Лики смерти

Метрах в ста пятидесяти ниже по склону, в лощине с видом на деревню и долину, ясно просматривалась основательно оборудованная позиция. Один из наблюдателей в бинокль смотрел на долину и тот спуск, по которому можно выйти к деревне. Второй, прислонившись спиной к дереву, лениво покуривал, даже не думая о том, что табачный дым, почти не развеиваясь, поднимается вверх. Командир группы, снайпер, лежал чуть поодаль, установив мощную крупнокалиберную винтовку на опоры, и, казалось, подремывал. Впрочем, когда тебя прикрывают двое наблюдателей, можно слегка расслабится, кофейку попить, сигаретку выкурить. В оптику хорошо виден серебристый термос, а рядом с ним пачка сигарет на камне. Словно не на войне, а на охоте. Хотя для некоторых искателей приключений такая война и в самом деле больше похожа на охоту. Только если зверь еще может огрызнуться, даже раненным достать охотника когтями и клыками, с людьми этого, как правило, не происходит. Ничего он не сделает стрелку, укрывшемуся в трехстах метрах, да еще прикрытому от неприятностей парой автоматов. Так любили снаряжаться янкесы. Влад, стараясь не нервничать, поднял верный «Хеклер» и в две секунды поразил все три цели. В том, что поправки не потребуется, он был совершенно уверен. Непередаваемое чувство того, что пуля, покидая ствол, устремляется точно в цель, его никогда не подводило.

Пока Илия бегал вниз, собирал подтверждения о ликвидации засады, Влад, устроившись поудобнее в ложбине, задремал.

Далекий родной город, привольно раскинувшийся на берегу чуть сонной, широкой реки. Старая крепость, взметнувшая свои краснокирпичные бастионы на круче. Тихие улочки, утопающие в зелени садов. Почему-то в воспоминаниях он обязательно видел их в зеленом кипении мая. Открытые счастливые лица людей, радующихся солнцу, свету, разноцветью цветов. Мама, усталая, с добрыми, чуть выцветшими глазами. Ее теплые нежные руки поглаживают его вихрастую голову. Суровый, справедливый отец сидит за столом под раскидистой яблоней, неспешно потягивает из здоровенной глиняной кружки пенистое пиво. Перед ним высится горка красных вареных раков, необычайно вкусных, солоновато-сладких. Он что-то говорит, только Влад не может разобрать слов. Впрочем, это и не важно, он увлеченно отрывает рачьи клешни, надкусывает прочный панцирь, чтобы добраться до лакомства. Сладковатый сок заливает руки, пальцы становятся липкими, кусочки панциря прилипают к ним, опадают в рот, он смешно отплевывается, не понимая, как удается отцу очищать раков так, что куски твердого хитина не мешают. Отец посмеивается, но не отвечает на вопросы сына.

Экзамены в военном училище. Ненавистная команда: «Рота, подъем!» Проклятые сорок пять секунд на то, чтобы одеться и встать в строй. Топот курсантских сапог. Беспощадное солнце, заливающее раскаленный плац. Треск автоматных очередей. Кислый пороховой дым. Крик дневального: «Курсант Космич, к командиру роты!» Незнакомый майор с эмблемами войск химической защиты на петлицах. Очень спокойный, неторопливый разговор. Изнурительные тренировки, тесты – и снова тренировки. Предложение продолжить обучение в некоем ином училище. Необдуманное согласие. Крошечный, не отмеченный ни на одной карте городок. Новые сослуживцы. Он – один из немногих курсантов, в основном здесь обучаются офицеры, от молоденьких безусых лейтенантов до вполне зрелых капитанов. Жестокие тренинги, невзирая на возраст и звание. Бесконечные марш-броски, игры на выживание. Незаметно полученные первые офицерские погоны и снова подъемы, стрельбы, рукопашный бой. Первая командировка в Афганистан. Снова курсы, основы снайперской стрельбы. Опять командировки – и так без конца. Владу вдруг показалось, что за его спиной опять стоит могучая держава, и он всего лишь выполняет очередной приказ. И те янкесы – всего лишь цель.

Голос Илии вывел Влада из оцепенения:

– Похоже, мы вляпались в неприятности! Американцы!

