Статья Пятая (ЛП)

Громко вздохнув, Шон отстегнул кобуру на поясе. По его круглым, полным смятения глазам я поняла, что стрелять в меня ему не хотелось, но это ни на йоту не уменьшило мой страх. В этот момент я вспомнила дубинку Рэндольфа на моем горле и хлыст Брок на моих руках. И подумала, а почему я решила, что этот солдат окажется не способен на это или что похуже.

Я боролась с желанием дать деру.

- Она сказала, что следующий охранник будет здесь через несколько минут! - прокричала я. - Как ты объяснишь присутствие здесь Ребекки, если застрелишь меня?

Меня всю трясло. Оставалось надеяться, что из-за темноты они этого не увидят. Он не станет в меня стрелять. Не за это. Он не может. Слишком рискованно.

"Пожалуйста, не дай ему застрелить меня".

- Шон, - мягко сказала Ребекка. Он опустил руку, но я все еще не дышала.

- Чего ты хочешь? - спросил Шон. В обмен на мое молчание он собирался заключить сделку.

- Мне нужно выбраться отсюда. Я должна найти маму, - сказала я. Чем дольше я говорила, тем более хриплым становился голос.

- Мы должны уйти! - пропищала Ребекка. Она оглядывалась через плечо, высматривая следующего охранника, который должен был прийти на смену. Теперь, когда я сказала, что расскажу обо всем Брок, она боялась, что я расскажу всем.

Шон резко втянул в себя воздух.

- Если я тебе помогу, ты поклянешься, что ничего не расскажешь директору. - Он не просил. Он сделал шаг вперед, вставая между мной и своей девушкой. Я была удивлена, насколько жалким он сейчас выглядел, когда его лицо было искажено от страха. Глаза казались очень большими. Губы стали тонкой полоской.

- Нет. Шон, нет! - Ребекка тянула его за руку, словно ребенок. Поскольку он продолжал смотреть на меня, она отпрянула от него, вставая в нескольких дюймах от меня. - Если его поймают, у него будут неприятности. Серьезные неприятности. Ты не...

- Миллер, - требовательно поторопил меня Шон, не обращая на нее внимания.

- Да. Клянусь. Ты меня вытащишь, я же ничего не скажу мисс Брок. - Я почувствовала, как внутри меня что-то треснуло, внезапно я вспомнила ужас на лице матери, когда я сказала Рою, чтобы он убирался из нашего дома. Я старалась поступать правильно, но я всегда при этом причиняла другим невыносимую боль. Ничего не изменилось и сейчас, несмотря на то, что этих людей я едва знала.

- Ладно, - сказал Шон. - Я... что-нибудь придумаю.

Он пнул бревно, за которым я пряталась.

- Как? Когда? - По моему телу с огромной скоростью мчалась кровь. Он согласился.

- Не сейчас. Она права. Следующий охранник будет здесь очень скоро. Дай мне время подумать.

Я была разочарована, но понимала, это лучшее, чего я могла сегодня добиться.

- Спасибо... Шон, - сказала я. От того, что я произнесла его имя, он стал мне немного ближе, словно был парнем, которого я знала в школе. Его плечи дернулись. На лице было написано презрение.

Спустя мгновение Ребекка скинула его куртку и бросила к нему. Очень долго они смотрели друг на друга. Даже в темноте я видела нежность на ее лице.

- Прости, - прошептала она. - Все будет хорошо. Я обещаю.

Одна его рука неловко лежала на шее, словно его мышцы были очень напряжены. Он втиснул плечи в куртку и растворился в темноте.

С напряженным выражением лица Ребекка направилась обратно в нашу комнату. Нехотя я последовала за ней, раздражаясь каждый раз, когда спотыкалась и запиналась, в то время как она шла почти бесшумно. Я напомнила себе, что она-то этот путь проделывала не впервые.

Когда мы добрались до третьего окна слева, Ребекка распахнула раму (я уверена, намного резче, чем если бы я спала внутри) и проворно подпрыгнула наверх, положив бедра на подоконник. Потом она нырнула вперед и откатилась на свою кровать. Я проследовала за ней, но гораздо менее плавно.

Когда мы оказались внутри, между нами повисло неловкое, напряженное молчание.

