Страница 2 из 68
И, наконец, мы превратились в страну повального воровства. Мы чуть ли не все воруем что-нибудь. Несем с заводов и фабрик: сахар, кофе, чай, конфеты, гайки, доски, транзисторы, бумагу. С полей — свеклу и морковку, капусту и картошку. Приватизация это приостановила — надолго ли?
В какой еще стране крадут автомобильные щетки? Лично я «другой такой страны не знаю».
Воровство в особо мелких размерах. В нравственном смысле это — катастрофа!
А кто, скажите, какие милицейские статистики в состоянии зафиксировать количество уличных преступлений?
Казань, Чебоксары, Дзержинск — названия этих городов не сходят со страниц прессы. Читать страшно. А жить?
Идет мальчишка в Казани по улице, к нему подходят несколько подростков:
— Из какого района?
— Из Вахитовского.
И — бац трубой по голове. Мальчишку — в реанимацию. Если не в морг.
Таких городов с криминогенно опасной атмосферой все больше и больше. Военкомы жалуются: призывать в армию некого, у многих мальчишек тяжелые травмы головы. Нашим генералам пора подумать не столько о тех, кто уже служит под их командованием, сколько вот об этих мальчишках, которым скоро предстоит взять в руки оружие и защищать Родину.
Наша завтрашняя армия там — на грязных и темных улицах наших городов. Она, увы, небоеспособна!
«Пришло наше время…» Я взял эту фразу из письма, отправленного на волю из мест заключения. Вор в законе призывает товарищей действовать посмелее — «пришло наше время!».
А торгаши, перекупщики, валютчики, «каталы» и прочая мелкая рыбешка, не стесняясь, в открытую заявляют:
— Наступил наш золотой век!
Где корни, глубинные истоки нынешнего разгула преступности?
Ученые с научной обстоятельностью называют многие причины. Однако на разветвленной дороге истории преступности есть одна тропинка, на которую долгие годы почти не ступала нога исследователя. Потому что в начале этой тропинки лежал, как в старой русской сказке, бел-горюч-камень, на котором было написано: «Пойдешь — голову сломишь». Другими словами — поломаешь себе научную карьеру.
В 1917 году, когда распахнулись двери тюрем, из них вышли не одни революционеры. Революционеров там сидело ничтожно мало, да и тех, что были, не назовешь кроткими агнцами.
Уголовники разбрелись по стране. Многие из них охотно влились в ряды тех, кто с невиданной яростью стал рушить старый мир. И этим тоже можно объяснить безжалостное уничтожение аристократии, духовенства, интеллигенции — цвета русской нации. Зачастую с женами и детьми, с кухарками и домашними врачами — как это было с многострадальной семьей Романовых.
В семнадцатом году состоялся знаменитый «сходняк», на котором представители уголовного мира проясняли свое отношение к новой власти. Они дружно постановили: «Власть своя, родная. Надо ее поддержать!». Знает ли читатель, что жестокий садист и убийца Ленька Пантелеев, главарь известной в Петрограде двадцатых годов банды, был сотрудником ВЧК? А известен ли читателю такой любопытный факт: знаменитый бандит и убийца Мишка Япончик, герой многочисленных литературных произведений, завершил свою карьеру службой в Красной Армии с отрядом таких же, как он сам, головорезов. Правда, был расстрелян красными. За трусость. Но факт остается фактом.
А вспомним первые лозунги революции. И что из них получилось через считанные месяцы после октября 1917-го?
«Вся власть советам!» — и власть — безраздельная — перешла к партийной верхушке.
«Земля крестьянам!» — и у кормильца России отобрали не только землю, но и последнюю лошаденку.
«Хлеб голодным!» — и от голода стали умирать миллионы людей. В стране, владеющей 70 % мирового чернозема.
«Мир народам!» — и стрельба по своим и чужим продолжалась 70 лет.
В истребительных сталинских лагерях щадящий режим был организован только уголовным элементам. Между НКВД и ворами был заключен почти официальный «конкордат»; уголовники быстро уяснили свою задачу: помогать властям в уничтожении «врагов народа». Об этом свидетельствуют все, кто вырвался из лагерного ада, дожил до наших дней или оставил посмертные записки. Можно сослаться хотя бы на Варлама Шаламова, на его «Очерки преступного мира» и «Колымские рассказы».
