Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 10 из 47

Дайран лежал, не шевелясь, и постепенно задремал. И потому не сразу расслышал за дверью невнятный шорох. А когда услышал – не пошевелился, лишь нащупал рукоять кинжала, с которым не расставался даже ночью. И стал ждать.

Дверь оказалась смазанной и открылась без шума. Высокая фигура возникла на пороге, словно соткавшись из ночной темноты. Дайран ждал. Шаги вошедшего были совершенно неслышны, и казалось, что он плывет по воздуху; на мгновение Дайран испугался – так похожа была на привидение эта светлая тень в длинной, едва не до пят, рубахе.

А потом тень подплыла к нему – и совершенно очевидным стал и неумелый замах, и проблеск лезвия в темноте. И Дайран метнулся вбок, уходя от удара, и в броске достал руку нападавшего, вывернул, и из стиснутой ладони выпал длинный кинжал, и сдавленный вздох боли сквозь зубы показал, что все это не приснилось. Он был силен и проворен, этот человек, притворявшийся стариком, но вряд ли доводилось ему убивать хотя бы раз в жизни. Дайран без труда вывернулся и прижал его к полу.

- Ну? – проговорил он сквозь зубы, когда хозяин попытался вырваться, и тряхнул его, не выпуская. – Так, стало быть, ты гостей встречаешь, хрыч старый? А вот как вздерну тебя сейчас на ветке да подпалю твое осиное гнездо – посмотрим, что скажешь!

Зашевелилась на кровати разбуженная Регда, подняла голову. Тихо охнула.

Хозяин, вывернув шею, попытался посмотреть на нее. И – сказал что-то, на том же странном, почти птичьем языке, что почудился Дайрану вечером.

А она – ответила. Короткой, четкой, но совершенно непонятной певучей фразой, ровно, но властно, с силой приказа, которому нельзя не подчиниться. А потом сказала – уже Дайрану:

- Отпусти его, - и добавила, глядя на обоих: - Он ничего не сделает больше, оставь… - и спустя несколько мгновений попросила: - Пожалуйста…

Нехотя Дайран выпустил старика, и тот поднялся, потирая руку и шею. Не взглянув ни на кого, поковылял к выходу.

Дайран подобрал с пола кинжал, покрутил в пальцах. Хорошенькое, однако, дело! Благородной ковки сталь, изукрашенная узорная рукоять – откуда в такой глуши?

- И как это понимать? – резко спросил он Регду, когда за стариком захлопнулась дверь. – Неудавшаяся попытка побега, так, что ли?

Она опустила голову и промолчала.

- А вот я его сейчас повешу над костром с голыми пятками и расспрошу, один ли он, да где сообщники, да кто таковы – и поглядим, что скажет! – продолжал он так же резко, глядя на девушку. – Или с собой прихвачу в Юккаром, может, мне за него там спасибо скажут. Ишь, выискался сообщничек. Тебя, что ли, освободить хотел?

Регда опять промолчала.

- Что молчишь-то? – зло спросил Дайран. – Дура! Ты хоть знаешь, как он рисковал? Я ж ему шею свернуть мог! И тебе заодно… если б не приказ тебя живой доставить.

- Я просила его этого не делать, - тихо и ровно проговорила Регда, глядя в сторону.

- Тьфу… - сплюнул Дайран и, нашарив на полу мундир, грохнул дверью.

Он вышел на крыльцо и остановился. Поднял голову. Летние ночи коротки, скоро рассвет. Засады Дайран не боялся – слишком тихо было кругом. Если, конечно, старик не догадается прямо сейчас чесануть в лес за подмогой, до утра им ничего не грозит. Но дело-то, оказывается, серьезное. Надо бы все-таки поймать его да расспросить кое о чем. Но сил не было. Наступил отходняк, ноги и руки противно ослабели. Черт… скажи кому – не поверят. Вряд ли, конечно, этот человек вправду смог бы его убить, для этого опыт нужен и умение, но случайно – чем черт не шутит… вспомнился снова Юхан, и Дайран сдавленно застонал сквозь зубы. Смерть в глаза посмотрела.

Навалилась страшная усталость, потянуло в сон. Отходняк, точно. Если он не закурит, то уснет прямо здесь же… а спать сейчас нельзя. Вот только кисет и трубка остались в комнате…

Проходя тесным коридором, Дайран услышал за дверью кухоньки голоса и остановился, прислушался. Регда и старик о чем-то спорили – и не разобрать было ни слова, ни единой фразы – все тот же странный, похожий на птичий посвист язык.

