Битва аферистов

– Вы хто? – радостно вопросил один из них.

– Свои,– не менее радостно ответил Алексей.

– Тада пр-р-рахади!

– А что там происходит? – Елисей нахмурил брови. Вид пьяного ратника привел его в негодование. Разгильдяйства в действующей армии он не терпел.

– П-п-переговоры.– Царевича в его восточных одеяниях ратник Еремея не признал.– Наши царские величества дракончика Кощею продают.

– Мы вовремя! – обрадовался Алеша, соскакивая со своего «скакуна». Соратники последовали его примеру.– Пошли поучаствуем.

– Куда, нехристи заморские?! – Ратник пьяно качнулся поперек зеленой дорожки.

– Ах ты пьянь! – взбеленился Елисей.

Алеша схватил за плечи рванувшего вперед побратима, но не удержал. Халат затрещал, и царевич, выскользнув из его обрывков, нанес пьянице сокрушительный удар в челюсть. Алеша, во избежание эксцессов, ткнул пальцем в его собутыльника, заставив морского десантника осесть на землю.

– Ваше Царское Высочество!!! – радостно завопил в полете ратник.– Нашелся, родимый! А уж как батюшка-то ваш убивался!

Елисей раздраженно сплюнул, глядя на обрывки своей одежды.

– Извиняй, братан. Бери мой.– Алеша скинул халат со своих могучих плеч.

– Слухай, Петро,– икнул воин Черномора, пытаясь встать на карачки,– я в цю харчевню боле ни ногой. После нее в очах двоится.

– У меня тоже.– Ратник Еремея выполз из кустов, ошалело уставился на побратимов.– Ползем в соседнюю.

– Ползем,– покладисто согласился воин Черномора.

Кордон, шаркая локтями и коленками, пополз бдить в соседнюю таверну.

– Ох потолкую я с батей! Как он допустил такое?! – кипел Елисей.

– Судя по тому, что я вижу,– хмыкнул Алексей, озираясь по сторонам,– он, как и мой будущий тесть, об этом еще ничего не знает.

Дальше друзья беспрепятственно двигались по ковровой дорожке в сторону поляны, а вокруг шуршали подручные Мони, азартно торгуя всем подряд. Со многими из них Алеша не раз сталкивался в районе Черного замка во время операции «Закрома Родины».

– Эти товарищи работают оперативно, а переговоры, похоже, затянулись. Не удивлюсь, если господин Шмунк крутится где-то рядом, вынюхивая, на чем еще можно сделать деньги.

Не успел Алеша это сказать, как из глубины кустов, мимо которых они проезжали, послышался до боли знакомый ласковый речитатив:

– Доверьте эту тонкую операцию мне! Вы не знаете Алексея! У него жуткие проценты! Я проверну дело так, что он ничего не узнает, а Васька за кринку сметаны будет счастлив отдать оригинал. И все это за какие-то жалкие семьдесят процентов комиссионных. Смешно торговаться… Что? У Алеши пятьдесят? Хорошо, согласен на сорок девять с половиной.

– Терпеть не могу, когда меня парят,– пробормотал Алексей, соскакивая с Демы,– за моей спиной цену назначают, проценты делят. Подождите меня здесь… Васька, ты куда?

– Свежим воздухом подышать,– буркнул чем-то жутко озабоченный Васька.

– Дыши неподалеку. Есть подозрение, что речь идет о тебе. Можешь понадобиться.

Юноша углубился в кусты так, как умел делать только он: ни одна ветка под его ногой не треснула. Незаметно подкравшись к спорщикам, осторожно выглянул. Толпа гномиков наседала на бизнесмена, требуя снижения комиссионных до приемлемой величины.

– Целых полпроцента вам уступаю! Это ж сумасшедшие деньги!

– Тем более что ему еще на кринку сметаны разоряться,– поддержал Моню Алеша, появляясь из своего укрытия.

– А я что говорю? – Моисея Давидовича смутить было трудно.– Жуткие расходы!

– Я так понял, что этот деятель,– Алеша повернулся к гномикам,– хочет продать не принадлежащую ему собственность. Если б речь шла просто о Ваське, я бы не возражал: с возрастом он становится все вреднее и вреднее, но разговор шел о некоем оригинале, принадлежащем моему воспитателю. Колитесь, о чем речь?

– Нам бы яички… Васькины,– наивно хлопая глазами, попросили гномики.

Куст неподалеку мелко затрясся.

– Ну не-е-ет. Он меня, конечно, здорово порою достает, но на такой садизм не пойду. Я принципиально против кастрации,– заявил Алеша.

