Страница 9 из 10
Парень протянул носовой платок. Я с благодарностью взяла его и вытерла лицо. Но, когда глянула на платок, ужаснулась и поспешила отвернуться к окну, и тут же поняла, что уже поздно.
— Что у вас с лицом? — изменившимся голосом спросил парень.
— Ничего, — буркнула я в ответ.
— У вас кожа отслаивается, — в его голосе читался явный испуг, — и нос…
От бессилия я уткнулась лицом в ладони и застонала. Я с досадой поняла, что грим не выдержал, все-таки накладывал его не профессионал. Наверное, в тот момент парень признал во мне родную сестру Фреди Крюгера. Он в ужасе отпрянул от меня. Чтобы избавить его от ненужных эмоций, следовало выйти из машины и бежать прочь. Но истерика прошла, ко мне вернулась способность рассуждать здраво. Поэтому я отчетливо поняла: в таком виде нельзя идти по городу. Люди станут шарахаться от меня в разные стороны, и это привлечет еще большее внимание. Зайти к себе домой я тоже не могла решиться. Оставалось воспользоваться помощью парня, так неожиданно возникшего на моем пути.
— Отвези меня домой, пожалуйста, — устало попросила я, не отрывая лица от рук.
Он сидел не шелохнувшись. Я подняла голову и с мольбой посмотрела на него. Парень вздрогнул и чуть не выронил из рук фляжку с коньяком. А потом быстро передал ее мне и включил зажигание. Я взяла крышку, чтобы закрыть фляжку, но прежде чем закрутить ее сделала большой глоток. Обжигающая жидкость прокатилась до самого желудка. Зато немного позже я почувствовала себя значительно лучше. Не обращая внимания на косые взгляды водителя, достала из сумки маленькое зеркальце и стала отрывать с лица отслоившиеся куски грима. Вот бы в жизни можно было так легко избавиться от настоящих морщин, отрешенно думала я.
По дороге к дому Колиных родителей, я успела все лицо освободить от накладных морщин, придав ему, так сказать, первозданный вид. Прежде чем выйти из машины, я решила поблагодарить парня за участие и повернулась к нему. До этого, всю дорогу мы ехали молча. Я даже адрес не потрудилась назвать, он сам знал, куда ехать. Мне ничего не хотелось объяснять, а он не решался спросить.
— Спасибо тебе, — я с благодарностью посмотрела на него, — выручил.
— Т-т-атьяна С-с-сергеевна? — заикаясь, спросил он.
— Нет, ее дочь, — усмехнулась я и вышла из машины.
Глава 9
После всех неудач, ужасно хотелось принять ванну и смыть с себя не только остатки грима, но и те неприятные ощущения, испытать которые довелось. Конечно, вряд ли горячая вода сможет растворить все проблемы, однако немного расслабиться все же не помешало бы.
Я лежала в воде и невидящим взглядом смотрела на льющуюся струю. Когда-то давно я слышала: чтобы страшный сон не сбылся, нужно рассказать его вслух, глядя на бегущую струю воды. Мне нестерпимо захотелось рассказать все воде. А вдруг станет легче? Скажете: глупо и наивно? Конечно, наивно, и, тем не менее, я рассказала. Какой, оказывается, замечательный собеседник эта бегущая струя воды. Она ни разу меня не перебила, только журчала и журчала, видимо ей, и дела не было до моих горестей. Конечно, никакого облегчения не наступило. Скорее наоборот, я еще острее почувствовала свою безвыходность. Прокрутив весь сегодняшний день в голове, я вдруг поняла, почему Юля не желает разговаривать со мной.
— Конечно, разве ей до меня? — рассуждала я вслух, — Этот Иван Степанович, видимо ее отец. Ведь она называла себя Юлией Ивановной. Мать умерла, отец беспробудно пьет. Она вынуждена покупать ему спиртное, не в силах вывести из запоя. А тут на ее голову свалилось несчастье с Артемом и его бабушкой. Все заботы по организации похорон девушке пришлось взять на себя. Бедняжка! Мои проблемы против ее несчастий, просто ерунда.
Все-таки вода помогла. Я немного расслабилась и успокоилась. Теперь предстояло томительное ожидание Коли и Натки, обещавших заехать вечером. Время тянулось ужасно медленно. Чтобы как-то себя занять, я сбегала в магазин, купила кое-какие продукты и приготовила ужин. Очень уж хотелось быть хоть чем-то полезной для Натки и Коли, принявших участие в разрешении моих неприятностей.
