Страница 41 из 150
На фоне этих событий никого уже не удивляло, почему гном, долженствовавший вылететь из телепорта на ковенской площади, вдруг очутился на поле для бугурта. Даже самые старые маги не могли припомнить, чтобы Т-пространство было настолько запутано и возбуждено. Пятый отряд просто не поверил своему счастью, когда из темноты перед ними выросла лавка, надежно запечатанная тремя заклятиями.
Автор заклятий, совсем молодая магичка, сидя спала на скамейке возле лавки. Рядом переминались с ноги на ногу два практиканта с красными от недосыпа глазами.
Лавку надлежало немедленно брать штурмом — кругом было почти безлюдно, и пострадать могла разве что отделка соседних зданий. В печальном лунном свете маги, скользя как тени, заняли ударные позиции и практически молниеносно ворвались внутрь.
Внутри было пусто, печально и темно. Сильно пахло пряностями, отчего хотелось чихать и чихать. Как и предвидел хозяин, здесь царили беспорядок и разорение. От половины всех колбас и окороков остались лишь неровно срезанные веревочки, касса была опустошена, да и прочие припасы подверглись изрядному разграблению. Наконец, злодеи захватили с собой почти что все пряности, а чего не забрали — то просто рассыпали вокруг.
— Перец-то им зачем? — жалобно воззвал в пустоту несчастный магистр Цвирт, вытирая попеременно то нос, то глаза.
Судьба была к нему жестока: ковенцу предстояло лично общаться с хозяином разграбленной лавки. «Уж лучше бы это был Рихтер!» — тоскливо подумал маг.
Глава седьмая,
в которой выясняется, что не все леса одинаково гостеприимны и не все ковенские маги одинаково вредны
Город моего жениха оказался шумным, большим и слегка пованивающим: на всех углах торговали жареными ребрышками непонятного происхождения, выдавая их за национальное блюдо Серого Конунгата. Сигурд только морщился; к нему зазывалы даже не подходили, с первого взгляда узнавая настоящего волкодлака. Вообще, уличная торговля здесь процветала. Прогулявшись по центральному бульвару, можно было последовательно приобрести пряник, пирожок, кулек семечек, эльфийские духи хох-ландского разлива, букет цветов, живого порося и платье на вырост. Но банка здесь не было, и я благословила предусмотрительность Сигурда, заботливо опустошившего кассу в той гномьей лавке. Находясь вне закона, нельзя нарушить закон, — а теперь нам свободно хватило денег на трех лошадей плюс постой в довольно приличном, пускай и без роскоши, трактире.
Впрочем, задержались мы там ненадолго. Вечером следующего дня, когда купленные лошади уже стояли в конюшне, а сумки были набиты похищенной у листвягского гнома едой, мы собрались у окна, чтобы обсудить наш дальнейший маршрут. Сигурд принес закапанный воском стакан, в котором покачивалась толстая свеча, а Эгмонт расстелил на столе карту. Я вместе с табуреткой поспешно пододвинулась поближе; света было немного, и приходилось щуриться, чтобы рассмотреть тонкие чернильные линии. В левом верхнем углу пергаментного лоскута имелся схематически начерченный компас, а прямо под ним гордо виднелись две башенки, объединенные зубчатой крепостной стеной. Над башенками висела царская корона, под башенками вилась узорная надпись: «Межинград».
Я прикусила нижнюю губу. Перед глазами вдруг ясно встала Академия, к которой я здорово успела привыкнуть за минувший год. Внутренний двор, ореховый куст, наша с Полин комната, острый, как игла, Солнечный шпиль, пронзающий вечернее небо… Странно, что я так привязалась к этому конкретному месту. Раньше за мной такого не водилось.
Но как бы то ни было — свой выбор я уже сделала. И никогда от него не отрекусь!
— Все очень просто. — Эгмонт постучал по одинокой башенке, обходящейся без стены, короны и завитушек. — Мы находимся здесь. Наша цель — вот этот городок. — Я мрачно посмотрела на другую башенку, ничем не отличавшуюся от предыдущей. — Если нам удастся туда попасть, то останется совсем немного: найти проводника и перейти через Драконий Хребет.
Сигурд смущенно хмыкнул.
