Хоровод нищих

В качестве исследователя звезд я, как видишь, мало чего добился. Поэтому переквалифицировался и занялся изучением языков животных и их диалектов. Пару раз мне выделяли деньги для моей темы, и работу считают очень полезной для общества. Месяца через два выйдет мое произведение «Языки животных», которое совершит переворот в картине мира. Многие тритоны глухи и немы, у бесхвостых лягушек имеется уже барабанная перепонка и слуховая кость, соединяющаяся с ушным лабиринтом. Язык лягушек – это вовсе не отмерший язык, как, например, латинский, хотя и намного старше латыни. На нем говорили очень широко в болотах каменноугольного периода, когда позвоночные еще только учились пользоваться органами речи. Если же мы углубимся в мою специальную область, язык птиц, то окажемся довольно близко к человеку. Поэтому не стоит удивляться сравнениям звуков, издаваемых человеком, с речью или пением птиц: гогочет как гусь, каркает словно ворона, говорит как попугай, и кудахчет подобно курице. Благодаря сильному развитию полосатого тела головного мозга слуховой аппарат многих крылатых более развит, чем у человека. Птица учится петь инстинктивно, человек – проделав огромную работу либо в консерватории, либо в певческом хоре. Песнь птицы, даже если она поет на диалекте, я слушаю с удовольствием, а при пении жены всегда приходит на ум толстоногая курица megapodius duperreyin, живущая на Соломоновых островах.

Труд мой объемом более шестисот страниц, в который включены тысячи фотографий и фонетических схем, различные нюансы динамики и своеобразия форм, уже готовится к изданию. В нем отсутствует только пение русского петуха, послушать его я и еду сейчас…

Выступление доктора Куралуома было прервано появлением в вагоне кондуктора, громко возвестившего:

– Следующая станция Выборг! Торговцы, прибывшие из чужих краев, снимите кольца с пальцев.

Отважный ученый посмотрел на Йере, как на своего ученика, но не заметил, что тот трет глаза, борясь со сном. Йере встал, надел на себя пальто драматурга Суомала, снова сел на скамью и промолвил с интересом:

– Я полагаю, ваш научный труд редок по своему характеру и ценен. Я уже сейчас испытываю любопытство. Хотелось бы услышать пение петухов на различных языках.

– С удовольствием! – воскликнул Куралуома. – Готов показать вам несколько образцов.

Он вытащил из кармана записную книжку и принялся писать примеры пенья петухов из разных стран.

– Пятилинейная система позволяет графически изобразить ноты. Взгляните внимательно! Для записи, помимо мелодии, важны еще и движения. Вот так обозначаются движения мелодии, связанные с крыльями петуха, а эти – с горлом и гребнем. В Китае, например, петух поет так: ки-ки-а-ки. Темп песни петуха и настроение в основном подчинены одной закономерности. Об этом лучше всего свидетельствуют следующие примеры: французский петух – coquerico; финский – kukkokiekuu; английский – cooc-a-doodle-coc; японский – cu-ca-ho-ca-cu-ca-hoo; греческий – cocoricoo; албанский – kokoriku; датский – kykkeliky; немецкий – kickeriki…

Доктор Куралуома задохнулся, воспроизводя пение петухов, и закашлялся. В вагон вошел проводник в обществе двух сыщиков и с недоверием посмотрел на старуху, примостившуюся на скамье рядом с огромной корзиной.

– Что у тебя в корзине?

– А, чего…

– Неужели не знаешь, что в вагоне для пассажиров нельзя провозить животных?

– Знаю, знаю…

Старуха заморгала глазами и начала твердить:

– Когда лошадь у соседа чешется, то волосы дыбом встают.

– У тебя в корзине петух?

– Петух? Если на дороге найдешь лошадиный волос, то кажется, что нашел целую лошадь.

– Неужто петух? Петуху петь не прикажешь, но и не запретишь.

Проводник покинул вагон, а пришедшие с ним сыщики остались. Доктор Куралуома, набравший снова достаточно воздуха в легкие, внезапно закукарекал на санскритском языке.

Поезд сбавил ход и остановился.

