Принц Дарий

– А, может, договоримся?

По залу потихоньку начал распространяться аромат каких-то благовоний, но никто из присутствующих не обратил на это внимания. Всем было не до этого, а зря. Травы, которые Варая подмешала в курильницы, оказывали на тех, кто вдыхал эти ароматы, очень нужное нам сейчас действие. Они успокаивали, расслабляли и делали людей очень сговорчивыми. А что вы думаете, без этой травки что-нибудь получилось бы? Может, да, а может, и нет. А у меня последнее время слово "нет" вызывало, как это говорит Варая, алюргию. Вот. Главное, что перед началом операции Варая дала нам противоядие, которое по вкусу было настолько отвратительным, что казалось, что это и есть самый настоящий яд. Клянусь Святым Ветром. Такая гадость противоядием быть не может! Более слабые люди, чем я и мои учителя, уже загнулись бы, а мы перед штурмом лишь громко и грязно ругались и корчили рожи от непередаваемых ощущений во рту. Кстати, наши перекошенные рожи, похоже, помогли всем действовать намного быстрее, чем они изначально собирались. Как сказал Лис, мимика лица может послать гораздо понятнее, дальше и обиднее, чем слово. Громила, правда, после этих его слов как-то подозрительно долго нас осматривал. Наверное, пытался понять, что это за новый орган такой на лице под названием "мимика", но очевидно, что так и не нашел, отчего немного расстроился.

После выноса обгадившегося Жутоса и выпроваживания лишних глаз и ушей в зале остались только патриархи и я с учителями. Ну и Варая, конечно. Куда же без нее. Я уселся на трон Жутоса (иначе такой громадный стул не назовешь), и, подождав, когда мое сопровождение встанет у меня за спиной и усядутся патриархи, произнес свои первые слова:

– Десять патриархов во главе с Жутосом будут завтра повешены на главной площади.

Все патриархи, не сговариваясь, вылупились на меня. В их затуманенный мозг мои слова, безусловно, достучались, но они просто не могли поверить, что я на это решусь. Как такое может быть? Патриарх, болтающийся на веревке… Это немыслимое кощунство и, по меньшей мере, просто неэтично. Их висящие толстые тушки точно испортят исторический облик центра столицы. Судя по смешкам за моей спиной, разыгрывающееся представление больше всех пришлось по душе Ветру. Варая тоже, смотрю, еле сдерживается и старается не встречаться глазами с патриархами. Ну, поиздевались, и ладно. Пора переходить к делу, ведь святоши, похоже, уже готовы на все, чтобы избежать позора.

– Но есть один способ избежать этого наказания, а для оставшихся в живых главное – спастись от мести со стороны моей Гвардии. Думаю, вы все прекрасно понимаете, что первой десятке во главе с Жутосом повезет больше, чем всем остальным?

Единодушное "КАК" прозвучало очень громко и с энтузиазмом.

– Вы все, надеюсь, не сомневаетесь в моей святости?

Все патриархи со страхом посмотрели на Громилу и дружно закивали головами.

– Я думаю, что возглавить церковь Святого Ветра должен и может только святой, то есть я.

В зале воцарилась гробовая тишина, что, казалось, стало слышно, как затрещали мозги патриархов. В их поведении и выражении лиц, даже не смотря на дурман, стало очевидно проявляться недовольство. Нельзя сказать, что это был явный протест, но поддержки это предложение у них явно не нашло. Надо срочно действовать, чтобы на корню пресечь эти настроения, и обязательно заверить все документально, пока травка не выветрилась.

– … И еще хочу всем вам напомнить, что я являюсь главой гвардейцев, которые, кстати, сейчас находятся за дверьми этого зала, и очень ждут, чем закончится наш разговор. Как вы понимаете, спасти вас всех я могу только в том случае, если вы примете мои условия и подпишите необходимые документы.

Из-за спины выдвинулся Громила, прочувствовавший, что еще один момент его триумфа настал, и вбил последний гвоздь в гроб неуверенности патриархов.