Первая приехала Натка. Коля появился спустя час. За это время я успела рассказать подруге о неудачной попытке встретиться с Юлей.
— И все-таки я не понимаю, почему она не хочет с тобой говорить!? — ворчала Натка.
— А я ее, как раз, прекрасно понимаю. У нее горе, да и отец в запое. Знаешь, это страшно когда у тебя на глазах гибнет дорогой человек.
— Ты про Артема?
— И про Артема тоже. Я сейчас про отца ее говорю. Он с горя спивается, а Юля, видимо, ничего не может сделать, чтобы ему помочь.
— Так она бы его лучше в клинику отвезла, чем бутылки подвозить. Небось, денег жалко на лечение, — злилась Натка.
Почему-то Юля заочно уже раздражала ее. Причину неприязни Натка объяснить вряд ли смогла бы. Скорее всего, сказывалась обида за меня. Если бы мы с Наткой могли разобраться во всем сами, то к Юле не было бы никаких претензий, а тут…
— Я вот думаю, может Коле ничего не говорить о моем сегодняшнем походе? — неуверенно спросила я, — все равно ничего не узнала?
— Да, пожалуй не стоит, — поддержала подруга, — Вот если б ты с ней поговорила, да выяснила бы чего-нибудь интересного, тогда мы бы ему все-все рассказали, а так только отругает за самодеятельность.
Николай привез несколько зарядных устройств. Мы быстро выбрали подходящий и поставили телефон Артема на зарядку. К счастью Артем не потрудился ввести в телефон пароль и не пользовался функцией «PIN код».
Пока Натка и Коля с удовольствием поглощали ужин, я выписывала все номера телефонов и имена абонентов, звонивших Артему в последние несколько дней, а также тех, кому звонил сам Артем.
Картина вырисовывалась следующая. Сразу после моего звонка Артем звонил Юле. Оно и понятно, ему грозили крупные неприятности, и он поспешил предупредить об этом подругу. Потом он общался с абонентом по имени Паня. Кстати этот самый Паня звонил Артему вчера утром и, по всей видимости, они еще успели поговорить, потому что звонок не числился среди пропущенных. За последние два дня Артем один раз звонил некоему Мирону, два входящих звонка числились от абонента по фамилии Седой, а, может быть, это была не фамилия, а кличка. Еще было несколько звонков от неизвестного абонента с городского телефона, но все они были пропущены. Оставалось только догадываться, сознательно ли Артем не отвечал незнакомому абоненту или действительно не слышал звонки. Могло также быть, что Артем определил по номеру, кто именно ему звонит, и специально не брал телефон. Неизвестный абонент был очень настойчив. Только за вчерашний день числилось пятнадцать пропущенных звонков от него. Пропущенные звонки от абонента «мама» я считать не стала. С ними и так все было понятно.
— Ну, и что дают нам эти имена и номера? — с явным недоверием спросила я друзей, — максимум, что мы сможем узнать, это фамилию и адрес неизвестного абонента, потому что звонил он с городского телефона. А про остальных и говорить нечего. Ни одного конкретного имени.
— Меня всегда раздражает, когда люди друг к другу обращаются какими-то кличками, — поддержала Натка, — да еще и в телефон их заводят. Нет, чтобы нормально имя и фамилию записать. Так нет, пишет: «Седой»! То ли фамилия, то ли кличка, то ли примета. Как понять?
— Да, по имени тут ничего не определишь, — согласился Коля, — остается довольствоваться номерами.
— По номеру сотового тоже ничего не узнаешь, — упавшим тоном отозвалась я, — такой информации в телефонных справочниках не найдешь.
— Конечно, справочник ничего не даст. Надо искать знакомых, работающих в салонах сотой связи, — задумался Коля.
— Точно, — обрадовалась Натка, — я, кажется, знаю, кому надо звонить. Лида Журавлева как раз работает в таком салоне.
Она схватила телефон и принялась набирать номер. Наткина знакомая отозвалась быстро. Для приличия они несколько минут разговаривали ни о чем, а когда, наконец, заговорили о деле, выяснилось, что Лида давно уволилась и помочь ничем не сможет. Мы с Наткой расстроились, но Коля заверил, что решит этот вопрос завтра. Все время, пока Натка вела переговоры, Коля напряженно о чем-то думал.