Только в нравственно здоровом обществе возможно организовать достойное сопротивление преступности. А о каком нравственном здоровье нации можно говорить, если десятки лет сознательно уничтожался лучший генофонд страны? Сколько их погибло — в подвалах Лубянки, у угольных куч, за околицей деревни! Умных, благородных, порядочных! С ними вместе ушли из общества, перестали цениться понятия чести, благородства, порядочности.
Больные клетки пожрали здоровые.
Человеческое достоинство, честь и благородство, совесть и порядочность! Когда общество перестает с благоговением относиться к этим понятиям — все, конец! Питательная среда для разгула преступности готова.
Специалисты в один голос утверждают: растет не только количество преступлений — возрастает жестокость, с которой они совершаются. Вспомним средневековую дикость во время событий в Фергане, в Сумгаите. Откуда все это?
Главное преступление сталинского режима — создание нового типа человека. Воспитанный в атмосфере лжи, предательства, холопьей преданности вождю, он вырос в обществе, где сместились, приобрели обратный смысл многие понятия: белое стало называться черным, честь и благородство — пороком, донос на ближнего — гражданской обязанностью. Такой человек приобрел способность генетически воспроизводить себе подобных. Навеки поселились в нашем мозгу — страх, в крови — вирусы предательства, в глазах — недоверие. С издевательской ухмылкой мы отреклись в свое время от благородных, доставшихся от прошлого манер и с восторгом стали перенимать ухватки героя булгаковской повести Шарикова, чье имя стало нарицательным для обозначения парвеню советского пошиба.
У нас даже формы обращения друг к другу нет, заметили? «Товарищ» ушло, «сударей» и «господ» отменили, и прививаются они теперь медленно. Пока различаем друг друга по половым признакам: «Женщина!», «Мужчина!».
Тысячу лет великий народ жил согласно заповедям христовым. Их объявили вредными и пустыми, надсмеялись над ними. И осталось: убий, кради, лжесвидетельствуй, создавай кумира, не почитай ни отца, ни мать.
Делай, что хочешь, ведь нет ни греха, ни ада, ни страшного суда.
Нашего соотечественника, приезжающего впервые на Запад, поражает в первую очередь не обилие товаров в магазинах, не роскошные автомобили, не чистота на улицах, а люди. Другие люди. С другой планеты. Улыбчивые, доброжелательные, вежливые, услужливые. Боже ж мой, до чего мы не похожи на них!
Страна пытается встать на путь возрождения. Трудно по многим причинам, а по одной — кажется просто невозможным. Потому что налицо явные признаки вырождения нации.
До сих пор не выходит из головы сюжет, показанный ленинградской программой «600 секунд». В милицию поступило заявление от пенсионерки Н. о том, что после распития одеколона с молодым парнем означенный субъект, двадцати семи лет, изнасиловал ее. Как указывает истица: «изощренным способом».
А вот сюжет, показанный московским телевидением. Шел человек по улице, вдруг схватился за сердце и упал в снег (имитация). Несколько прохожих прошли мимо, никто не бросился на помощь, не вызвал «скорую». Но вот идет молодой человек в рабочей одежде, в руках ящик с инструментами. Вот он увидел лежащего на снегу человека, шагнул к нему. Наконец-то! — вздыхает облегченно зритель. Молодой человек между тем наклонился к пострадавшему, сорвал с его головы шапку, оглянулся по сторонам и отправился восвояси…
Дети выкрали покойника из морга, варили в котелке голову, фотографировались рядом с трупом (об этом писала «Комсомольская правда»).
Юная женщина родила ребенка, выбросила его в помойное ведро и пошла в соседнюю комнату допивать водку — таким сообщениям мы уже не удивляемся.
64-ое отделение московской милиции расследовало как-то одно дело. Мальчишки всего класса — эдакие юные бизнесмены — снимали по ночам с автомашин стекла, зеркала, молдинги, щетки и сдавали в кооператив по ремонту автомобилей. Те брали!