Страница 18 из 39
Отец и сам, по его признанию, приехав в Москву, никакого интереса к Художественному театру не испытывал и до поры до времени даже не знал, где он расположен.
Однако же судьба распорядилась иначе, и связала отца творческой и личной дружбой со многими артистами Художественного театра.
В числе бесчисленного множества фактов, хочу рассказать об одном случае, который произошел в начале тридцатых годов.
Короткая предыстория.
Расставшись со своей первой женой, отец некоторое время снимал жилье то там, то сям, пока не поселился, наконец, на Тверской в кооперативной двухкомнатной квартире, купленной на большие авторские за постановки пьес, главным образом за "Квадратуру круга", которая кроме МХАТа широко шла во множестве театров страны.
Не исключено, что именно из своей новой квартиры отец наблюдал, как "передвигают" находившийся на противоположной стороне Тверской дом московского градоначальника, где после революции обосновался Моссовет, и это дало ему "материал" для комедии "Домик".
Бывший дом градоначальника, передвинутый и надстроенный, москвичи так и называют до сих пор Моссоветом.
Молодой богатый холостяк (это я об отце той поры) любил принимать у себя гостей, в чем ему помогала домашняя работница, простая и обстоятельная женщина из ближайшего Подмосковья.
Как правило, закуски приносились из ресторана "Метрополь" и напитками заведовал приглашаемый из этого же ресторана пожилой опытный официант. Домашняя работница и приглашенный официант пребывали в состоянии постоянного конфликта по поводу тонкостей приготовления блюд, сервировки стола и так далее и тому подобное.
Признаюсь, я с замиранием сердца и с восторгом слушал подобные истории, ибо они - ну никак! - не сочетались с окружающей меня суровой социалистической действительностью. То есть суровая социалистическая действительность начинала окружать меня, лишь только я выходил из дома на улицу.
В отчем же доме же ее не наблюдалось.
Впрочем, тогда меня еще не было на свете...
Как правило пиры бывали бурные, веселые и нередко заканчивались сильными возлияниями.
И вот однажды отец решил пригласить к себе в гости своих друзей-актеров Художественного театра после окончания спектакля. Публика была пьющая, но именно на это раз они сговорились не пить. Не в том смысле, что вообще отказаться от алкоголя, но обойтись без водки, а ограничиться сухим белым вином.
Отец перед уходом по делам дал домашней работнице распоряжение о закуске и наказал купить к вечеру два коробки белого вина.
Когда незадолго до прихода гостей отец вернулся домой, все было готово в лучшем виде. Стол ломился от яств, а коробки с вином ждали своей очереди в прихожей.
Закончился спектакль, и через некоторое время в папиной квартире собрались гости.
Все были оживлены и предвкушали интересное застолье - с вкусными закусками и легким сухим белым вином, от которого не только что вреда не может быть, а одна лишь польза.
- Несите вино, - скомандовал отец и домашняя работница принесла и поставила на стол первые две бутылки.
- Да это же водка! А где же белое вино?
- Вот оно, белое вино! - воскликнула домашняя работница. - Какое еще!
- Она считала, что бело вино - это водка, - объяснил мне отец и добавил: - И вообще для русского народа есть два вида вина. Белое - это водка, а красное - все остальное.
Я поинтересовался, как же закончился тот вечер.
- Как всегда, - ответил отец. - Пили белое...
Мне запомнилась еще одна история, связанная с уже упоминавшимся персонажем - официантом из ресторана "Метрополь".
Однажды он сильно задержался, и когда отец спросил, что с ним случилось, ответил, что никак не мог добраться во время, потому что "какого-то Кирова убили"...
Все "эти безобразия" закончились, когда в квартире появилась Эстер, папина вторая и последняя жена, мать его детей.
В истории нашей семьи сохранилась папина фраза, сказанная им в первые дни совместной жизни с молодой любимой женой.
- Сначала роди мне дочь, а потом - кого хочешь!
Так и произошло.
Первой родилась девочка Жена, а спустя два года, уже в другой квартире, в другом районе города, в Лаврушинском переулке, - мальчик Павлик, то есть я.
Но хочется еще задержаться в квартире на Тверской...
Мне кажется, что здесь, на улице Горького, (после смерти великого пролетарского писателя Тверскую переименуют в улицу его имени), в своей первой и единственной собственной квартире отец был по-настоящему счастлив - он был беззаветно влюблен, у него родилась дочь от любимой женщины, он написал повесть "Белеет парус одинокий", книгу, о которой давно мечтал и к работе над которой все никак не мог приступить.
И вокруг были друзья, талантливые писатели, художники, музыканты, артисты, - острословы и весельчаки, общение с которыми делало жизнь ярче, многогранней, насыщенней.
Тогда они все еще были живы - здоровы, не умерли от болезней, не сгинули в лагерях, не погибли на войне, не были уничтожены властью.
Итак, "Белеет парус одинокий".
Отец сочинял свой знаменитый роман на пишущей машинке, выстукивая одним пальцем буква за буквой, фраза за фразой.
Он не умел печатать, более того, считал, что писать следует только от руки, и всю свою жизнь придерживался этого правила. Но вот "Белеет парус одинокий" вопреки всему был написан на пишущей машинке.
Можно было бы не заострять на этом факте внимания, но в действительности он говорит обо очень многом, то есть он очень много открывает в отношениях моих будущих родителей.
Пишущая машинка "Ремингтон" пришла в квартиру на Тверской вместе с мамой, и отец стремился даже через вещи, ставшие общими, еще теснее соединиться с любимой женщиной.
Да, он привык писать от руки, продолжением которой является кончик обмокнутого в чернила пера, покрывающий бумагу (писчую бумагу) быстрыми ровными строками, но если ты любишь и в твоей душе живет огромное чувство, то оно может - и должно! - добраться до бумаги и другим путем.
Отец сидел за письменным столом перед пишущей машинкой фирмы "Ремингтон" - изящным прибором с черным резиновым валиком в каретке, затянутым очередным листом пищей бумаги, и прицельно бил пальцем по одной из множества расположенных как бы амфитеатром круглых белых клавиш в металлических ободках с обозначениями всех-всех букв русского алфавита плюс знаков препинания и даже некоторых математических знаков.
А тем временем мама, расположившись в кресле неподалеку, ловко работала спицами, готовя своему первенцу приданное.
Нет, действительно, это было самое счастливое время их жизни!
О чем писал отец в своей книге?
Он мне рассказывал, вспоминая о создании романа "Белеет парус одинокий", что решил написать приключенческую книжку для детей о первой русской революции пятого года, о броненосце "Потемкине", команда которого подняла бунт и который стал символом этой революции, и конечно же о родном городе, где он появился на свет, где прошли его детство и юность и который он бесконечно любил.
Революция пятого года предшествовала Великой октябрьской революции 1917 года, после чего Российская империя с ее казалось бы незыблемым укладом жизни рухнула, рассыпалась в прах.
Вся огромная страна погрязла в нищете и разрухе.
В мерзости запустения оказался и город папиного детства.
Но в памяти и воображении Одесса оставалась все тем же прекрасным городом у моря, и жили в нем все те же прекрасные люди - его папа, преподаватель гимназии, заботливая тетя, заменившая осиротевшему мальчику и его младшему братику рано умершую мать, соседи, гимназические товарищи, гости.