Страница 30 из 56
С этими словами он исчез вместе со своим сказочным гонораром. Ждать пришлось недолго. Буквально через минуту после его исчезновения в лавку, низко кланяясь, ввалилась толпа правоверных мусульман с ножницами, бритвами и швейными иглами.
– Это еще что такое?
Алеша не спешил хвататься за меч. Перед ним были явно мастеровые люди: портняжки, брадобреи и прочие.
– Нам приказано сделать из вас настоящих принцев,– робко сообщил самый смелый из них,– если позволите…
– Позволяю,– сказал Елисей и засмеялся. Ему стало интересно, как из него, царевича, будут делать принца.
И работа закипела. Их великолепные наряды, буквально за копейки сторгованные Вано, перекраивались и подгонялись точно по фигурам, под стать! Дема, Сема, Демьян и Косьян засверкали гладко выбритыми подбородками, омолодившись сразу лет на десять. Только с Алешей дела шли неважно. Он по привычке потребовал выбрить его голову наголо, но волосы моментально отрастали до плеч, приводя в священный ужас брадобреев.
– Ну зачем тебе это надо, мама?! – злился Алексей, чуя, чья магия здесь работает.
С Арой тоже были проблемы. Как над самой важной персоной в предстоящем торжестве, над ним бился целый сонм портных, пытаясь разодеть его не хуже шейха или шаха. Гордый джигит, обходившийся ранее лишь собственными перьями и поясом с кинжалом, не считая безразмерной котомки за спиной, немедленно потребовал для себя национальный грузинский наряд, да такой, чтоб он выглядел в нем не хуже шейха или шаха. С трудом, но его просьбу все-таки удовлетворили. Лишь один Вано решительно отверг и брадобреев, и портных. Он молча сотворил себе бурдюк с вином и спокойно наблюдал за суетой, устроенной Мойшей в его лавке. Колдун-недоучка грустно смотрел на разрубленный прилавок, за которым недавно стоял.
За стеной взвыли трубы.
– Готовы? – спросил, сунув голову в лавку, Мойша.– Можно выезжать.
– Выезжать так выезжать.– Алеша отмахнулся от очередного цирюльника, пряча звездочки в свой парчовый халат.– Елисей, ремни поправь. Катана неправильно за ухом болтается. А… дай я сам.– Поправив перевязь под халатом брата, Алексей скомандовал: – На выход!
19
Свадебный поезд двигался в сторону Давлет-хане шах-ин-шаха Ирана Горбаса аль-Баиндура. Впереди шли янычары, расталкивая толпу, следом топал оркестр. Музыканты, выкатив от усердия глаза, надували щеки, со всей силы своих легких дуя в длинные трубы, и яростно лупили по думбеки[7]. От этой какофонии закладывало уши как у правоверных, так и у всех остальных.
За оркестром бежали слуги. Одни раскатывали малиновую ковровую дорожку, другие усыпали ее лепестками роз. Дальше ехали виновники торжества. Самого главного виновника четыре амбала[8] несли на носилках, над которыми трепыхался в такт их шагам розовый шатер, разукрашенный разноцветными ленточками.
В шатре гордо возлежал на шелковых подушках разодетый в пух и прах жених. Портные расстарались. Они учли все пожелания пернатого джигита. Он был в белоснежной чалме, накрученной на папаху, в пестром парчовом халате поверх бурки, в клюве торчал мундштук трубки кальяна, которым был снабжен шатер. Из шатра валили густые клубы дыма.
– Как же это я прошляпил?! – волновался Алеша.– Надо было палатку сначала обыскать! Обкурится ведь – как шаху представлять будем? Может, остановимся, отнимем у него дурь?
Они с побратимом ехали сзади, с трудом сдерживая лихих арабских скакунов. Оба были в одинаковых парчовых халатах, на ногах элегантные зеленые сафьяновые сапоги. Русые волосы ниспадали до плеч: от чалмы и тюрбанов они решительно отказались.
– Нэ отнымэшь,– уверенно сказал Вано.– Нэ отдаст.
– Что значит не отдаст?! – возмутился Вервольф Вольфович, гарцевавший рядом с джигитом.– Разгильдяйство! В моей фракции партийная дисциплина превыше всего! Вот если б я возглавлял этот поход…
– Мы бы уже на колу висели,– сказал, обернувшись, Елисей и тихо охнул. Глаза его стали квадратными.
Демьян, Косьян, Дема и Сема, ехавшие следом, скромно молчали, с удовольствием разглядывая свои умопомрачительные наряды. Этот поход нравился им все больше и больше.
Кавалькада уже покинула территорию базара. Впереди маячил шахский дворец. Трубы взвыли еще громче. В звуках появилась некая синхронность.
