Страница 28 из 52
Даша была уверена в его надежности, несмотря на то, что она мало успела узнать о Семёне, человеке, безусловно, скрытном. Его мнимая откровенность с Верой не обманывала её, а интуиция подсказывала, что Семён не так прост, как кажется, и данное обстоятельство пусть и тревожила Дашу, но не меняло её отношение к нему.
Через час остановились в Фастове, где добавилось ещё пассажиров. Семен выскочил на перрон, купил картошки и солёных огурцов, которые выставил на стол.
— Угощайтесь, — предложила Вера Симону Васильевичу, и тот сказал:
— Спасибо, не откажусь. Я только с утра вышел из тюрьмы и ничего не успел купить, кроме этого, — он вытянул из внутреннего кармана пальто бутылку зубровки. Столь откровенный ответ, немного смутил Веру, но по интеллигентному виду Симона Васильевича нельзя было сказать, что он закоренелый преступник. К тому же его речь, правильная и литературная, выдавала в нём интеллектуала, а не разбойника.
Семён вытащил кружки и открыл бутылку. Вере и Даше капнул на самое донышко, а себе и попутчику налил больше.
— За приятное знакомство, — сказал Семён и все дружно стукнулись кружками. Было видно, что Симон Васильевич, правда, оголодал, так как с удовольствием уминал картошку, а когда Семён вытащил кусок сала и ржаной хлеб – отведал ингредиенты с наслаждением. Бутылку допили одни мужчины. Незаметно для всех пролетело время, когда справа потянулся город.
— Белая Церковь, — сообщил Симон Васильевич и весь подобрался. Справа возвышался тремя верхушками какой-то костёл и вскоре поезд, притормаживая, остановился возле неказистого, двухэтажного вокзала с флигелями по бокам.
Симон Васильевич попрощался и вышел. Даша, выглядывая в окно, увидела, что его встретила целая делегация во главе с усатым статным мужчиной. Вера и Семён выскочили на перрон, чтобы купить что-нибудь съестного на дорогу, а Даша остановилась у двери вагона и спросила у проводника, показывая на Симона Васильевича:
— Кто это?
Проводник удивлённо на неё посмотрел и сообщил:
— Вы же ехали с ним в одном купе. Это Симон Петлюра и Владимир Винниченко.
Даше фамилии, названные проводником, ни о чём не говорили и так бы забылись, если бы не обстоятельства, которые, как по мановению злого волшебника, тут же возникли. Слева от вагона послышался крик, и Даша увидела, как Семена скрутили два человека, а стоящий рядом офицер что-то кричал ему прямо в лицо. С удивлением она узнала в нём офицера, который спорил с Семёном в ресторане, на киевском вокзале.
Даша увидела, как Вера полезла к офицеру, но её грубо оттолкнули, а скрученного и побитого Семёна повели в сторону вокзала.
— Помогите! — неожиданно для себя воскликнула Даша, подбегая с Симону Васильевичу. Тот удивлённо повернулся и все сопровождающие её люди пялились на Дашу, не понимая, что происходит.
— Что случилось, Даша? — спросил Симон Васильевич, и Даша путано рассказала о ссоре Семёна и офицера.
— Хорунжий, остановитесь! — воскликнул Симон Васильевич, и недовольно повернувшийся офицер остановился, поджидая.
— Отпустите этого человека, — приказал Петлюра.
— Не могу, пан атаман, это шпион гетмана Скоропадского, — сообщил офицер и протянул Петлюре бумажку. Даша похолодела: она знала её содержание. Петлюра прочитал бумажку и посмотрел на Семёна:
— Владимир Стрельцов? Начальник отдела службы разведки гетмана Скоропадского? Мне кажется, вы называли себя Семёном?
— Так и есть, — сказала Даша, — а эту бумажку он сам нарисовал, чтобы никто не приставал.
— А ещё у него нашёлся немецкий паспорт на имя Фридриха Шмидта, — сообщил хорунжий, подавая Петлюре документ. Петлюра внимательно его прочитал.
— Простите, сударыня, но ничем вам помочь не могу, — сухо сказал он Даше и, повернувшись к хорунжему в форме офицера, бросил:
— Этого задержите, и пусть с ним поработает разведка.
Вера, рыдая, повисла на плече Даши.
— Кто вы такой? — спросил Мурик у мужчины, когда они остались вдвоём.
— Ты меченный, — произнёс белобрысый мужчина, тыкая в Мурика пальцем, — ты забрал не своё.
— Перстень? — уточнил Мурик.
— Перстень мой! Перстень мой! Перстень мой! — запричитал мужчина. Видно было, что он не совсем в себе, но проблески сознания иногда посещали его и он замолкал, настороженно глядя на Мурика.
— Почему он твой? — спросил Мурик, пытаясь направить разговор в спокойное русло.
— Наследство, наследство, наследство, — закатил глаза мужчина, но, неожиданно, сознание вернулось, и он произнёс, взглянув на Мурика: — Он завещал.
— Успокойтесь, я не претендую на перстень. Кто вам его завещал? — спросил Мурик.
— Он, он, он, — зачастил мужчина и Мурик понял, что продолжать разговор бесполезно. Муниципальный служащий, стоящий за дверью спросил Мурика:
— Вы его заберёте?
— Зачем? — не понял Мурик.
— У нас нет средств содержать его под присмотром, — категорически заявил служащий, — к тому же у нас приличный район.
— Мы что-нибудь придумаем, — сказал Мурик и спросил у Ламбре, стоящего рядом: — Здесь есть какие-нибудь больницы данного профиля?
— На Андерклифф-роуд 80 есть заведение профессора Орландо Гаррото, психолога, возможно, он нам сможет помочь.
Пока они думали, как добраться до заведения профессора, к зданию муниципалитета подлетел кап, из которого выбрался высокий и крепкий мужчина в соломенной шляпе, который тут же подошёл к ним.
— Прошу прощения, — сказал он, приподнимая шляпу, — но, кажется, мой пациент вас побеспокоил?
— Кто вы? — спросил Мурик, вслушиваясь в голос: он ему показался знакомым.
— Я Орландо Гаррото, — сообщил мужчина, — а это мой пациент. Его зовут Даниель Финн. У него анемичная шизофрения.
По мнению Мурика такая оперативность выглядела очень подозрительно, но он промолчал, рассчитывая узнать больше о пациенте.
— Он часто у вас убегает? — спросил Мурик.
— На этот раз его не было две недели, — сказал профессор, наблюдая за Муриком.
— Как он мог попасть в Европу? — спросил Мурик, понимая, что с Америки добраться в Европу можно только с помощью магнетика.
— Он украл мой кап, — сообщил Гаррото.
— У него ваш кап мы не обнаружили, — сказал Мурик.
— Вероятно, он его где-то потерял, — двинул плечами Гаррото.
Мурику ничего не оставалось, как отдать Даниеля Финна профессору. Мысль о том, что эти убийства были связанны с сумасшедшим, не укладывалась стройной гипотезой в голове Мурика, тем более что были ещё нападения на него и Ламбре и содержание их в изоляторе больницы в Париже.
Когда профессор и принявший таблетку Даниель Финн умчались на капе, Мурик сказал Ламбре, чтобы он улетал, а сам отправился к Натали Орли. Когда он постучал в дверь, появившаяся Натали удивилась и спросила:
— Вы что-то забыли?
— Да. Кажется, нападавший на вас потерял здесь кап. Вы не находили?
— Нет, — ответила Натали, — проходите, если он потерял – возможно, мы найдём.
Они занялись поисками в прихожей, так как именно здесь на Натали напали. После долгих поисков Мурик нашёл кап, закатившийся под диван. Поблагодарив хозяйку, Мурик ушёл, подумав: « Профессор не соврал».
Но что-то в такой расстановке не устраивало Мурика, отчего он нахмурил брови.
Даша и Вера, следуя за арестованным Семёном, узнали, куда его поместили, чтобы, в случае чего, помочь ему каким-либо образом. Мельком увидев сестёр, окровавленный Семён крикнул им: «Уезжайте!» — за что получил по ребрам от хорунжего. Даша отвела Веру на вокзал и приказала сидеть и ждать её, а сама бросилась на поиски Петлюры.
Она нашла его в здания, возле которого клубился народ, большей частью в военной форме. Спросив пожилого солдата, где находится Петлюра, она услышала:
— Добродійко, шукате його на верхньому поверсі, але йому зараз не до вас.
Она увидела Петлюру через открытую дверь, в окружении нескольких человек в военной форме, которые о чём-то ожесточённо спорили. Даша стояла в коридоре, а мимо бегали озабоченные люди, постоянно её толкая. Ей пришлось бы долго стоять, если бы Петлюра не бросил случайный взгляд на дверь. Увидев её, он кивнул своим собеседникам, вышел и, затолкав её в пустую комнату, и сердито спросил: