Война в Фивах

Однако судья вышел из себя, начал сверлить заступника грозным взглядом. Тот умолк. Люди со всех сторон смотрели на него. Исфинис узнал того, кто посмел выступить, и от удивления обратился к своему спутнику:

— Это тот самый юноша, который рассердился, когда я заговорил с ним, и обвинил нас в том, будто мы рабы пастухов.

Исфинис был вне себя от гнева и испытывал боль. Он продолжил:

— Я не позволю глупому судье бросить эту женщину в тюрьму!

Встревоженный Лату сказал:

— Ты прибыл сюда с более важной целью, чем заступничество ради обиженной женщины. Смотри, как бы твои действия не обернулись против нас!

Но Исфинис не обращал внимания на своего спутника. Он ждал, пока судья не спросил женщину:

— Ты заплатишь требуемую сумму?

Тут Исфинис встал и приятным голосом любезно произнес:

— Да, господин судья!

Все повернули головы и внимательно смотрели на смелого и щедрого юношу, который в последний миг вызвался спасти женщину Эбана с удивлением глядела на него, как и юноша, который заступался за нее со слезами на глазах. Доверенное лицо командира бросило на него свирепый и угрожающий взгляд, но высокий и стройный юноша с привлекательным лицом, не обращая на него внимания, подошел к помосту, где сидели судьи, и передал им требуемую сумму штрафа.

Судья недоуменно раздумывал и задавался вопросом: «Где этот крестьянин раздобыл золото и откуда у него такая смелость?» Но ему ничего не оставалось, как обратиться к Эбане:

— Женщина, ты свободна. Пусть судьба, от которой ты едва спаслась, станет тебе уроком!

7

Они покинули суд вместе — Лату, Исфинис, госпожа Эбана и незнакомый юноша. Пока они шли, женщина взглянула на Исфиниса и тихим голосом, который тот едва расслышал, сказала:

— Господин, ваша храбрость спасла меня от подземной темницы. Поэтому я обязана считать себя вашей рабой в благодарность за ваш добрый поступок. Я в неоплатном долгу перед вами.

Юноша взял руку Исфиниса и поцеловал ее. Его глаза наполнились слезами. Он сказал дрожащим голосом:

— Да простит меня Бог за то, что я раньше плохо подумал о вас, и наградит вас лучшей наградой за то, что вы сделали для нас, избавив мою мать от темницы и телесного наказания!

Исфинис был переполнен чувств и тихо ответил:

— Вы мне ничего не должны. Моя госпожа, вам учинили жестокую несправедливость. Если несправедливо обошлись хотя бы с одним человеком, от этого не становится легче. Я не сдержался и дал выход гневу — так что вы мне ничего не должны.

Эти слова не убедили госпожу Эбану, которую переполняли чувства. Она смутилась и, запинаясь, сказала:

— Какой благородный поступок! Он не поддается описанию и выше всяческих похвал!

Ее сын был столь же впечатлен. Видя, что Исфинис смотрит на него, он сказал извиняющимся тоном:

— Когда мы встретились, я принял вас за прихвостней пастухов, ибо вы мне показались очень богатыми. Теперь выяснилось, что вы два щедрых египтянина, явившиеся неизвестно откуда. Клянусь, я не оставлю вас в покое, пока вы не окажете любезность и не посетите нашу лачугу, где мы вместе отведаем пива, дабы отметить знакомство, которое является для нас честью. Что скажете?

Приглашение обрадовало Исфиниса, который горел желанием оказаться среди соотечественников. Юноша привлекал его общительностью и приятной внешностью.

— Мы принимаем твое приглашение с великим удовольствием, — ответил Исфинис.

Юноша и его мать были вне себя от радости. Мать сказала:

— Вы должны извинить нас, ибо вы не найдете нашу лачугу подходящей для своего высокого положения.

Сообразительный Лату ответил:

— С такими хозяевами, как вы, нас все устроит, и к тому же мы торговцы, привычные к неудобствам жизни и трудностям пути.

Они шли дальше, испытывая взаимное расположение, точно были друзьями уже много лет. Пока они шли, Исфинис спросил сына Эбаны:

— Как нам называть тебя, мой друг? Меня зовут Исфинис, а моего спутника Лату.

