Страница 5 из 128
– Я думаю, ты слышала меня, – резко сказал Джулиус, откинувшись на спинку стула. – Я ограничился тремя мужчинами. Двое из них титулованы, третий нет. Поскольку для твоего отца титулы имели первостепенное значение, я выберу человека наивысшего ранга, который сделает предложение, полагая, что у меня есть такой выбор.
– Как… – Элизабет вынуждена была остановиться, чтобы собраться с мыслями, прежде чем смогла говорить. – Как получилось, что вы выбрали этих людей?
– Я узнал у Люсинды имена всех мужчин, которые во время твоего дебюта говорили с Робертом о женитьбе на тебе. Она дала мне их имена, и я послал каждому из них письмо, в котором выразил твое желание и мое – как твоего опекуна – повторно обсудить их в качестве вероятных кандидатов в твои мужья.
Элизабет сжала ручки кресла, стараясь подавить охвативший ее ужас.
– Вы хотите сказать, – прошептала она, задыхаясь, – что сделали своего рода публичное предложение моей руки тому, кто захочет взять меня в жены?
– Да, – отрезал Джулиус, рассвирепев от скрытого в ее словах обвинения в том, что он вел себя неподобающим для ее или его положения образом. – Кроме того, тебе, может быть, полезно услышать, что твоя легендарная привлекательность для противоположного пола явно кончилась. Только трое из пятнадцати изъявили желание возобновить с тобою знакомство.
Униженная до глубины души, Элизабет тупо смотрела на стену позади него.
– Я не могу поверить, что вы это сделали.
Его ладонь стукнула по столу, как удар грома.
– Я действовал в рамках моих прав, племянница, и согласно особым указаниям твоего расточительного отца. Разреши напомнить тебе, что, когда я умру, это мои деньги будут переданы в попечительство твоему мужу и, в конце концов, во владение твоему сыну. Мои.
Уже несколько месяцев Элизабет пыталась понять своего дядю и где-то в глубине сердца она понимала причину его озлобления и даже сочувствовала ему.
– Я желала бы, чтобы вас благословил Бог иметь собственного сына, – сказала она, задыхаясь. – Но не моя вина, что его нет. Я не сделала вам ничего плохого, не дала вам повода ненавидеть меня так сильно, чтобы так поступить со мной…
Голос замер, когда она увидела, как окаменело лицо дяди, принявшего ее слова как мольбу. Элизабет подняла голову и с чувством собственного достоинства спросила:
– Кто эти люди?
– Сэр Фрэнсис Белхейвен, – отрывисто сказал он.
Элизабет изумленно взглянула на него и покачала головой.
– Я встречалась с сотнями людей во время моего выезда, но совсем не помню этого имени.
– Второй человек – лорд Джон Марчмэн, граф Кэнфорд.
Элизабет снова покачала головой.
– Имя как будто знакомо, но я не могу вспомнить лица этого человека.
Явно разочарованный ее реакцией, дядя раздраженно сказал:
– У тебя, очевидно, плохая память, если ты не можешь вспомнить рыцаря или графа, – с сарказмом добавил он. – Я сомневаюсь, что ты вспомнишь просто мистера.
Уязвленная его несправедливым замечанием, она с трудом произнесла:
– Кто третий?
– Мистер Ян Торнтон. Он…
Это имя заставило Элизабет вскочить с места, а все ее тело пронзили пламя ненависти и шок ужаса.
– Ян Торнтон! – воскликнула она, опираясь на стол, чтобы не упасть. – Ян Торнтон! – повторила Элизабет, и ее голос зазвучал громче от гнева, смешанного с истерическим смехом. – Дядя, если Ян Торнтон говорил о женитьбе, то это было под дулом пистолета Роберта. Он никогда не хотел жениться на мне, и из-за этого Роберт вызвал его на дуэль. И Роберт стрелял в него.
Вместо того чтобы смягчиться или расстроиться, дядя просто смотрел на нее с тупым равнодушием, и Элизабет гневно воскликнула:
– Вы понимаете?
– Что я понимаю? – спросил Джулиус, сердито глядя на племянницу. – Мистер Торнтон ответил на мое послание положительно и очень сердечно. Возможно, он сожалеет о своем прежнем поведении и желает загладить вину.