– Позвольте, я внесу ясность.– Моня деликатно кашлянул.– Нашему предприятию… надеюсь, никто не будет возражать против работы на паях? Тридцать процентов вам, как совладельцу оригинала, тридцать этим мелким… нет, двадцать. От них и требуется-то всего ничего: наштамповать с оригинала партию фальшивых яичек на широкую продажу. И пятьдесят процентов мне, как идейному вдохновителю…

– …Которому здесь делать нечего.– Алексей нахмурился.– Со своей собственностью мы как-нибудь сами разберемся. Испарился. Быстро!

Шестое чувство подсказало Моне: он здесь настолько лишний, что его скоро будут бить, а потому он послушно испарился.

– Боюсь вас разочаровать, но ничего не выйдет,– грустно сказал гномикам Алеша,– раздолбил я то яичко. Липовое оказалось, без иголочки.

– А второе яичко?

– Нам любое пойдет! – загомонили гномики.

– Какое еще второе? – насторожился Алеша.

– Не было никакого второго,– мяукнул куст и затрясся еще сильнее.

– Ну как же не было, уважаемый Василий? – Гномики облепили куст.– Вы лично в прошлом году заказывали нам дубликат, помните? В горы к нам на ступе бабушки Яги прилетали?

– Ах вот оно что-о-о…– Алеша за шкирку выдернул кота из кустов.– Значит, говорите, сделали ему дубликат?

– Сделали.

– Умницы вы мои маленькие, даже парить вас не хочу. Ищите другой заработок. Если я до того яичка доберусь, тут же его под каблук. До производства дело не дойдет. Удачной охоты за лопушистыми клиентами.

И, не обращая внимания на жалобное лопотание маленького народца, Алеша потащил своего воспитателя к друзьям на разборку. Ушел он недалеко, поэтому найти их не составляло труда. Тем более что Ара, к тому времени обыскавший всю бурку кунака, вопил на весь лес:

– Гдэ мой бурдюк?! Всэх пэрэрэжу!

– Значит, сейчас как на духу выкладываешь всю подноготную,– по дороге стращал Алеша пушистого обормота,– иначе скажу Аре, что это ты его бурдюк спер.

– Клевета… это же не твой метод! – всполошился Васька и начал извиваться в воздухе.

– Зато очень действенный. Будешь говорить?

– Все скажу.– Васька покорно повис.

Алеша остановился.

– Где яйцо?

– У Кощея. Точнее, у Яги… почти у Яги.

– Не понял.

– Ну Яга у Кощея, а у Яги сейчас избушка.

– Ну?

– Че ну? У бабушки твоей оно. В избушке спрятано.

– Где?

– Отпусти – скажу.

Алеша разжал руку. Васька поманил его и стыдливо прошептал на ухо несколько слов.

– Ты что, обалдел? – опешил Алеша.

– Там теплее.

– Чего ты вообще из-под этого яичка хотел?

– Избушку высидеть,– ответил, вздохнув, кот,– персональные квадратные метры – это вещь!

– Тебе что, пещеры мало? – сдерживая смех, спросил Алеша.

– Пещера, она общая, а это своя, кровная. Как представлю: вылупится, бегать начнет, попискивать, а я ее выра-а-ащиваю…

– Ну Васька… это ты, выходит, в моей бабуле себе персональную избушку высиживаешь. А то, фальшивое-то, меж бревен, зачем постоянно воровал?

– Полюбоваться.

– Ясно. Нет, а все-таки с чего ты взял, что из него избушка вылупится?

– Дедукция,– гордо мяукнул кот.– Я как-то яичко нашел – сразу понял, откуда избушки на курьих ножках берутся.

– Да-а-а…– только и смог сказать Алеша.

Они вышли обратно к ковровой дорожке. Оборотни к тому времени уже вновь приняли человеческий вид, а Вано умудрился успокоить кунака, пообещав ему превратить воду в ближайшем арыке в вино.

– Мужики, жизнь налаживается! – радостно сообщил Алеша друзьям.– Я только что выяснил, где находится смерть Кощея.

– Где? – встрепенулся Елисей.

Алеша заметил мелькнувшего в кустах гномика.

– Скажу. Но не здесь и не сейчас. Уши кругом. Если эти мелкие раньше нас до него доберутся…– Расстроенные гномики вынырнули из травы и укоризненно посмотрели на Алешу.– Да-да. Именно вас я и имею в виду. Представляешь, сколько они фальшивок тогда накуют? Ищи потом иголку в стоге сена.