– Разговор закончен. Кто не согласен с предложением принца, тот берет понравившуюся веревку и выходит из этого зала наружу. Там его уже ждут.

Патриархи все, как один, опустили головы. Они поняли, что их загнали в угол, и умирать никому не хотелось. Последние слова Громилы полностью развеяли их надежды на благоприятный конец. Через полчаса принц Дарий официально стал главой церкви Святого Ветра на всей территории империи.

Император вяло потягивал вино и смотрел на восходящее солнце. На открытом балконе присутствовали первые лица империи: Менис, Ботос, Марук – главный военный всей империи, Терой – глава горбиков в столице, и Варая. Ее, как ни странно, никто не гнал, хотя ей здесь находиться и не полагалось. Но Варая – это Варая! Попробуй ей что-то запрети. Или император голову оторвет, или, что еще хуже, сама справится, благо, возможностей и способов повлиять на кого-то у нее хоть пруд пруди. А теперь еще и Дарию может что-то на ушко шепнуть. Жуть. Уж лучше бы тогда сама чем-то отравила.

Терой совсем не понимал, что он здесь делает в такую рань. Вытащили его прямо из постели Тени Ботоса, сами одели, как заправские лакеи, и в прямом смысле слова принесли сюда, на балкон. После того, как его усадили в кресло, сюда же один за другим стали приходить первые лица. Он настолько опешил от происходящего, что встать при появлении этих важных особ уже не смог. Только приход императора заставил его тело вскочить, но тот на него не прореагировал. И тело само плюхнулось обратно. Все присутствующие дружно смотрели на императора уже минут пятнадцать и ждали. Вот, вроде, император очнулся от своих дум, и все заметно напряглись, ожидая его слов.

– Ботос, первый вопрос к тебе. Ты можешь рассказать всем здесь присутствующим, – хмыкнув, посмотрел на Вараю, – о том, что произошло сегодняшней ночью в храме?

Марук с Тероем изумленно переглянулись. Менис прошипел себе под нос что-то типа: опять Дарий натворил, а нам отвечать. Варая потянулась в своем кресле, как кошка, и сделала вид, что ей абсолютно неизвестно ничего о том, что произошло ночью. Менис проследил за ее манипуляциями, одобрительно и широко ей улыбнулся, отчего у императора удивленно приподнялась одна бровь. Но тут, несмотря на то, что вопрос был задан Ботосу, заговорил почему-то Менис:

– Мой император, коротко или подробно?

Кор нервно завозился в кресле и своим зычным голосом изрек эпохальную фразу, которую потом в своих летописях использовали многие историки:

– О деяниях Дария нужно знать все или ничего.

Менис удовлетворительно кивнул и, набрав побольше воздуха, начал свой рассказ.

– Как сообщили мне мои Тени, ровно в десять вечера к главному храму столицы стали скрытно стекаться многочисленные военные и горбики. – Марук с Тероем в который раз уже изумленно переглянулись. – Учитывая, что вокруг него и так уже находилась вся гвардия, то Тени решили, что планируется силовой захват, о чем срочно сообщили мне. Прибыв на место, я обнаружил, что храм уже захвачен и окружен многочисленной охраной. На мой вопрос, что здесь происходит, внятно мне никто ничего объяснить не смог. Отовсюду слышалось приблизительно одно и то же: "Мы с Дарием, а что он задумал – Святой ветер его знает". При попытке войти внутрь храма я был остановлен гвардейцами, меня просто не пустили внутрь, потому что Дарий, видите ли, велел не мешать.

Император, громко хмыкнув, подытожил:

– Да, Менис, тебя даже гвардия уже не слушается.

– Ну, не надо так мрачно, – Менис улыбнулся. – Не лишним будет сказать, что только ты из присутствующих здесь не боишься Дария. Вот и гвардейцы сразу просчитали, кого надо больше бояться: меня или Дария.

– Они не боятся его, а очень уважают и почитают, – Варая устало прикрыла глаза. – Мне даже не верится, что еще недавно Дарий был изгоем. Зато теперь он, похоже, становится не просто сыном короля и наследником престола, а лидером, с которым люди связывают будущее государства.