Страница 71 из 150
— Жизнь заканчивается, полукровка, — а вот игра никогда. Гордись победой, покуда можешь!
— Все мы смертны, — скорбно сказала я. — Но иногда — неожиданно смертны. Это особенно неприятно!
Князь Игры передернул плечами и шагнул в бездну. Он оказался неожиданно разумен и не стал уточнять, что я имела в виду.
Я встала на ноги, огляделась и нервически подхихикнула. Эгмонт и Сигурд, явно не замечая друг друга, подпирали с разных сторон один и тот же обломок скалы — тот самый, из-за которого к нам явился незваный гость. Выражения лиц у них были совершенно одинаковые. Полагаю, и я не вносила разнообразия.
Ну и к кому мне первому идти?.. Я косо улыбнулась, сделала шаг и только тогда поняла, что ноги меня не держат.
Глава четвертая,
в которой Яльга, Сигурд и Эгмонт наконец-то добираются до Арры и наслаждаются как благами цивилизации, так и общением с золотым драконом. Появляются здесь и иные интересные личности, а Эгмонт обнаруживает тот пункт, касательно которого он совершенно согласен с официальной политикой КОВЕНа
Падать в обморок оказалось совсем не так приятно, как это описывается в книжках Полин. Там, в обморочной реальности, не обнаружилось ни клубящейся мглы, ни розового тумана, ни прекрасного незнакомца в маске, с розой и на вороном коне. Собственно, там вообще ничего не было — все интересное поджидало меня здесь.
Я очнулась и несколько секунд лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к многочисленным ощущениям. Болело практически все, будто после практикума по боевой магии. Имейся у меня хвост, думаю, ломило бы и его.
— Яльга… — Меня осторожно потрясли за плечо. Я мрачно прикинула, что выйдет лучше: изобразить глубокий обморок или все-таки очнуться, — и выбрала второе. — Яльга, ты живая, да?
— Ага, — просипела я. — Воды дайте.
Произошло краткое шевеление; кто-то осторожно приподнял мне голову, и в губы ткнулось влажное горлышко фляжки. «И крышку открутили, молодцы какие!» Я попыталась сделать глоток, чуть не захлебнулась, облилась водой и поняла, что с открытыми глазами жить как-то лучше.
— Дай сюда…
Сигурд безропотно передал мне фляжку. Я встряхнула ею, проверяя, много ли осталось воды — по всему выходило, достаточно, — и отпила, как полагается товарищу, ровно одну треть.
Жить стало лучше, хотя и ненамного. Вернув оборотню его имущество, я приподнялась на локтях и осмотрелась.
Похоже, я пробыла без сознания довольно долго — уже смеркалось, в небе стояла бледная луна. Насколько я могла судить, мы так и не дошли до перевала. Рядом плевался искрами небольшой костер, над которым висел родной, пускай и немножко помятый, котелок. Оттуда исходил умопомрачительно вкусный запах. Я сглотнула; очень хотелось есть, и непременно — чего-то жидкого и горячего. В идеале хорошо бы еще чего-нибудь сладкого, да где ж его возьмешь?
Сигурд помаячил надо мной и сел, пытаясь закрутить фляжку. Крышка все время шла косо, и оборотень, шипя, вертел ее туда-сюда. Наконец количество перешло в качество — фляжка закрылась как надо. Тут Сигурд вспомнил, что он тоже хочет пить, и вновь открутил крышку. Я молча следила за его действиями, гадая, кто сдастся первым: оборотень или резьба.
— Сигри, дай фляжку, — подал голос Эгмонт.
Я осторожно повернулась к нему. Маг — бледный и осунувшийся — сидел слева от меня. Под глазами у него залегли такие роскошные синяки, какие у живого человека я наблюдала только один раз: в зеркале, перед последней пересдачей у Шэнди Дэнн. Допив воду, Рихтер одним точным движением закрутил фляжку и протянул ее Сигурду.
— А проку? — мрачно сказал волкодлак. — Все едино откручивать, когда воды набирать.
— Так это когда еще будет, — оптимистично ответил Эгмонт.
Сигурд молча встряхнул фляжкой. Внутри жалобно булькнуло.
— Есть хочу, — сказала я на правах самой больной и несчастной. Подумала и добавила: — Очень.
Не мне одной хотелось горячей пищи: в котелке оказался кулеш из пшенки, грибов и остатков ветчины. Мало этого, оборотень не пожалел даже шматка копченого сала, на который раньше никому не давал посягнуть. Помнится, мы с Эгмонтом еще интересовались, не из Хох-ландии ли происходят уважаемые предки Сигурда…
Я выскребла остатки своей порции и осторожно прислушалась к ощущениям. Ощущения были самые восхитительные. Тут мне припомнился некий осенний практикум, на котором мы отрабатывали волну Эллер-Минца, и я вкрадчиво намекнула:
— Эгмонт, а Эгмонт… Эликсирчику бы сейчас! Помнишь: осень, практикум, волна Эллер-Минца? Или ты все тогда выхлебал?
— Вовсе даже не все! — оскорбился Рихтер. — Я еще нового сварил!
— А, тогда не надо, — быстро отказалась я. — Знаешь, мне что-то уже не хочется. И вообще, я только жить начинаю…
— Ну не сварил. Купил.
Я приподняла бровь.
— Подарили! — процедил сквозь зубы весь красный Эгмонт.
Мы с Сигурдом развлекались вовсю.
— Ну, если подарили… — первым бальным голоском протянула я. — Тогда так и быть, давай сюда — продегустируем!
Вообще-то эту фразу надлежало говорить четвертым бальным голоском, но успехи мои были скромны, и дальше первого я так и не продвинулась.
Рихтер вытащил откуда-то металлическую фляжку и — я обиженно фыркнула — мерный стаканчик. Не обращая на меня ни малейшего внимания, маг налил в стаканчик ровно по вторую зарубку, а сам глотнул из горла и передал Сигурду.
— Так нечестно! — завопила я. — Дискриминация по этому… как его… гендерному признаку!
— Научили на свою голову, — пробормотал Эгмонт. — Пей давай, а то там чай стынет!
— С молоком? — с надеждой спросила я.
— С медом! — отрезал Рихтер.
В горах темнеет быстро. Когда мы допивали чай, уже стояла ночь. В небе ярко горели крупные звезды. Казалось, они были рассыпаны довольно далеко друг от друга, но стоило присмотреться — и в бархатной черноте вдруг вспыхивала незамеченная искорка.
Мы находимся в самом сердце мира… Эта мысль мелькнула и пропала, не оставив после себя ничего, кроме тихого умиротворения. Прищурившись, я смотрела на огонь и думала о том, что скоро все закончится. Закончится непременно хорошо! Если таковы Драконьи Горы, то с драконами, наверное, все же можно договориться. И Аррани Лерикас вряд ли выгонит тех, кто вытащил ее подданного из тюрьмы пострашнее ковенской…
Кстати, а где договор?!
— Яльга, Эгмонт… — как-то неловко начал Сигурд. Я перевела на него слегка замутненный взгляд; будто прочтя мои мысли, оборотень вытащил из-под куртки тот самый желтый лист бумаги, свернутый в трубочку. — Я хочу… я должен… да давно уже вообще-то…
— Сигри, — прервал его маг. — Здесь не то время и не то место. И потом, ты нам ничего не должен. Правда, Яльга?
Я кивнула не раздумывая. Если бы речь шла не о Сигурде, я непременно захотела бы выяснить, каков был предмет сделки, — но речь шла именно о Сигурде, и Эгмонт, разумеется, прав. Что бы ни произошло между оборотнем и Князем Игры, я знала точно: Сигурд не искал выгоды, а обстоятельства… обстоятельства бывают разными. Кому это знать, как не бывшей бродяжке!
— Дай мне это, Сигри…
Оборотень переложил договор из одной руки в другую, помедлил, но потом все же протянул его мне. Желтоватая, уже помявшаяся бумажка… я подожгла ее от костра и держала до тех пор, пока это было возможно. Дождавшись, пока сгорит последний клочок, я отряхнула руки от пепла и сказала, цитируя почти дословно:
— Мало ли что с кем может случиться! Ты, Сигурд, не думай, мы тебя все равно любим. Правда, Эгмонт?
Маг, уже привыкший к роли истины в последней инстанции, ограничился царственным кивком.
Всю ночь мне снилась золотая лестница без перил. Повиснув в бесконечной бархатной темноте, она уходила из ниоткуда в никуда, и никто не мог бы пройти по всем ее ступеням. Сон был странный, но именно что сон — без намека на какое-то магическое содержание. После предыдущих снов он мне даже понравился.