Спутники попрощались, и Куралуома вышел проводить Йере в тамбур вагона. В этот момент сыщики схватили Куралуома за руки.

– Куда едете? – спросил старший из них.

– В Ленинград.

– По какому делу?

– Послушать пение русского петуха.

– Не болтайте чепухи. Забирайте свои вещи и следуйте за нами. Вы задержаны.

– Я?

Младший сыщик принес дорожный саквояж, пальто и шляпу доктора. Ученый не стал возражать, ибо он когда-то слышал выражение, что полиция и право – синонимы.

– По какой причине меня задерживают? – лишь поинтересовался он.

– По приказу Центра сыскной полиции. Вы шпионите за голосами. В чью пользу?

– В пользу науки.

– Ладно! Вы еще расколетесь…

– Я тоже задержан? – прямодушно спросил Йере.

– Нет. У вас нет музыкального слуха.

В этот момент из принадлежавшего русскому эмигранту курятника, пока еще не переделанного в летнюю дачу для писателей, раздалось веселое пение петуха. Доктор Куралуома восторженно воскликнул:

– Друзья! Я слышал его! Это пел русский петух! – Он повернулся к сыщикам и продолжил: – Спасибо вам, представители благородной власти! Вы сэкономили мне время и труд. С удовольствием последую с вами в Хельсинки.

Доктор вытащил из внутреннего кармана записную книжку и записал: Ку-ку-ре-ку. Он вознамерился было на прощанье протянуть руки Йере, но на них уже звякнули наручники. Йере посчитал для себя за благо исчезнуть и влиться в толпу милого сердцу родного города. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как почувствовал, что кто-то дотронулся до его руки, и увидел рядом с собой тщательно выбритого молодого человека, который внешне напоминал воспитанника Оксфордского университета.

– Простите, – любезно произнес молодой человек. – Я имею честь разговаривать с писателем Суома-ла?..

– Да, это я, – удивился Йере. – Вы, видимо, встречаете меня?

– Вы правильно догадались. Меня зовут Янхукайнен.

– Инженер завода, если не ошибаюсь?

– Не инженер, а завхоз, – внес поправку Янхукайнен, широко улыбнувшись.

– Директор сказал, что на вас будет светлое пальто, а в руках трость, по этим признакам я и осмелился… Да, прошу прощения, раньше я с вами не встречался. Правда, ваше фото было в газете.

– Моя фотография? – снова удивился Йере, но тут же решил, что мыловаренный завод где-то раздобыл снимок и опубликовал его в выборгских газетах. Молодцы.

Завхоз выразил сожаление, что у Йере нет багажа и похвастался силой своих рук. Рассказал, что когда-то работал носильщиком. Затем стал рабочим сцены в театре, а сейчас уже более года исполняет обязанности завхоза. Он выразил беспредельную радость по поводу того, что руководство доверило ему выполнять функции хозяина сегодняшнего вечера, принимая писателя. Он заказал гостю номер в гостинице и поинтересовался, где Йере желал бы поужинать. После этого в честь писателя будет организован торжественный прием, который намечено начать сразу после окончания спектакля.

Йере в душе благословлял Ахопалтио. Без рекомендаций философа он не смог бы стать поэтическим воспевателем мыла, которого на новом месте встречают, словно князя, в ресторане. Он больше не метался между обманом и истиной подобно актеру, который играет выученную роль, а вел себя естественно и непринужденно. Стал почти независимым от изменений обстоятельств, превратился в человека с сильным характером, который психологически и эстетически казался значительной персоной, достойной уважения. Он овладел миром с помощью мыльного могущества. Когда Йере спустя некоторое время наслаждался крабами с белым вином в обществе завхоза, картина будущего открывалась перед ним ликующим амфитеатром.

– Как, кстати, идет «Леммикки»? – спросил он у Янхукайнена, движения которого были столь отточены, что он наполнял бокалы, не проливая ни капли на скатерть.

– «Леммикки»? – повторил бывший носильщик и рабочий сцены. – Господин писатель, конечно, имеет в виду «Стамбульскую розу». Благодарю, она идет довольно хорошо. Но рекламы о ней надо дать побольше. Это же просто оперетта из оперетт.