Юноша почтительно склонил голову и ответил:

— Зовите меня Яхмосом.

Исфинису показалось, точно его назвали по имени, и он с любопытством взглянул на юношу.

Через полчаса они достигли лачуги. Это было простое строение, похожее на хижину рыбака, оно состояло из внешнего дворика и двух крохотных сообщающихся комнат. Несмотря на простоту обстановки и бедность, здесь царили чистота и порядок. Яхмос и оба гостя расположились в дворике, широко открыв дверь, чтобы впустить ветерок, дувший со стороны Нила, и видеть саму реку. Эбана ушла готовить напитки, и все какое-то время сидели молча, поглядывая друг на друга.

Яхмос робко сказал:

— Странно видеть столь почтенных египтян. Как это пастухи позволили вам разбогатеть, если вы не пресмыкаетесь перед ними?

— Мы египтяне из Нубии и только сегодня прибыли в Фивы, — ответил Исфинис.

Юноша от удивления и восторга захлопал в ладоши и сказал:

— Нубия! Много людей бежало туда, когда пастухи вторглись в нашу страну. Вы из тех, кто тогда бежали?

Лату по природе был крайне осторожен, поэтому тут же ответил, опережая Исфиниса:

— Нет. Мы уехали туда раньше, чтобы заняться торговлей.

— А как вам удалось въехать в Египет? Пастухи ведь закрыли границы.

Гости поняли, что Яхмос, несмотря на молодость, все хорошо знает. Исфинис почувствовал к нему любовь и доверие. Поэтому он рассказал юноше о том, как они прибыли в Египет.

Пока он говорил, Эбана вернулась с чашами, наполненными пивом, и жареной рыбой. Она поставила чаши и рыбу перед ними, села и выслушала рассказ Исфиниса до конца. Исфинис закончил его такими словами:

— Золото одурманивает этих людей и пленит их разум. Мы отправимся к губернатору Юга и покажем ему наши лучшие сокровища. Надеемся, что он одобрит торговлю между Египтом и Нубией или же добьется соглашения на этот счет. И тогда мы сможем вернуться к прежнему занятию и торговле.

Эбана предложила гостям чаши с пивом и рыбу. Она сказала:

— Если вы добьетесь своей цели, вам придется взвалить всю работу на свои плечи, ибо пастухи отказываются заниматься торговлей, а египтяне, пребывая в бедности и нищете, не смогут принять в ней участия.

У торговцев на этот счет были свои соображения, но они предпочли умолчать о них. Они принялись за рыбу и пиво, всячески хваля хозяйку и ее скромные угощения. Эбана покраснела и начала благодарить Исфиниса за его благородный поступок. Она сказала:

— Вы протянули мне благородную руку помощи в тот миг, когда я больше всего нуждалась в ней. Но что делать несчастным египтянам, на которых утром и вечером давят жернова гнета и никто не может им помочь!

Яхмос тоже заволновался и, как только мать произнесла эти слова, он покраснел от гнева и серьезно сказал:

— Египтяне рабы, им бросают крохи, их бьют кнутами! Царь, министры, командиры, судьи, чиновники, владельцы собственности — все они из пастухов. Сегодня власть целиком находится в руках людей с белой кожей и грязными бородами, а египтяне стали рабами на земле, которая вчера принадлежала им.

Пока Яхмос говорил, Исфинис смотрел на него с восхищением и сочувствием, а Лату отвел глаза, чтобы скрыть свои чувства.

— Здесь много людей выражают недовольство притеснениями? — спросил Исфинис.

— Еще бы! Но мы скрываем свое недовольство и терпим плохое обращение, как поступают слабые люди, у которых нет выбора. Я спрашиваю себя: «Неужели этой ночи не наступит конец?» Прошло уже десять лет с тех пор как Бог, прогневавшись на нас, дал короне упасть с головы нашего повелителя Секененры.

Сердца гостей забились быстрее, Исфинис побледнел. Лату с удивлением посмотрел на юношу и спросил:

— Откуда тебе это известно? Ты ведь совсем молод.

— В моей памяти сохранились воспоминания, четкие и ясные, о первых днях страданий. Однако печальную историю Фив я узнал от матери, она часто рассказывает об этом городе.

Лату с любопытством взглянул на Эбану, смутив ее. Желая успокоить ее, он сказал: