Рейд в ад

— Двести баксов, — похоже, он не соврал.

— Всего? — я даже фыркнул от презрения.

— За каждого, — Эдик сощурился, что было признаком напряженной работы мысли, возможно, он раздумывал над вопросом — «уж не продешевил ли он?»

— И много навербовал? — я усмехнулся. Тоже мне, вербовщик! От него и в армии толку было немного, а в качестве агента… Смех.

— Ты третий, — не стал запираться Эдуард.

— О, это интересно. Значит, все-таки кого-то он нашел. Маладессс. Кто-то из наших? — Эд отрицательно покачал головой. И то хлеб, со своими, конечно, лучше, но за них и беспокоишься больше.

— Если надумаю, когда и куда? — Мимо на полной скорости пронесся груженный песком «КамАЗ», обдав нас запахом гари и битума.

— Не позднее, чем завтра. Решишь ехать — позвонишь, — Эдуард хитро улыбнулся, словно заранее предвидя мой ответ, следовательно, понимая, что я никуда не денусь. Увы, он был прав. Я же пока не хотел признаться даже самому себе в предопределенности выбора…

Домой я возвращался еще медленнее, чем шел на нашу встречу. Спешить мне, как вольному, не обремененному работой человеку было некуда, погода радовала, тепло, но не жарко. Проходя через заросшие деревьями дворы, я услышал пение птиц. Что ж, может быть, все не так и плохо, и жизнь налаживается?

Домой я пришел не скоро…

— Я на работу устраиваюсь, — не зная, с какого бока подойти к своей разлюбезной Тамарушке, я промаялся полдня, в конце концов, решился сообщить ей половину правды.

— В Москву собрался? — мы уже давно обсуждали варианты моего трудоустройства, и все они по большей части упирались в столицу. — На стройку? С твоей-то спиной, — она неодобрительно покачала головой.

Эта моя спина стала для нее камнем преткновения, сам-то я почти забыл, как два месяца лежал, не вставая с кровати, а она все никак не могла угомониться.

— Да что моя спина? — я взбунтовался. — Я давно восстановился! С турника по полчаса не слезаю, бегаю, гимнастика вот! — почему-то говорить даже половину правды расхотелось. — И вообще Москва совершенно ни при чем. На Север поеду. На охрану нефтяных вышек, — и чтобы упредить возможные возражения, — контракт я уже заключил. Платить будут пять тысяч в месяц, в баксах, три тысячи аванс. Вахта три месяца.

— А почему так надолго? — своей речью я вогнал супругу в ступор.

— Добираться сложно, — легко соврал я. — Да и сотовой связи, говорят, там нет.

— Устраивался бы где-нибудь здесь, — она вроде бы меня отговаривала, но по виду этого не скажешь. Такое ощущение, что ей без разницы, что со мной, где я. Хотя зря я так, мы одно целое, всю жизнь вместе, куда я — туда и она. Но ее предложение…

— Устраиваться здесь, в городе? На восемь тысяч? — я покрутил пальцем у виска.

— Да как-нибудь обошлись бы… — она устало опустилась на подлокотник кресла, на котором сидел я. Начала гладить мои волосы.

Да уж, обошлись бы! На мою десятку пенсии не разжиреешь. Зарплату супруги без остатка съедала плата за ЖКХ. Но я сказал совсем другое:

— Зубы на полку и гуляй, рванина. Ты предлагаешь переходить на крупы и воду? Нет, дорогая, я мясо есть хочу, и желательно хотя бы через день.

Она обиженно надула губы.

Вот и весь разговор. Тамара ушла на кухню, я, терзаемый противоречивыми мыслями, вперился в телевизор. В новостях рассказывали про Афганистан, а точнее, об очередном успехе коалиционных сил. Что ж, скоро сам увижу, какие там успехи. Подумав об этом, я нахмурился и переключился на другую программу.

На следующее утро я отправился по указанному Эдуардом адресу. Откровенно говоря, я малость разочаровался — как выяснилось, офис частной военной компании представлял собой обычную трехкомнатную квартиру. Ни вывески, ни объявления. Хотя, с другой стороны, было бы странно увидеть объявление официально несуществующей организации. Впрочем, вывеска все же имелась, и главное, что я из нее вынес, — это то, что некое ООО является туроператором. Что ж, не самое плохое прикрытие.

— Брат, — стоило только мне нажать кнопку звонка, как дверь распахнулась, явив мне улыбающуюся физиономию Эдика.

