и ночи стали не по-летнему холодны. Яркая луна молча плыла над верхушками лип.

На узорчатую тень решетки лег длинный черный силуэт. Приблизившись, князь протянул Элизе огромный букет белых хризантем. Но она отрицательно покачала головой.

Элиза, - он взял ее за руку, - прошу, не мучайте меня! Я пытался забыть вас, но не смог. Я люблю вас. Если бы вы только согласились… Я увез бы вас к себе, у нас было бы все, о чем можно только мечтать!

Она пожала плечами.

У меня и так есть все.

Элиза, зачем вам этот мальчик? Бог знает, когда он станет королем, его отец еще крепок. Я прошу вас…

Сударь, - проговорила девушка, никак не титулуя его, - я прошу Вас забыть этот разговор. Я не люблю Вас… но очень уважаю - не заставляйте менять это мнение. И не ищите встреч, они не нужны ни мне, ни Вам.

Повернувшись, она хотела уйти, но князь одним прыжком оказался рядом и сжал ее в объятиях.

Элиза, - шептал он, задыхаясь, - любовь моя…

Ловкая и гибкая, она вырвалась, отскочила. Сделав шаг навстречу, князь почувствовал, как в грудь его уперлось острие клинка.

Он вспыхнул.

Хорошо же, - прошипел изменившимся голосом, - эту встречу ты запомнишь… Ты будешь моей! Но как бы тебе не пожалеть об этом!

В ту же ночь князь уехал.

Через несколько дней старый король неожиданно умер – во сне, как все люди, любимые Богом. Во дворце, как и во всей стране, был объявлен траур. Народ любил своего правителя и искренне горевал о нем – такое тоже случается. Принц, ставший отныне королем, заперся в своей комнате и не впускал никого, кроме жены… «Ваше величество, вам сегодня присягает гвардия» - «Оставьте меня в покое!». «Ваше величество, держите себя в руках!» - «Уйдите, я выйду через час, на коронацию… уйдите, прошу вас!». Дни и ночи Элиза проводила рядом с мужем, пытаясь утешить его и помочь справиться с ворохом обрушившихся дел. В суматохе и слезах первых дней она начисто забыла о ночном разговоре и странной угрозе.

А еще через неделю началась война.

Маленькое королевство держалось изо всех сил. Люди верили своему правителю. Воины шли в бой с отчаянной отвагой, которая пугала даже врагов. Но почти все понимали, что силы слишком неравны – соседи-южане превосходили их не только численностью, но и вооружением. Толпы беженцев из приграничных селений хлынули в столицу, пугая горожан рассказами о жестокости нападавших. Молодой король осунулся, почернел, но упрямо твердил одно: «Мы выстоим». Верил ли он сам в это, не знала даже Элиза.

Очень скоро войска нападавших окружили столицу.

Больше половины детей и женщин уже были отправлены к северным границам – там, в горах, имелись укрытия, оставшихся с давних времен. Но многие не захотели покинуть мужей и отцов, остались в городе; нашлась работа даже самым маленьким – подбирать стрелы, залетавшие через крепостные стены все дальше внутрь города. Хорошо еще, что хлынувшие осенние дожди тушили горящие наконечники; все ждали зимних морозов, чтобы обледенели стены, но до них было еще не близко.

Тоскливым дождливым вечером маленькая служанка подала королеве письмо без подписи. Отослав девушек, Элиза дрогнувшими пальцами разорвала конверт, сломав узорную печать. В нем было лишь несколько слов: «Скажите «Да», и наступит мир». Не раздумывая, она швырнула листок в огонь. И всю ночь прорыдала в тронной зале, свернувшись калачиком на троне мужа, вытирая мокрые щеки штандартом с королевским гербом.

Оставалась одна - последняя - битва. Не битва даже – бойня. Все знали, что захватчики не щадят никого и не берут пленных. Ходили, правда, слухи, что королеву велено взять живой и невредимой. Но люди не верили этим слухам.

Один только король, да старый, много лет прослуживший вельможа – отец Элизы – знали о том, что в замке есть подземный ход, уводящий далеко за стены, к реке. В крепости оставались только воины, король с королевой и несколько мужчин-придворных.

Поздно вечером король собрал всех в тронной зале.

Я не стану говорить вам о том, что положение безнадежно, – вы и сами это знаете, - устало и глухо звучал его голос. - Завтра для нас будет последним… Всем вам я благодарен за верную службу. Теперь я не имею права вам приказывать… но я прошу вас. В замке есть подземный ход. Уходите! Еще есть возможность уйти. И уведите с собой королеву!

В наступившей тишине очень звонко прозвучал голос Элизы:

Я останусь здесь!

Она была в одежде воина, с мечом и в кольчуге, но с непокрытой головой. И в неярком свете свечей медью отливали ее темные волосы…

Ее уговаривали. Просили. Убеждали. На все звучал один ответ: «Я останусь здесь».

Ушли двое. Юный герольд – почти мальчик, только поступивший на службу и стражник внутреннего оцепления. Остальные, преклонив колено, протянули королю свои клинки рукоятью вперед. Молча. И так же молча он отсалютовал им своим мечом.

А потом, взявшись за руки, король и королева бродили по опустевшему, гулкому замку, прощаясь с его залами, переходами, галереями и закоулками. И подолгу стояли у высоких, стрельчатых окон, глядя на огромную оранжевую луну. После полуночи дождь кончился, ударил первый мороз, сковал инеем жидкую грязь – в воздухе чувствовалось приближение зимы. Король, постаревший за эти недели на много лет, снова стал мальчишкой, который когда-то – так давно! – дарил невесте охапки золотых листьев и букеты лесной земляники, удирая на рассвете из дворца. Элиза смеялась его шуткам, но глаза ее были грустны. Государь показал жене потайной ход – так, на всякий случай…

И в дворцовой конюшне нашлась такая замечательная, мягкая охапка соломы.

Потом Элиза медленно бродила по двору от одного костра к другому. Смеялась в ответ на грубоватые шутки воинов. И пела им. Пела все самые светлые песни, какие знала; и люди хохотали от души или молчали, вздыхая. Пела, пока не отказал голос.

В эту сумасшедшую ночь совсем не хотелось спать…

Замерзший воздух разносил слова и шаги далеко вокруг, пар от дыхания вился в воздухе светлыми кольцами. И последней мелодией, которую слышали все, были звуки боевого рога на рассвете.