Кайсе

— Что в действительности лежит за вендеттой между семействами Гольдони и Леонфорте?

— Если бы я знал, я бы вмешался. Omerta, вы меня повяли? В любом случае выбор неизбежно останавливался на До Дуке. Его связь с семейством Леонфорте идет с войны во Вьетнаме. — Лиллехаммер перестал бегать, остановился перед Кроукером. — Этот чертов синий полумесяц, который До Дук вырезал на девушке, — отличительная татуировка всех нунги Леонфорте. Теперь я чувствую, что есть второе лицо, но я его еще не обнаружил. Для этого и нужны мне вы. Я знаю, До Дук на милю не подпустят меня к себе. Он почует меня, это так же верно, как то, что мы оба стоим здесь. Он — полузверь.

— Почему вы не рассказали мне всего этого с самого начала?

— Потому что это мое личное дело. Вы бы согласились сотрудничать тогда?

— Я могу быть вашим Исмаилом, а До Дук — вашим белым китом, — улыбнулся Кроукер. — Нет, тогда я бы не согласился.

— Вот видите! Я не мог рисковать!

Кроукер подождал немного.

— Это все?

— Да, поганое дело. — Лиллехаммер взглянул на свои часы, затем открыл дверь. — Теперь вам придется поспешить, чтобы успеть на свой рейс.

Свечение падало вниз, как вуаль с неба. Словно наблюдаешь, как тебя едят живым. Каждый мускул в теле Николаса испытывал боль и страх. Маска с другой стороны времени опускалась на него. Через мгновение она начнет разрезать на части его существо, как мясо на окровавленном столе мясника.

Как безумный, он искал Челесту — блестящую нить, с помощью которой он мог бы вытащить себя из-под оседающей на него смерти, подобной радиоактивному дождю, проникающему через кожу, плоть, кости, разъедающему его всего, начиная с внутренностей.

«Где она? Что произошло?» Психическая связь была порвана, и случилась та единственная неполадка, которой он боялся. Она теперь не сможет восстановить связь с ним. Он знал, что погибнет без ее помощи.

Свечение, проникая в него все глубже, вызывало асимметрическую пульсацию, которая нарушала естественные ритмы его тела. Отвратительный чужой ритм делался все сильнее, и одновременно слабел его собственный. Через мгновение в нем не останется ни мысли, ни души, ни жизни.

Затем давление прекратилось.

Он чувствовал, как от него освобождаются его глазные впадины. Свечение стало бледнеть. В этот момент его глаз тандзяна открылся. Освобожденный от паралича, который захватил его, он засветился прямо в кокоро, бил по мембране, вызывая энергию, которая была мыслью и теперь станет действием.

Николас открыл затуманенные глаза, увидел растянутое в гримасе лицо. Тело Мессулете выгнулось назад, руками он схватил горло. Он был прижат к брусьям клетки. Николас увидел отблеск стальной проволоки вокруг его шеи, глубоко врезавшейся в его горло.

Он поднялся со своего стула, как только что возвращенный к жизни мертвец. Его руки и ноги двигались быстрыми, спазматическими толчками, его тело дрожало, когда он попытался восстановить координацию между мозгом и мускулами. Нервные узлы его мозга все еще были в огне, но остальная часть тела не испытывала боли. Психическая связь с Мессулете была разорвана.

Человек с его лицом издал крик. Его руки оторвались от мертвой петли на шее и стали слепо метаться по прутьям решетки, захватывая волосы и тело Челесты. Она закричала. Челеста!

Мгновенно Николас оценил случившееся. Чувствуя, что может произойти, Мессулете взял инициативу в свои руки. Предпринятый им физический акт нападения на Челесту заставил ее ненатренированный разум порвать психическую связь с Николасом.

Мессулете держал ее голову в своих руках и бил ее лбом о стальные прутья клетки. Челеста пошатнулась назад, ослабив натяжение блестевшей петли на шее Мессулете. Он освободился, стянул с себя окровавленную петлю и отбросил ее в сторону.

Челеста была на полу за клеткой. Была она в сознании или?..