- Как ты могла? - наконец выпалила она. В приглушенном лунном свете я видела, что ее лицо горело от ярости и гнева. - Я должна была позволить тебе попытаться сбежать, как попыталась та девочка, Роза. Я знаю, ты хотела. И я бы позволила тебе, если бы знала, что ты будешь меня шантажировать! Как ты могла?

И тут весь гнев, страх и шок разом вырвались на свободу.

- Я? Ты такая лицемерка! Я попросила тебя о помощи, а ты просто меня проигнорировала! Подпевая Брок, ты несла каую-то чушь про летний лагерь и любовь, что пребывает здесь. И это все ложь! Ты в десять раз хуже, чем она, просто хорошо это скрываешь.

- Ты абсолютно права. И что? - Она положила руки на бедра.

Я распахнула глаза.

- Тебе нужно доктору показаться. Серьезно. И я вовсе не дура, что поверила тебе. Ты чертовски хорошая актриса.

- Да, - сказала она. - Так и есть.

Я села на кровать лицом к ней. Она же села на свою кровать, лицом ко мне. Выглядело так, словно мы снова дети и играем в гляделки. Именно Ребекка нарушила молчание.

- Ты беспричинно подвергаешь его опасности, - сказала она. - Никому не удавалось сбежать. Либо ты уходишь, имея на руках выпускные бумаги, либо ты уезжаешь в багажнике фургона ФБР.

- Что ты хочешь сказать? - Я поперхнулась. Мои пальцы ощупали синяк на шее.

Она поморщилась, словно от боли.

- У охранников есть приказ стрелять в любого, кто пересекает границу.

Я потерла свои лежащие в подоле юбки ноющие руки друг о друга. Вот почему Шон потянулся к своему оружию. Он мог бы сделать вид, что я пыталась сбежать. Никто бы вопроса ему не задал, когда они увидели бы мой хладный труп так далеко от общежития. Я почувствовала прилив нежности к Ребекке. Если бы ее там не было, если бы Шон захотел, чтобы я умерла, прямо сейчас я бы истекала кровью в лесах Западной Виргинии.

Но опять же, если бы Ребекка не таилась, я бы вообще там не оказалась.

- Думаешь, они смогли бы? - спросила я. Вопрос прозвучал риторически. Я видела холодные, мертвые глаза солдат. Я могла бы представить, как некоторые (Моррис, товарищ Чейза, которого я видела в день ареста, и Рэндольф, местный охранник) убивают девушку.

- Я знаю, что смогли бы. Последняя, которую они... - Она засомневалась, возвращаясь взглядом к окну, думая о том, где сейчас был Шон. - Она была соседкой Стефани.

Сейчас, поняла я с болью в сердце, соседкой Стефани была Роза.

Ребекка сглотнула.

- Ее звали Кейтлин. Кейтлин Мидоуз.

Глава 4

- Кейтлин Мидоуз, - растерянно повторила я. Ее не было на доске разыскиваемых. А ее семья переехала после суда.

Ее не было на доске разыскиваемых, потому что ее никто не искал. Она была мертва. Я была рада, что сзади меня стояла кровать, потому что у меня подогнулись колени.

- Она была славной, - сказала Ребекка. - Я стараюсь не привязываться к кому бы то ни было здесь, они всегда чудаковаты. Но она была хорошей.

- Знаю, - сказала я. В памяти всплыло ее изображение на плакатах, развешанных по школе, и еще раньше - ее улыбающееся лицо на уроках по истории в младших классах.

- Ты ее знала? - спросила Ребекка.

Я кивнула.

- Не очень хорошо. Мы ходили в одну школу.

- О, - она прикусила ноготь, не находя слов.

- Когда это случилось?

- Думаю, около полугода назад. У нее уже почти подошел возраст, чтобы уйти отсюда, когда Брок попросила ее остаться в качестве учителя. А когда Брок просит тебя остаться, это вовсе не просьба.

"Здесь я - закон", - сказала мисс Брок, когда била меня по рукам. Нет, я не могла представить ее предложение стать учителем ничем иным, кроме как требованием.

Шесть месяцев назад я пошла в выпускной класс в "Вестерне". Для Кейтлин это тоже должен был быть последний год. Я не уверена, что известие о её смерти очень огорчило меня, я не знала её настолько хорошо, чтобы горевать. Но я ощутила страх от осознания того, что это означало для меня и какими были мои шансы на спасение. Я почувствовала себя эгоистичной и напуганной одновременно. Кроме того, меня начало подташнивать.