– Загладить вину! – воскликнула Элизабет. – Я не имею понятия, ненавидит Ян Торнтон меня или просто презирает, но я могу вас заверить – он не желает и никогда не желал жениться на мне. Он – причина того, что я не могу показаться в обществе.
– По-моему, тебе лучше быть подальше от нездорового влияния Лондона, однако это к делу не относится. Мистер Торнтон принял мои условия.
– Какие условия?
Воспользовавшись тем, что Элизабет трясло от ужаса, Джулиус заявил тоном, не допускающим сомнений:
– Каждый из трех кандидатов согласился, что ты приедешь к нему на короткое время, которое даст возможность решить, подходите ли вы друг другу. Люсинда будет сопровождать тебя в качестве дуэньи. Ты должна поехать через три дня, сначала к Белхейвену, потом к Марчмэну и затем к Торнтону.
Комната поплыла перед глазами Элизабет.
– Я не могу в это поверить! – воскликнула она и, охваченная горем, придумала первую пришедшую ей в голову отговорку. – Люсинда взяла отпуск впервые за многие годы! Она в Девоне, гостит у сестры.
– Тогда возьми Берту вместо нее, а Люсинда присоединится к тебе позднее, когда ты поедешь к Торнтону в Шотландию.
– Берта! Берта-горничная. Моя репутация будет погублена, если я проведу неделю в доме мужчины одна, всего лишь с горничной в качестве компаньонки.
– Тогда не говори, что она горничная, – огрызнулся он. – Так как я уже упоминал в своих письмах Люсинду Трокмортон-Джоунс как твою дуэнью, то ты можешь сказать, что Берта – твоя тетка. Не надо больше возражений, мисс, – закончил он. – Дело решено. Пока все. Можешь идти.
– Это не решено! Произошла какая-то ужасная ошибка, послушайте меня. Ян Торнтон может желать видеть меня не больше, чем я желаю видеть его.
– Никакой ошибки нет, – сказал Джулиус не допускавшим возражений тоном. – Ян Торнтон получил мое письмо и принял наше предложение. Он даже послал распоряжения в свой дом в Шотландии.
– Ваше предложение, – воскликнула Элизабет, – не мое!
– Я не буду больше обсуждать с тобой подробности, Элизабет. Этот разговор окончен.
Глава 4
Элизабет медленно прошла через холл и повернула за угол, собираясь присоединиться к Александре, но у нее так сильно дрожали колени, что она должна была остановиться и опереться рукой о стену, чтобы не упасть. Ян Торнтон… Всего лишь через несколько дней она встретится с Яном Торнтоном.
Его имя вызывало смятение в ее уме, заставляя голову кружиться от перемешавшихся в ней чувств отвращения, унижения и страха. Она повернулась и вошла в маленькую гостиную, где села на диван, тупо смотря на яркое пятно на обоях, где когда-то висела картина Рубенса.
Ни на минуту Элизабет не поверила, что Ян Торнтон когда-либо хотел на ней жениться, и она не могла представить себе никакой возможной причины, которая заставила бы его принять невероятное предложение дяди.
Сейчас, откинув голову и закрыв глаза, Элизабет с трудом могла поверить, что была такой легкомысленной и беспечной в тот уик-энд, когда встретила его. Она была уверена, что ее ждет блестящее будущее, и тогда не существовало причин думать иначе. Родители умерли, когда ей исполнилось одиннадцать лет, но в то мрачное время рядом находился Роберт, который мог утешить, подбодрить и пообещать, что скоро все будет снова прекрасно. Роберт, будучи на восемь лет старше сестры, приходился ей братом наполовину – сыном ее матери от первого брака, – Элизабет любила его, полагалась на него с тех самых пор, как себя помнила. Родители уезжали так часто, что были больше похожи на прекрасных гостей, появляющихся и исчезающих из ее жизни три или четыре раза в году, привозящих ей подарки, а затем быстро исчезающих в волнах веселых прощаний.
За исключением потери родителей детство Элизабет было вполне благополучным. Жизнерадостный характер сделал ее любимицей всех слуг, которые души в ней не чаяли. Повар давал сладости, Аарон, главный кучер, учил играть в вист, а несколько лет спустя научил ее стрелять из пистолета на случай, если когда-нибудь ей придется защищать себя.