Николас чувствовал себя так, как если бы пробирался через воду. Его мысли двигались так медленно, что каждая его попытка связать одну мысль с другой вызывала острую вспышку боли.

Вокруг него струились ветер и жар, как от пылающего очага. Его отбросило назад, сбило с ног, повалило на стул, на котором он сидел раньше. Стул развалился на части. Головой он ударился о прутья дальней стенки клетки и перестал слышать.

Полная неподвижность. Подошел человек с его лицом.

Затем начался звон колокольчика, глубоко в нем самом, и зеленый прозрачный свет стал распространяться над ним.

Николас открыл свой глаз тандзяна. Он связался с кокоро и начал произносить основную молитву Аксхара, которой его научил Канзацу, его Тау-тау сенсей, его непримиримый враг.

Но жар стал снова подниматься, в носу появился запах белой горячей окалины, волосы зашевелились на коже. Звон, полупрозрачный свет, связывающие его с Челестой, его секретное оружие, затихали под натиском Мессулете.

Аксхара, все, чему научил Канзацу, оказалось бесполезным. Человек с его лицом дважды прошелся по клетке, затем поставил его на ноги.

И тогда Николаса осенило. Он не последовал точно за основной молитвой, отказался от уроков Аксхара, которые так прилежно изучал, и вместо этого стал слушать только звон внутреннего колокольчика.

Избавившись от иголок, которыми был приколот, окутанный свечением, исходящим из его глаза тандзяна, он вырвался из него и нанес быстрый удар атеми, который легко парировал Мессулете. Николас стукнул внешней стороной руки по правому бедру Мессулете. Тот, в свою очередь, чрезвычайно быстрым движением нанес скользящий удар по плечу Николаса, потом еще один.

На этот раз Николас наклонился так низко, что одно его колено оказалось на полу. Быстро развернувшись, он перехватал удар мозолистым ребром левой руки в, поднимаясь, вывернул вытянутую руку Мессулете такт образом, чтобы сломать кости.

Мессулете действовал с поразительной быстротой. Он изогнулся всем корпусом, чтобы устранить неестественное положение руки, и в то же время нанес со злобой удар в районе почек Николаса.

Николас, находясь в правом углу, направил стремительный бросок ногой в пах Мессулете. Оба удара произошли почти одновременно, и противники свалились на пол. Николас перевернулся и, сжав кулак, послал короткий тван чуан в лоб Мессулете.

Голова Николаса откинулась назад, и он был захвачен в замок мощными ногами Мессулете. Упершись коленками в его живот, он пытался освободиться, но получил еще один удар в челюсть.

Николас повалился назад, а Мессулете, стоя на одном колене, уперся другой ногой в его подмышку, схватил его руку и стал выкручивать ее. Николас почувствовал, что напряжения сухожилий уже невозможно вынести. Его левая рука стала шарить по полу. Схватив ножку сломанного стула, ударил по голове Мессулете.

Тот закачался, отпустил Николаса, который тут же поднялся и навес ему еще один сокрушительный удар ногой. Понимая, что в его распоряжении всего секунды, чтобы убить противника, прежде чем восстановится его превосходящая психика, Николас навалился на Мессулете. Он использовал ребро своей ладони, чтобы в атеми раздробить его носовые перегородки в вогнать их прямо в мозг. Для нанесения такого удара требовалось собрать всю волю, когда организм чувствует, что находится в смертельной опасности, чтобы решимость была бесповоротной, ибо после такого удара не будет пути назад, так как единственный возможный результат — смерть.

Николас был уверен, что другого выбора нет, и что без этого окончательного удара его риск будет неоправдан.

Но удар так и не был нанесен. Ребро его ладони остановилось приблизительно в сантиметре от цели и повисло в воздухе. Мускулы кисти и затем всей руки свели спазмы, как если бы он стукнулся о монолитную стену из каменного угля.

Николас, не раздумывая, продолжал оказывать сопротивление Мессулете всем корпусом, в то время как его левая нога наносила удары, как под воздействием тока. Носок ботинка Николаса попал противнику прямо в копчик, где находится нервный узел всей нижней половины тела.