Бегущая по огням

Тома была очень предсказуемым, управляемым ребенком. Гена – веселым, активным, своенравным. Поначалу им это очень нравилось. Таким и должен быть мальчик. Потом начались проблемы. Как-то Татьяна с Тамарой возвращались домой из магазина и увидели у подъезда красивую белую кошку с большим животом.

– Господи, – сказала Татьяна. – Она ж тут родит.

– Мам, – взмолилась Тамара. – Давай возьмем. У нее будут белые котятки. Они такие красивые.

– Давай, – согласилась Татьяна. – Раздадим потом, не оставлять же ее здесь.

Коля немного поворчал, когда они притащили кошку. Гена очень обрадовался. Все спрашивал, когда будут котятки. Они родились через несколько дней. Дети целыми днями сидели и смотрели, как они сосут мать, как ползают. Как-то Татьяна вошла в кухню, где за ширмой находилось кошачье семейство, в тот момент, когда Гена пытался открыть котенку глазки. Она объяснила ему, что этого делать нельзя, глаза должны открыться сами. Котята прозрели, стали смешными, пушистыми, Татьяна уже подыскивала им хозяев, дети просили: пусть побудут у нас… А потом это случилось.

Татьяна встала рано утром и поразилась какой-то странной тишине в квартире. Сразу выскочила на кухню. Там, на всех крючках для полотенец, на ручках шкафчиков и даже на подлокотнике кресла были повешены все шесть котят. На петлях из лески. Кошка-мама лежала посреди кухни с разрезанным животом. Татьяна разбудила мужа. Он смотрел на все хмуро, потом сказал:

– Ты только не сходи с ума. Он – ребенок. Для него это игрушки. Надо все убрать.

– Что я скажу Томе? – заплакала Татьяна.

– Придумай что-нибудь, – пожал плечами муж.

Она убрала, закопала всех в сквере за домом, что-то придумала для Тамары. Это было несложно: девочка ей верила во всем. А с Геной разговор не получился. Он смеялся. Именно это ее так испугало, что она, скрыв от мужа, повела его к детскому психиатру. Тот долго с Геной разговаривал, стучал по коленке, заставлял что-то рисовать, показывал разные картинки и спрашивал, что он видит… Потом сказал: «Выйди в коридор и подожди маму там».

– Что? – спросила Татьяна, когда они с доктором остались одни.

– Ничего особенного, – сказал тот. – Я не стал бы драматизировать. То, о чем вы рассказали, можно трактовать даже как детскую любознательность: а что будет, если сделать так? По тестам – он психически здоров.

– Может, ему попить какие-то лекарства от нервов? – спросила Татьяна.

Доктор рассмеялся.

– Какие лекарства. У вашего ребенка нет нервов. От этого нет лекарств. И это не так уж плохо. Ему не грозят депрессии и стрессы. Если направить его энергию в нужное русло, он может далеко пойти. Я такой тип личности знаю, он называется: «Нет проблем». Советую вам выбросить из головы историю с кошками, животных дома больше не держать, могу вам выписать успокоительное.

Они стали жить как раньше. Вроде бы все забыли эту историю. Тамара точно забыла. Коля продолжал работать как заведенный. На его деньги все лучшее покупали Гене. Лучший велосипед, мобильник, планшетник, компьютер, потом мотоцикл, потом еще и еще… Потребности росли. А по ночам Татьяне стали сниться вот такие страшные сны. Коля начал выпивать и почти перестал разговаривать дома. И дело, конечно, не в той давней истории, а в том, что у их сына действительно нет не только нервов, но и любви ни к кому из них. Он все время чего-то хотел, он никогда не истерил и не скандалил, но, если бы они ему помешали, он бы их отбросил и переступил. Она чувствовала постоянный холодок в сердце, Коля просто тупел на глазах. Когда Гена поступил в военное училище, Коля устроился охранником на закрытое предприятие, зарплата его устраивала, а рваться, чтобы еще подработать, он перестал. Из училища Гену выгнали за драку. Но он нисколько не расстроился, а самостоятельно и очень быстро устроился в какую-то «крутую» и непонятную фирму. Из тех, что ничего не производят и даже ничего не продают. Денег его они не видели. Наоборот: постоянно давали ему. Не так давно Татьяна, как всегда, под утро пошла на звук, приоткрыла дверь его комнаты, увидела сына на кровати с девушкой. Она стояла и смотрела. Гена и девушку не любил. Он использовал ее как неодушевленный предмет, поскольку сам был неодушевленным. Татьяна тогда сделала открытие: половина ее жизни ушла на то, чтобы родить и вырастить вот это существо. Он не совсем человек. Значит, остальную часть жизни ей надо быть готовой ко всему.