– Ну и хрен с ними! Если бы они нас положили, неприятности были бы намного серьезнее! – вяло отмахнулся Влад.

– Но их нельзя считать!

– Это почему же? Нас бы они внесли в зачет. Или ты думаешь, это KFOR? Ошибаешься, такие же «дикие гуси», как и мы. Ты документы у них нашел?

– Нет, но и так, по снаряжению понятно!

– В таком случае мы с тобой служим не то в бундесвере, не то в бельгийской армии. Записывай и пошли дальше, нам еще километров двадцать сегодня по горам шлепать! – оборвал его Влад.

«Какая, в сущности, разница, откуда прилетели эти «гуси»! Они хотели положить нас. Мы оказались удачливее!» – думал Влад, монотонно вышагивая по поросшему лесом склону. До цели еще часов восемь хода. Два дня на выполнение – и обратно. Останется чуть больше месяца до окончания контракта.

Марина ненавидела себя за слабость, но ничего не могла поделать. Прошло два месяца после той памятной поездки за город. Уже две недели Марина сидела дома и старательно изучала предложения о работе. Она разместила свое резюме на сайте. Но к сожалению, те несколько вариантов, которые она отобрала, не принесли ничего, кроме огорчения. Едва завидев ее, потенциальный работодатель начинал строить глазки и намекать, что неплохо провести оставшуюся часть переговоров в горизонтальном положении. Марине приходилось уходить ни с чем. Кроме того, за эти две недели она поняла, что избавиться от Андрея, просто уволившись, нереально. Каждая ночь превращалась в пытку. Весна, проведенная рядом с ним, представлялась ей последней. Сколько мама ни говорила ей, чтобы выбросила из головы даже мысли о нем, как ни убеждала в том, что он ей не пара, Марина тосковала. Чувства не подвластны воле. Андрей, ставший для нее смыслом жизни, – теперь чужой. Другая стала его женой. Оказалась более смелой, решительной, или же он по каким-то другим, таинственным, непонятным причинам сделал такой выбор, но факт оставался фактом, теперь он женат, и исправить что-либо невозможно.

Все пять лет, которые она работала с ним, Марина старалась стать необходимой Андрею. Но он будто этого не замечал. Был в меру вежлив, в меру предупредителен, в меру галантен, идеальный руководитель, но не более. Даже тогда, у Сергея, в его загородном доме, Андрей повел себя не как обычный, ведомый примитивными страстями мужчина, а как заботливый отец. Он все эти годы и относился к Марине по-отечески, старательно не замечая ее чувств, словно не видел, что она безумно влюблена в него. Или видел? Ведь там, в одной постели с ним, она явственно ощущала, что он хотел ее, как мужчина женщину, но все же не перешел грань, разделяющую их. Он был совсем близко, но так и не тронул ее.

Теперь у него семья. Готовая. Сразу с детьми. Он, очевидно, очень любит эту женщину и, скорее всего, любил уже тогда. Только этим можно объяснить, что в тот раз он так решительно отказался от Марины. Не польстился на красоту, молодость, не пожелал увидеть ее влюбленных глаз. Впрочем, в него влюблены слишком многие женщины. Удивительно, ведь Андрей далеко не красавец, неужели женщины чувствовали в нем ту же притягательную силу, что и она? А он всем предпочел Ксению. Странно все же устроен мир.

– Маринка! Девочка моя! Тебя к телефону! – позвала мама, заглядывая в комнату, и тут же уточнила: – Мужчина!

Звонок Сергея Калиновского оказался для Марины неожиданным, а предложение попробовать поработать с ним – весьма лестным.

Марина работала над проектом упорно, неистово. Предложение Сергея захватило ее полностью, и сейчас, когда осталось увязать последние детали, напряжение возрастало стократно. Назначенная на завтра встреча должна была состояться у нее дома. Мама, предупрежденная заранее, старалась навести красоту в квартире, но в комнату дочери даже не заглядывала, боялась помешать. Марина оценила деликатность матери, но приступать к уборке не спешила. Ей необходимо было еще несколько часов, чтобы продумать презентацию. Она не догадывалась, что Сергей подстраховался, заказал точно такой же проект Светлане и в это время изучал подготовленные давней партнершей макеты.