Страница 6 из 27
Словом, в давние-давние времена (но уже после оккупации свободолюбивой псковской земли) два крестьянина-соседа осенним днем засевали под озимые как раз в этом месте свои обжи. Тут к ним приблизился скромный старичок-странник с котомкой и молотком в руке и спросил, что же мужички сеют. Известно, что с перехожими старичками и каликами в жизни нужно обращаться особенно аккуратно, а лучше оказывать им всяческое внимание и сочувствие — ведь всем известно, что под видом этаких невинных старцев подчас выступают люди необыкновенные, а порой и вовсе не люди, как-то: Федор Кузьмич, ангел, бес, Николай Угодник. Может забрести к тебе и налоговый инспектор или даже сам президент наведаться. Последствия же невежливой беседы с подобным дедом могут быть самые неожиданные. Так и произошло в нашем случае. Один из упомянутых мужиков оказался природным скобарем, и был со старичком вежлив, сказал, что, мол, рожь сею, дедушко. На что старичок отвечал: «Ну, помоги тебе Бог, зародись твоя рожь высока и зерном полна». А другой крестьянин[13] оказался по своей природе грубияном-московитом и на старичковый вопрос ответил по-хамски (как это называли в древности, по-соромски прямо). Мол, какое тебе дело, старый пень, сею я х…, вали отседа! На что старичок якобы вежливо отвечал: «Ну, помоги тебе Бог, зародись тебе х…!» И ушел по пыльному тракту в сторону Пав. Более его никто не видел. Правда, многие обратили тогда внимание на сильные удары грома в ясном небе. Нет сомнений, к крестьянам зашел сам бог Тор со своим громоподобным молотом. Как известно, бог этот был хитрым и озорным охальником, любил, ради смеха, пакостить, менять свой облик…
Весной приехали мужики на Козюлькины Горбы и видят: у первого взошла рожь тучная, чуть ли не сам-сорок (урожайность современной Дании), а у другого все поле издали будто маком засеяно — это взошли обещанные старичком х… стоят красноголовые, слегка покачиваются на ветерке, ногой ступить некуда, всю десятину заняли. Что же делать несчастному мужику? Бросился он в деревню, схватил литовку и ну косить свое поле. Но вот беда: сегодня скосит, а наутро — по-прежнему, стоят, проклятые, колосятся, росой утренней умытые, ранним солнышком освещенные. Словом, стал мужик посмешищем на всю округу, забросил хозяйство, разогнал домашних, начал пить горькую. Поздней осенью одна лишь его несжатая полоска до самых снегов виднелась среди опустевших полей на Козюлькиных Горбах.
Именно ее печальный вид и послужил толчком к созданию одного из самых гуманистических произведений в русской поэзии. Дело в том, что эту полоску увидел из окна дилижанса поэт-правдолюб Николай Некрасов[14], когда он возвращался из Пскова в Петербург. А как раз накануне он проиграл в карты знакомому гусару все свои будущие оброки с Карабихи. Тайны творчества неисповедимы, но правдолюб, всегда сильно и глубоко скорбевший о горестях русского народа, как-то (по-научному говоря) спроецировал свои негативные практики на мелькнувшую за окном полоску брошенных х…, и тут же родились памятные каждому бывшему школьнику строки:
Стихи были столь жалостливы, что в далекие годы моей учебы в средней школе соседка моя по парте, Людка Козлова, тихоня и отличница[15], каждый раз плакала, когда стих этот наизусть — в качестве домашнего задания и наказания — зачитывали, по очереди выходя к доске, ее товарищи, в том числе и я — один из множества учеников класса. Если бы я тогда знал вышеизложенную подлинную историю, то, вероятно, быстро бы осушил слезы моей сентиментальной соседки скабрезным пересказом притчи о пользе вежливости…
Но вернемся на наше поле у Козюлькиных Горбов. Со временем, учитывая низкий уровень сельского хозяйства в царской России и СССР, новая, неведомо как появившаяся полевая культура постепенно выродилась, и теперь она, действительно, больше походит на мелкий полевой мак, упорно цепляющийся за сухую, неплодородную псковскую землю. Но если приглядеться к этим неказистым растениям (особенно когда они отцветут), то фаллический профиль отчетливо проступает в каждом, что в конечном счете и смутило следователей наркоконтроля. Эти борцы за здоровье нации решили, что дело это к их ведомству не относится, и написали о поразительном природном феномене в Сельскохозяйственную академию. Но потомки Тимирязева не спешат на удивительное псковское поле. Один из генетиков[16], читавший послание Комитета по наркоконтролю, говорил на общем собрании РАН моему знакомому, что в академии к официальной бумаге наркоборцов серьезно не отнеслись, так как она датирована (вероятно, случайно) первым апреля, и все подумали, что это забористая шутка распоясавшихся в наши времена силовиков.
