Сирены

– Хэтер, – голос Джеймса походил на карканье ворона.

– О, Джеми, – услышав то ли себя, то ли его, она опять заплакала. – Ты был прав. Они хотят вернуть свою землю назад. – Она оторвала лицо от ладоней. – Но они сказали, что если мы станем сотрудничать вместе с ними, то нас скоро выпустят отсюда.

– Не соглашайся, Хэтер. – Его веки стали опускаться.

– Разумеется, я соглашусь, – возразила она горячо. – Чем скорее этот кошмар... закончится, тем быстрее нам удастся доставить тебя к врачу.

– Они так сказали? – он слегка покачнулся в ее руках, и его губы скривились от боли. – Не беспокойся обо мне. Помни только, нельзя верить ни единому их слову.

В дальнем углу возле входной двери высокий худой человек с пышными усами стоял, склонившись над раненым товарищем, прижав ко лбу того палец. Подняв голову, он произнес:

– Эль-Калаам, он бредит.

Бородатый командир террористов, совещавшийся о чем-то с невысоким широкоплечим и почти лысым Малагезом, посмотрел на говорившего.

– Он уже начал шуметь?

– Да, – ответил усатый. – Он не в состоянии помочь себе.

Не говоря ни слова, Эль-Калаам пересек комнату и, убедившись, что все заложники имеют возможность наблюдать за его действиями, вытащил из ножен охотничий нож. Двадцатидюймовое лезвие ярко сверкнуло, отражая солнечные лучи. Нагнувшись, Эль-Калаам без всякого предупреждения резким сильным взмахом рассек острой кромкой горло раненого. Раздался: отвратительный глухой булькающий звук, и тело, зажатое в руках усатого, подпрыгнуло, точно проткнутое снизу копьем. Кровавая пена выступила на губах мертвого террориста.

Эль-Калаам вытер нож о штаны покойника двумя экономными движениями и вложил его обратно в ножны на левом боку. Вскинув голову, он приказал:

– Вы, двое, вытащите его наружу.

– Боже! – хрипло прошептала Хэтер мужу. – Он только что прикончил одного из своих людей.

– Не удивительно, – Джеймс с трудом шевелил языком. – Он – профессионал, Хэтер. Берегись его. Для человека вроде него слова – всего лишь уловка, способ достижения поставленной цели. С их помощью он подготавливает почву для своих действий.

– Ну ладно, – Эль-Калаам бросил взгляд на супругов с противоположного конца комнаты. – Поговорили, и хватит. Рита, – обратился он к своей помощнице.

Та подошла к Хэтер и рывком поставила ее на ноги.

– Пошли со мной, – грубо приказала она.

– Что? – Хэтер не могла прийти в себя от изумления. – Его нельзя оставлять в таком состоянии.

– Тебе позволили пообщаться с ним. Чего еще ты ожидала? Что мы перевяжем его раны и отпустим вас двоих на все четыре стороны? – Рита рассмеялась. Ее мелодичный смех удивительно контрастировал с резким, неприятным голосом. – Ну нет.

– Но ведь это несправедливо!

– Справедливость? – на лице Риты появилось злобное выражение. – Где она, эта справедливость? Или, может быть, справедливо то, что нас лишили родины? Что наши женщины и дети умирают от голода? Что наших мужей пытают и убивают сионистские свиньи? – она яростно мотнула головой. – Нет. Не смей даже упоминать в разговоре со мной о справедливости. Ее не существует в этом мире!

– Пусть кто-нибудь... а-а-а!

Рита, увидев, что слова не действуют на Хэтер, крепко схватила ее за руку и потащила за собой.

– Довольно! Пошевеливайся!

Эль-Калаам неторопливо приблизился к ним.

– В чем дело? – он переводил взгляд то на Хэтер, то на Риту. – Я отдал простой приказ и полагал, что не составит труда его выполнение.

– Я выполняю его, – возразила Рита. – Она просто...

– Дай-ка ее сюда..., – начал было он.

– Негодяй! – Хэтер сорвалась на крик. – Мерзавец. Поступить так с...

Стремительным движением, похожим на прыжок змеи, Эль-Калаам кинулся к ней и в бешенстве оторвал ее от земли.

– Сука! – заорал он точно сумасшедший. – Что ты пытаешься сделать?