– Ты гляди, как надрываются. И это всего за четыре яблочка,– не переставал удивляться Елисей.
– Ты лучше посмотри, кто ими дирижирует,– хмыкнул Алеша.
Перед музыкантами прыгал Мойша, азартно размахивая палочкой.
– Где? – Елисей вытянул шею.
– Да вот…– Алеша захлопал глазами. Главный распорядитель куда-то исчез. Музыканты вновь начали дудеть кто в лес кто по дрова.
Царевич толкнул его в бок.
– Да вот же он!
– Не, это не он, смотри, какая борода.
– Но похож.
– Похож.
Седобородый Мойша уже был среди аксакалов, стоящих на обочине дороги. Старцы хлопали бесцветными глазками на процессию.
– Это мудрейшие из мудрейших, умнейшие из умнейших,– благоговейным голосом неспешно внушал аксакалам жутко похожий на Мойшу старик,– знают Коран, Евангелие и даже иврит! И заметьте, все это наизусть!
– Во дает! – засмеялся Алеша.
– Слушай, а эта личность тебе никого не напоминает?
По другую сторону дороги среди толпы маленьких оборванцев азартно размахивала руками другая, уменьшенная копия Мойши.
– Да вы че? Круче их нет, в натуре! – вещала она.– Я сам видел! Вон тот, патлатый, одному в репу с размаху бац! Копыта вверх! Потом другой с развороту ка-а-ак врежет! Мордатый два прилавка башкой снес! Клянусь Аллахом! Век воли не видать! Стража врассыпную, а я…
– Я так понимаю,– сообразил Алеша,– наш главный распорядитель подпряг всю свою семью.
– Угу. Впереди купцы. Интересно, кого он к ним приставит?
Алексей повернул голову.
– Вот жлоб! Себя!
– Об их богатствах ходят легенды! – Мойша уже восторженно ездил по ушам торговому люду.– Им бы позавидовал сам великий Соломон! Такие деньги, такие караваны!
– Чего он городит?! – разозлился Алексей.
– А ты назад посмотри,– посоветовал царевич.
Алеша оглянулся, и глаза его тоже стали квадратными. Совсем как недавно у его побратима. За ними тянулся караван, хвост которого терялся где-то вдали, исчезая в извилистых улочках восточного базара.
– Действительно честный правоверный еврей,– вынужден был признать авантюрист.– Я так понимаю, это сдача с яблок.
– Только все ли предусмотрел? Смотри, сколько ратников-то набежало.
Действительно, из проулков на центральную площадь у шахского дворца, к которому приближалась процессия, стекалась городская стража.
– Если этот гад подставил нас под несанкционированный митинг,– злился Алексей,– я ему…
– Пасть порвешь? – полюбопытствовал царе-вич, на языке которого в последнее время все чаще вертелись обороты речи побратима.
– Нет. Это будет нечестно. Все-таки старался мужик. Яблоки отниму, если отмахаемся, и все дела. Он этого все равно не переживет.
– Ну ты садюга! – Елисей потянулся к рукояти меча.
– Не дергайся, кажется, инцидент улажен.
Воины нападать не спешили, ибо среди них уже крутился Мойша.
– Таких воителей еще не видела земля! Об их победах складывают саги! Они стреляют из луков с двух рук сразу! Сам Саня Македонский брал у них уроки тактики и стратегии…
Воины слушали открыв рты.
Оперативность, с которой Мойша организовал торжественный въезд, имела как свои плюсы, так и свои минусы. Плюсом было то, что охреневшая, полностью деморализованная завываниями труб и грохотом думбеки охрана парадных ворот Давлет-хане безропотно распахнула створки, пропуская процессию; минусом – то, что великого шах-ин-шаха Ирана чуть кондрашка не хватил, когда к ногам его подкатилась бордовая ковровая дорожка и слуги деловито попросили его поднять ножки, что он послушно и сделал. Если учесть, что сделал он это не поднимаясь с шелковых подушек, на которых возлежал в ожидании ужина, а в голове билась паническая мысль: «Почему не руки, а ноги? Пусть это даже дворцовый переворот, но зачем им мои ноги?» – кондрашка его все-таки не тяпнул, так как нанятые Мойшей слуги, закатив под ноги шаха ковер, прошлись по нему вениками и милостиво разрешили повелителю принять прежнюю позу. Шах опустил ноги и соизволил приподняться на локтях, дикими глазами глядя на въехавшую в его покои процессию.
7
Думбеки – барабан, обтянутый только с одной стороны сырой оленьей кожей (перс.).
8
Амбал – носильщик (перс.).