— Привет, — я оказался в полутемной прихожей, в углу которой стояли стоптанные тапочки, на стене висела старая вешалка, у стены — подставка для ног и узкая тумбочка.

— Значит, так, — Эдуард начал вводить меня в курс дела. — Сначала медкомиссия, — он показал рукой на одну из комнат, — затем на собеседование. И если подойдешь, — он ухмыльнулся, — то проходишь в зал, подписываешь контракт, получаешь денежки и можешь быть свободен, как ветер. До завтра.

— Что, убытие через сутки? — я подивился такой оперативности.

— Нет, — Эдик качнул головой. — Про убытие я сам толком не знаю, но сбор завтра. Кто не прибудет, с того неустойка. И, соответственно, возврат аванса.

— Это, интересно, как же они его будут возвращать? — я попробовал выдавить самую что ни на есть гнусную улыбку.

— Ты не переживай, найдут, — он так улыбнулся, что я ему сразу поверил. Действительно, найдут… И, возможно, я знаю Эдика не так хорошо, как кажется.

Похоже, в этот день моими новыми работодателями было запланировано собрать всех. В помещении пребывало не меньше десятка мужчин вполне соответствующей наружности и, что самое удивительное, две женщины.

Вопреки опасениям, процедура медицинского осмотра оказалась не слишком обременительной: ни тебе терапевтов, ни тебе окулистов — комната, сухощавый мужик в белом халате, стол.

«Разденьтесь, повернитесь, оденьтесь», — вот и все. Кстати, говорил он, этот осматривавший нас доктор, с акцентом. Прибалт? Возможно. Но ведь не спросишь же. Да и спросишь, что толку? Соврет, и не проверишь.

Написав что-то малоразборчивое на листке бумажки, доктор отправил меня в кабинет «собеседования». Там тоже не собирались тратить на меня много времени. А я-то ожидал увидеть хоть какой-то процесс отбора — с тестами, с написанием «диктантов». Вместо этого краткий формальный опрос и следом сунутые под нос, написанные на двух языках, документы. Я взял их и, отойдя к стоявшему там же дивану, принялся читать, а за стол к представителю работодателя подсел следующий «претендент».

«Ага, понятно, — я вовсе не удивился, прочитав первые строки контракта. — Значит, турагентство „Гранит“ заключает со мной „Ивановым, Петровым, Сидоровым“ договор о сотрудничестве… так, обязанности… проведение маркетинговых исследований за рубежом… так, так… это мне неинтересно, ага, вот оно… обязуется выплатить аванс в сумме девяноста трех тысяч… рублей. Ага, есть. Оплата посуточная, пять тысяч рублей в сутки, итого сто пятьдесят тысяч рублей в месяц, итого получается пять тысяч баксов. Теперь дальше… в случае заболевания, травм и иного вреда здоровью, полученного при исполнении служебных обязанностей, фирма обязуется выплатить… компенсацию в размере от трех миллионов до девяти миллионов рублей в зависимости от тяжести полученного увечья или перенесенного заболевания. В случае смерти сотрудника денежная компенсация в размере пятнадцати миллионов рублей выплачивается родственникам погибшего, умершего».

Представив себе означенную сумму, как-то даже захотелось немножко умереть. Хоть какая-то польза от меня родным.

Откровенно говоря, во всей этой макулатуре меня с самого начала больше всего и интересовали цифры. Взглянув на них, я, в общем, остался доволен. Цифры впечатляли. Особо приятными показались выдаваемые на руки подъемные, приходившиеся сейчас как нельзя кстати. Раздумывать и дальше не имело смысла. Черканув роспись, я сгреб в карман свой экземпляр договора, получил причитающиеся мне денежки и неспешной походкой направился к выходу. Итак, на сегодняшний день у меня намечалась куча свободного времени. Рюкзак с минимальным запасом жизнеобеспечения, как-то: зубная паста, щетка, мыло, бритвенные принадлежности, одеколон, полотенце, двухсуточные запасы провианта, пара бутылок воды, аптечка со всякой ерундой типа йода, бинтов, лейкопластыря и прочее и прочее — был сложен и ждал готовности к выходу. Все остальное типа «инвентарь», равно как и трехразовое питание, согласно все тому же контракту, предоставлялось работодателем, а, следовательно, не к чему беспокоиться и тратить собственные деньги.