– Стоп! – завопил Марион, выпрыгнув из кресла. – Стоп. – Он бросился вперед мимо расступившихся актеров. – Черт возьми, Джордж, какая муха тебя укусила? – Широко расставив руки, он старался оградить Дайну от Джорджа Алтавоса, игравшего Эль-Калаама. – Джордж...!

– Зачем эта сука выдумывает новые реплики в мой адрес?

Между ними тремя завязалась потасовка, в то время как все остальные стояли неподвижно, точно каменные изваяния, ожидая, чем закончится дело. В комнате прошелестел тихий шепоток, однако кому он принадлежал разобрать было невозможно.

– Это моя сцена! – вопил Джордж, яростно вцепившись в Мариона. – Вот как, значит, мы ее отрепетировали! Она добавляет реплики...

– Да успокойся ты, наконец, ради всего святого! – пытался урезонить его Марион.

Трудно было сказать, как все обернется, если б в схватку не вмешалась Ясмин, исполнявшая роль Риты. Она с такой силой вклинилась между Дайной и Джорджем, что Мариону поневоле пришлось выпустить последнего из своих не слишком нежных объятий, чтобы удержаться на ногах.

– Ясмин, – отдуваясь, произнес он, и темноволосая девушка, поняв его без лишних слов, подхватила Дайну под локоть и потащила ее с площадки прочь, остановившись, только когда возмущенные вопли Джорджа перестали достигать их ушей.

– Вот, сволочь! – Дайна вырвалась из рук Ясмин и принялась растирать плечо. – Он ударил меня по-настоящему! Он, что, и впрямь рехнулся?

В этот момент к ним подбежал запыхавшийся помощник режиссера Дон Хоугланд.

– Я жалею о случившемся. Дайна, – начал он. – То, что сделал Джордж нельзя оправдать..., – он покачал головой. – Я хочу, чтоб ты знала, Марион сейчас беседует с ним...

– Ага, – язвительно заметила Дайна, – и вне всяких сомнений держит перед ним точно такую же речь.

Хоугланд слегка улыбнулся в ответ на ее слова. Кларк приглашал этого ирландца для работы над каждым из своих проектов. Причина подобного постоянства была очевидна и заключалась в необычайной красноречивости Дона – незаменимом качестве с точки зрения Мариона.

– Ты ошибаешься. Дайна, – сказал он, понижая голос и притрагиваясь к ее плечу жестом доброго дядюшки. – Все как раз наоборот. Марион вне себя: твои импровизационные реплики показались ему великолепными. Я думал, что он собирается задушить Джорджа на месте. – Хоугланд похлопал ее по руке. – Не переживай. На сегодня работа закончена, а завтра это недоразумение забудется, и все встанет на свои места.

– Хорошо бы Джордж к тому времени прочистил себе мозги.

Хоугланд вновь улыбнулся.

– Марион позаботится об этом, – он повернулся, собираясь уходить. – Пусть тебя ничего не тревожит.

– Ты в порядке? – спросила Ясмин, когда они остались вдвоем.

Дайна посмотрела на нее так, словно видела впервые.

– О, да. Конечно, – она улыбнулась. – Спасибо за то, что помогла разнять нас.

Ясмин махнула рукой.

– Не стоит благодарности. Мне кажется, что я виновата в том, что произошло сегодня. Мне очень жаль.

– Ты хочешь сказать, что это повторится снова? – Дайна пристально посмотрела на собеседницу.

– Не знаю. Отчасти это зависит от меня. – Ясмин кивнула головой, как бы подтверждая свои слова. – Давай выберемся отсюда на свежий воздух. У меня такое ощущение, что здешняя атмосфера по-прежнему отравлена злобой.

Они пересекли полутемный световой павильон, перешагивая через многочисленные кабели и обходя нагроможденную повсюду аппаратуру. Яркий солнечный свет ослепил их, когда, открыв тяжелую металлическую дверь, они очутились на улице. Они побрели вниз к стоянке машин.

– Мой трейлер или твой?

Дайна улыбнулась.

– Я не прочь выпить кофе, хотя здесь его отвратительно варят, – она указала пальцем на здоровенный фургон с окошками, в которых продавали всевозможные закуски и напитки.

Взяв пластиковые стаканчики с горячим кофе, они отошли в тень и некоторое время молча наблюдали за бесконечным потоком актеров, направлявшихся в костюмерную из нее.

– Дело в том, – сказала, наконец, Ясмин, – что у нас с Джорджем все кончено. Я съехала от него вчера вечером.