— Это Солец? — спросил он, указывая на вторую башенку.
Написано было мелко, а по-лыкоморски оборотень читал не слишком хорошо. На моей памяти он был единственным, кто отлично разбирался в эльфийской грамоте и спотыкался на каждом слове в человеческой.
Эгмонт кивнул.
— Не надо проводника, — твердо сказал Сигурд. — Я здесь бывал. Пройду и на этот раз.
— Тем лучше: денег у нас немного. — Рихтер немного помолчал, глядя то на меня, то на карту. — Собственно, сейчас вопрос даже не в этом. Мы, господа, оказались в запертой мышеловке. Из этого городка есть только три дороги. Назад мы, разумеется, не пойдем — это понятно и нам, и нашим преследователям. Две ведут вперед, причем именно туда, куда и надо. И вопрос сейчас только в том, чтобы определить, какая из них обойдется нам дороже.
Я пригляделась. От города на восток и впрямь отходило два тракта. Один, короткий, шел почти прямо, второй сильно изгибался на юг и порядочно петлял по лесу.
— Это Новый шлях, — сказал Эгмонт, указывая на второй тракт. — Там может пройти каждый, и маг в том числе. Однако он намного длиннее, и, что гораздо хуже, на нем нас наверняка ждет засада. Старый шлях куда короче. Как показала практика, летом его можно пересечь в течение одного светового дня. Более того, его очень рекомендуется пересекать именно за один световой день. Мне как-то не хочется думать, что там происходит ночью. Но беда в том, что для мага этот путь равносилен самоубийству.
— Почему? — вырвалось у меня.
Я думала, что ответит Эгмонт, но отозвался Сигурд.
— Это Старые Земли, — неохотно проговорил он. И я сразу же поняла, что пишется именно так: каждое слово с большой буквы. — Тысячу лет назад была война…
Он замолчал, хмуро глядя на карту. «Ох, что-то здесь нечисто!» — невольно отметила я.
— Речь идет об эпохе магических войн, — негромко пояснил Рихтер. — Эти места, насколько мне известно, раньше принадлежали Конунгату… до того, как граница сдвинулась за Драконий Хребет. Именно по ним пришелся магический удар, после которого в войне наступил перелом. Не знаю, что именно там произошло, да и никто, думаю, не знает. Точно известно одно: шлях за эти годы не зарос, пройти там можно. Днем, летом, пока не зашла Собачья звезда, и при условии, что во всем обозе не будет ни единого магического предмета. Талисманы, амулеты, зачарованные вещи — это все оставляют здесь. Ну и, разумеется, магам туда ход заказан.
Я облизнула губы. Смеркалось; наши окна выходили как раз на лес, грозно темневший невдалеке. По-хорошему, стоило бы испугаться, но… в воздухе суматошно носились светляки, снизу доносились голоса, пахло едой и дымом, Эгмонт и Сигурд были рядом, вот, только руку протяни…
Словом, испугаться не получалось.
— Эгмонт, а что случалось с теми, кто шел туда, не сняв амулетов?
— Не знаю, — спокойно ответил Рихтер. — Не вышел, по крайней мере, ни один.
Повисло молчание.
— Что скажешь, Сигурд? — нарушил его маг.
— Если прорываться с боем, — медленно произнес волкодлак, — то лучше уж по короткой дороге. Глядишь, и прорвемся… но мне-то что? Я все одно пройду. По-честному, решать надо вам с Яльгой — вы же ведь маги… На худой конец, я и волком обернусь, — помолчав, добавил он. — Эта земля не успела забыть, что такое Конунгат. Меня она пропустит, а вот вас…
А ведь я в принципе тоже могу попытаться! Он оборотень, это верно, — но ведь и я не человек! Если мы смогли договориться с властителем Треугольника, то уж с этим лесом, обиженным столько лет тому назад…
Кажется, Эгмонт думал о том же.
— Чего на Старом шляхе нет, так это ковенцев, — констатировал он. — В принципе существует такой вариант: мы можем разделиться. Яльга маг в той же мере, в какой она полуфэйри. У нее больше шансов на короткой дороге. Сигурд, вы двое могли бы пойти по Старому шляху, а я отправился бы… поговорить с ковенскими коллегами. Сколько можно бегать, в конце-то концов?