Страница 1 из 117
Павел I
(гроссмейстер мальтийского ордена)
Был день, когда Господней правды молот
Громил, дробил ветхозаветный храм,
И, собственным мечом своим заколот,
в нем издыхал первосвященник сам.
L'histoire est un roman qui aurait pu être. 1.*История – это роман, который мог бы быть... (франц.).*
ВСТУПЛЕНИЕ
В оценках прошлого мы часто очень скованы; кто знает, может быть, мы судим о нем по совершенно второстепенным, случайно уцелевшим сочинениям, в то время как рядом были другие, более ценные...
Павел I сегодня почти забыт. Но если его и вспоминают, то лишь как тирана, взбалмошного и непредсказуемого, чья власть держалась на страхе и насилии. Действительно, те неожиданные перемены в отношении к людям, как внутри государства, так и к императорским домам Европы, которые характерны для его весьма недолгого правления, позволяют так думать. Но логика власти глубже, чем продиктованные эмоциями капризы, и мы попытаемся если не показать, то хотя бы самим увидеть эту логику, неумолимо диктующую и этому, и всем последующим императорам жесткие и последовательные решения, несмотря на их внешнюю – и всего лишь кажущуюся – абсурдность.
Сделать это непросто. Документы, касающиеся династических отношений и внешней политики, перед тем как спокойно улечься в архивах, тщательно и неоднократно пересматривались и редактировались, отбирались и подтасовывались; над ними post factum, после того как события уже отгремели, бушевали нешуточные страсти, чтобы потомки – мы с вами! – подняв эти архивы, узрели бы полное благолепие... Так, Павел I собственноручно и неоднократно пересматривал свои документы, относящиеся к масонству, и уничтожил множество из них, когда, став гроссмейстером ордена госпитальеров (мальтийского ордена), он охладел к масонству. Мария Федоровна, вторая жена Павла I и мать всех его детей, завещала сыновьям сжечь десятки тетрадей своих записей о Павле, когда с ними ознакомятся они все. И ее меньшой, став царем Николаем I, сжег эти тетради.
Каждый новый самодержец пересматривал государственные архивы сообразно со своими представлениями о щекотливых темах. Слишком многие архивные дела, взятые и не возвращенные первыми лицами империи, остались лишь в описях; других же и в описях не осталось. А вместо них – не проверяемые уже публикации официальных версий, подготовленные сугубыми специалистами, такими как В.Н. Татищев, Н.М. Карамзин, «кружок Румянцева», государственный секретарь в правительстве Николая I граф Д.Н. Блудов, освоившими литературный жанр, куда более тонкий, чем создание художественных образов: создание образов архивных документов! События прошлого должны выглядеть нужным образом не в одной, пусть самой фундаментальной монографии, – ведь придут новые исследователи, пересмотрят заново источники и перечеркнут всю работу! – но в самих первоисточниках! Переписывать и соответствующим образом подбирать нужно сами архивные фонды, уничтожая ненужное, но ссылками, намеками, «невольными» оговорками и упоминаниями создавая представление о документах и «фактах», которых никогда не было. Только так можно переписать историю, заставить будущих историков поверить в то, чего никогда не происходило, и забыть о делах, бывших на самом деле. Драгоценнее всего – что эти исследователи самостоятельно придут к выводам, нужным не им!
Петр I «прорубил в Европу окно», и в это окно Европа, преследуя свои интересы, ринулась в Россию, и без того преисполненную насилия и безжалостной борьбы – за власть, влияние, деньги. Отработанные при дворе Бурбонов технологии «железных масок» внедряются в России; тайны окутывают судьбы людей, заживо похороненных в тюрьмах; исчезают не только сами люди, но и воспоминания о них, если только они могут помешать чьим-то амбициозным планам.
Сын Екатерины II, Павел был долгое время отстранен ею от власти. При ее дворе всерьез обсуждались планы радикального устранения нежелательного наследника. На первый взгляд, Павлу просто больше повезло, чем другим претендентам на престол, – его надежды на власть в конце концов реализовались. Но только ли в везении здесь дело?
ПРОЛОГ
Если даже один человек из миллионов в тысячелетний период времени имел возможность поступить свободно, то есть так, как ему захотелось, то очевидно, что один свободный поступок этого человека, противный законам, уничтожает возможность существования каких бы то ни было законов для всего человечества. ...
Необходимо отказаться от несуществующей свободы и признать неощущаемую нами зависимость.
...Немцы посыпались в Россию, точно сор из дырявого мешка, облепили двор, забирались во все доходные места в управлении. Вся эта стая кормилась досыта и веселилась до упаду на доимочные деньги, выколачиваемые из народа ... Немцы, после десятилетнего своего господства при Анне Иоанновне, усевшись около русского престола, точно голодные кошки вокруг горшка с кашей и достаточно напитавшись, стали на сытом досуге грызть друг друга....
У императрицы Елисаветы, последней монархини из династии Романовых, в жилах которой текла русская кровь 2.*Фактически прямая мужская линия Романовых пресеклась, когда 19 января 1730 г. скончался Петр II. Россией с тех пор владели немецкие династы.*, не было прямых наследников. Елисавета Петровна, правда, состояла в законном церковном браке 3.*Он был заключен в 1742 г. в подмосковном селе Перово.* с Алексеем Григорьевичем Разумовским, но брак был заключен тайно.
Наследником престола российского мог быть Карл Петер Ульрих, сын старшей дочери Петра I Анны и герцога Гольштейн-Готторпского Карла Фридриха. Он был также внуком Карла XII 4.*Карл Фридрих был сыном Гольштейн-готторпского герцога Фридриха I и сестры Карла XII Хедвиги Софии. Другая его сестра, Ульрика Элеонора, после смерти Карла 30 ноября 1718 г. взошла на шведский престол.* и мог претендовать как на российский, так и на шведский престол. Тот брак задумывался Петром с дальним прицелом: он в перспективе мог дать России династические права на Скандинавию, наилучшим образом завершив его диалог с Карлом XII, который он столько лет вел и на Балтике, и на окровавленном поле под Полтавой... Выдавая дочь за герцога Гольштейна, наследника шведской короны, император сам сжег свой старый дворец в Преображенском, и, обращаясь к герцогу, наблюдавшему «сей фойерверк» сказал: «В этом доме зрели мои первые замыслы войны против Швеции, и пусть вместе с ним погибнет всякая мысль, могущая когда-нибудь вооружить мою руку против этого государства». Елисавета была посвящена в замыслы своего державного отца. Ее решение сделать преемником своего племянника, Петера Гольштейна, было, в сущности, предопределено.
Сказалось и другое обстоятельство. Шведский посланник Нолькен не раз встречался с Елисаветой Петровной, тогда еще цесаревной, оказывая заговорщикам возможную помощь. Швеция, начав войну в 1741 году, объявила, что ведет ее за права Елизаветы – против иноземного правительства Анны Леопольдовны, по рождению принцессы Мекленбург-Шверинской, а по мужу (Антону Ульриху) – герцогини Брауншвейг-Люнебургской, занявшей российский престол. Елисавета обещала вознаградить Швецию; но Ласси разбил у Вильманстранда шведов, шедших сажать на престол Елисавету. Дворцовый переворот совершился, но шведы в нем не участвовали. Однако как только Елисавета воцарилась, в Санкт-Петербург прибыл из Швеции граф Гилленборг, требуя уступки Выборга, части Финляндии и Карелии, – как компенсацию за услуги по интронизации. Требования были отклонены, и 28 июля 1741 года шведы начали новую войну против России.