Глава 6. Дрязжинка
Деревня стала известна миру благодаря сообщению в местной газете о том, что «неизвестные преступники путем слома запоров осуществили проникновение в сарай, откуда похитили трех поросят». Имена поросят в газете не пропечатаны. А зря![17] Еще здесь имеется скотный двор, повернутый своей темной спиной (точнее, задом) к тракту. Обращает на себя внимание отверстие для удаления скотских фекалий. Оно имеет на редкость странную конфигурацию, напоминающую будто бы смятую восьмерку. Если доведется проезжать мимо в сумерках, то можно явственно увидеть, как «восьмерка» эта слегка колеблется в сизом тумане и светится потусторонним голубоватым светом. Среди моих спутников в этом месте постоянно идут споры: одни — романтики — считают, что светится Портал пространственно-временного типа ZLG—342, другие — прагматики — убеждены, что таким образом мудрено преломляется в миазматическом воздухе, насыщенном густыми газами, свет загаженной мухами лампочки, а сизый туман есть порождение духовитого дерьма, создающего в пространстве не что иное, как знаменитую «русскую спираль атамана Платова». Кто-то сказал, что составление ее крайне сложной формулы бередит умы многих гениальных математиков и обеспечит счастливцу прижизненную славу и хлебное место профессора Массачусетского технологического института. Тем не менее остановить машину и проверить свою гипотезу ни та, ни другая партия спорящих не решается. Это и понятно — воздействие спирали сногсшибательно, а дух «портала» так силен и прилипчив, что, если, проезжая, случайно зачерпнуть его полуоткрытым окном машины, то он не выветривается километров тридцать (до другого скотского «портала»). Подобно невидимой шаровой молнии, он бродит по машине, порой приводя задремавших попутчиков в неописуемое смущение относительно себя или соседей. Я же держусь за руль и за точку зрения прагматиков, так как убежден, что настоящий Портал находится за так называемой «Черной дверью» в Порхове (о чем пойдет ниже речь). Да и не может же быть в одном Порховском районе сразу два Портала! Слишком жирно!
Второй раз Дрязжинка попала в местную газету («районку») по причине странного несчастного случая, происшедшего здесь как-то летом 1998 года. Вот текст статьи из газеты «Власть труда» под названием «НАВЕСТИЛ МАМУ»: «16 июня с.г. в 20 ч. водитель ГАЗ-52 ПСК В. А. Волков, находясь в состоянии опьянения, приехал в деревню Дрязжинка к матери, которая в это время сидела во дворе на куче дров, и стал разворачиваться. При выполнении маневра В. А. Волков наехал на мать, которая в результате этого получила многочисленные повреждения (открытый перелом передней голени левой ноги, перелом правого коленного сустава, рваная рана лобной части головы). У лошади также перелом передней левой ноги, в связи с чем совхоз „Борец“ вынужден сдать лошадь на вынужденный убой. Мать Волкова доставлена в больницу пос. Боровичи».
13
См. примеч. 3. (В файле — комментарий № 6 — прим. верст.).
14
См. примеч. 3. (В файле — комментарий № 6 — прим. верст.).
15
Она, впрочем, как-то раз, несправедливо обиженная ботаничкой с ее тычинками и пестиками, расплела свою длинную косу, залезла (под предлогом поиска упавшей перочистки) под парту — мы с ней сидели на первой парте — и незаметно связала черной лентой вытянутые учителкины ноги, после чего ботаничка рухнула на пол. За это Люське поставили в табеле «три» по поведению за год (неслыханно), а мне — невинному — якобы за сообщничество и недоносительство — «четыре» в четверти, что среди моих круглых троек по всем предметам выглядело весьма неплохо.
16
См. примеч. 3. (В файле — комментарий № 6 — прим. верст.).
17
Кстати, об именах поросят. Несколько лет назад в городской газете, посвященной снятию блокады Ленинграда, я увидел цитату из какой-то поэмы. Прочитал и содрогнулся: «Пропитанный кровью, как плаха, имя он свое получил: „Пятачок“».