- Бисал хон ривалерен?- в интонациях хозяина звучало неприкрытое отчаяние. - Хон мис траж павес, бисал хон ривалерен? Вин ускен домер - енилен долост хавенон. Нек фенесел пахе присонолер, улес бивон. Лакен, панахлес улес ривалек варен. Рин енецу гертен акленер, нис хон…[1]

- Рапенту кипрес[2], - голос девушки был сухим и ломким, как прихваченные морозом осенние листья.

- Цкенве онимек!- взорвался старик. - Хон гиш роцге марпем коледве, гиш роцге! Шен – Итурен… ав хисве фуве натер литпекесте рин воренгим, нис хон аж хелгеслен полрин апринге гоонхин! эльхьлве скугин![3]

- Вин гиш хиспи ривале…[4]



- Рел? Вин нек яззе зоде ривале, гулве нкаре. Зоде - рин улехис цуй, лоди бисал хон гишдарте кинзоваль пикре рон вупре… лоди бисал хон - вин хон. Рин ден, бисал хон марпем ривалерен, - вин ширнефин, Челкен…[5]

- Вин зод элгер. Рин акуд панахлес нери рин ширне, ден вианапкосте вупре - мипа кипрес…[6]

- Гиш хислек элгер вин, гиш хислек - рин хон вин суретза. Акуд гиш… рел панахлес марпем гиш хисрай, гоцекинву, лакги фувес, нис сангевак винте акленер дозшафоон. Рин гиш мисурет немел пусчул. Хелгеслен полринге панахлес хисрай,- сказал старик устало и горько, - нек когхлек хелгеслен полринге - ипав рин литивен марпем хидран, рин онимкап мидатек. Удж, рел бисал иладим![7]- он махнул рукой.

- Кулсар…[8]

- Рел тедик панахлес ропав нололса!- снова разозлился хозяин. - Хисцу - довачим рин аж бунам, лу кипрес - акабун ыноконте. Шозонси хон ови кида увекясулаф самсатан. Еасле хисцук увекясуладе ропаврин?[9] - и он кивнул на тяжелые браслеты на ее руках.

- Хон не ривалесуте винту,[10] - негромко и ровно проговорила Регда.

И в голосе ее прозвучал такой металл, такая сила приказал, что старик взглянул на нее - и умолк, а Дайран за дверью вздрогнул и отступил.

Неслышно ступая, Дайран прошел в комнату, нашарил возле кровати кисет и трубку, снова вышел на крыльцо. Прижался лбом к резному столбику и закрыл глаза. Не зря, значит, нужна в Особом отделе эта девчонка - живая. Кто же она такая, черт побери?

Дверь скрипнула – и Дайран резко обернулся. Но хозяин подошел к нему, встал рядом, облокотился на деревянные перила крылечка. И спросил - хмуро, но миролюбиво:

- Закурить нет?

- Ну, ты и наглец, - покачал головой Дайран. – Едва не убил, еще и курить просишь?

- Извини, - хмуро бросил старик. – Я против тебя лично ничего не имею. Хотя жаль…

Дайран хмыкнул, протянул ему трубку и кисет с табаком. Старик кивнул, достал из кармана огниво.

Он, оказывается, был еще не стар – сильные руки, прямые, твердые пальцы, и ни намека на старческую сгорбленность и суетливость. Вот только волосы совершенно седые – они-то и сбили Дайрана с толку. А глаза – пронзительные, резкие, и такие же резкие складки прочерчены от крыльев носа к уголкам губ. А в глазах, кажется, растерянность… немудрено. У самого Дайрана мягко кружилась голова и дрожали колени.

В черном небе пронзительно крикнула неведомая ночная птица.

- Не поцарапал? – осведомился старик, набивая трубку. – Впрочем, что зря говорить. Убил бы я тебя, если б не она…

- Да и я б тебя… - подумав, признался Дайран.

Идиотизм ситуации уже даже не шокировал. Несостоявшийся убийца и его жертва стояли рядом на крылечке и беседовали, раскуривая трубочку. Полный привет. Еще самовара не хватает… и Регду сюда, чтоб чай разливала.

- Если б ты знал, капитан, какого ты человека губишь, - с горечью сказал вдруг хозяин, выпуская кольцо дыма. – Если б ты знал…

- Ну, так расскажи, - хмуро бросил Дайран. – Я себя последним дураком чувствую. Все все знают, один я, как слепой кутенок, тычусь носом в дерьмо…

Хозяин коротко вздохнул.

- Не стал бы рассказывать, - проговорил он так же угрюмо, - но ты, кажется, человек честный. Регда за тебя, можно сказать, поручилась…