В эту ночь его дома не было. Так часто случалось. Татьяне даже не приходилось заходить в его комнату, чтобы в этом убедиться.

Глава 9

Сергей вылез из машины и пошел навстречу Алле. Она появилась из подъезда, в котором жила Оля.

– Привет. Что-нибудь получилось?

– Ой, – прерывисто вздохнула Алла. – Я там тряслась почему-то. Боялась, что кто-то войдет… Ее родители или убийцы… Рылась в чужих бумагах. Не знаю, взяла какие-то документы, альбома с фотографиями у них не нашла. Только в ящике стола завалялась бледная любительская фотка. Мать, отец, Оля и кто-то совсем маленький у матери на руках. Я даже не поняла. Наверное, нам она не поможет, так как все нечетко…

– Пошли в машину, – предложил Сергей. – Успокойся. Разберемся. Я уже пробил их квартиру. Да, она принадлежит Олиной бабушке, мать зарегистрирована давно, в смысле – там родилась, отец – недавно. Он из Молдавии приехал. Он точно родной отец?

– Я не знаю.

– Может, кому-то и родной. Другой недвижимости на бабушку я не нашел, значит, она живет в доме мужа. Пока не выяснил где. Она овдовела давно, второй брак, вероятно, гражданский.

– Ужас. Какая путаница.

– Никакой путаницы. В любой семье свои нюансы. Алла, пить не хочешь? – Они уже сидели в машине, и Сергей достал из бара две бутылочки тоника.

– Не знаю. Дай. А что?

– В каком смысле – что? Чего ты боишься? Сначала выпей, потом я тебе кое-что объясню.

Алла сделала несколько глотков, не отводя от Сергея испуганных, огромных, застывших, как темные озера, глаз.

– Мы едем сейчас к эксперту, – Сергей смотрел на дорогу. – Фото ему дадим на всякий случай. Я потом найду нормальные снимки. Может, ты что-то сумеешь подсказать Александру Васильевичу – так зовут эксперта. Ты видела их близко когда-нибудь, этих родителей?

– Наверное, просто не знала, что это они. Я услышала об этой истории, когда дети одни остались… Сейчас увидела родителей на фото, но я слишком волнуюсь: не могу понять, встречала я их или нет.

– Слушай, перестань сжигать меня взглядом, я все-таки за рулем. Ты – журналистка, должна понимать, что экспертиза – это не слишком легкая для нервов процедура. Поэтому сделай что-нибудь со своими нервами, пожалуйста. Дело в том, что опознание пока вообще невозможно. Мы нашли сверток с расчлененным телом женщины, но там нет головы.

– Ой!

– Так часто бывает. Без головы нет дела. Пришлось просить разных отзывчивых ребят, в общем, поиски ведутся. Скорее всего, она в вашем районе. Мусорки, свалка – все надо обследовать.

– Ой!

– Прекрати! Ты кликушей становишься. Пока это не имеет никакого отношения ни к исчезновению Олиных родителей – все-таки времени много прошло, – ни к тому, что нет дома ее самой. Мы исключаем один из вариантов, понимаешь?

– Да.

– Ты отдашь нам все, что нашла, Масленников рассмотрит фото, вдруг там есть особые приметы: родимое пятно заметное, татуировка. Качество он сможет улучшить. И все. А потом ты вроде к детям собралась?

– Да.

– Какая ты сегодня разговорчивая. Поедем вместе. Купим, что надо, ты к ним пойдешь, а я тебя подожду, потом домой отвезу. Алла, что с тобой? Ты как натянутая струна. У меня такое впечатление, что ты сейчас со звоном лопнешь.

– Правильное впечатление. Я хочу сказать. Сережа, я подозреваю свою мать в том, что она что-то сделала с Олей. Ну, не убила, конечно. Но девочка ей очень мешала. Мать могла кому-то заплатить, чтобы ее увезли. Или куда-то подальше в детский дом, или просто где-то высадили и бросили за Кольцевой, или… Не могу продолжать, ты сам понимаешь, какие варианты возможны. Оля – очень доверчивая, контактная девочка. Если ей кто-то скажет: там тебя ждет, к примеру, мама, папа, бабушка, – она спокойно сядет в машину.