Страница 13 из 90
Когда самолет, следуя заданным коридором, оказывается уже над палубой, руководитель дает отмашку: «двигатель — стоп!». Летчик тут же убирает газ, шасси самолета касаются палубы и машина пробегает по ней небольшое расстояние, прежде чем зацепится хвостовым крюком за упругий трос, натянутый поперек палубы. Мгновенное торможение — и полная остановка. После того как от самолета отцепят тормозной крюк, начинается второе отделение спектакля. По обе стороны взлетно-посадочной полосы откуда ни возьмись возникают какие-то люди, разодетые во все пестрое, и что есть духу бегут прямиком к совершившему посадку самолету. Они торопятся оттащить его на носовую палубу либо к самолето-подъемнику (на авианосце их три — каждый размером с теннисный корт, и пол его приходится вровень с полетной палубой), чтобы осмотреть и дозаправить, — словом, привести в надлежащий вид. Одеты эти люди в кожаные куртки поверх трикотажных фуфаек, на головах — цветастые шлемы: у сигнальщиков и регулировщиков — желтые; стопорщиков — зеленые; заряжающих и дозаправляющих — ярко-красные; такелажников — синие; пожарных — белые; механиков, «самых главных начальников по самолетам» — коричневые. Так вот, покуда вся эта разношерстная братия суетится на полетной палубе, выполняя свою работу, на сцену выходит офицер-регулировщик — он управляет перемещением самолетов, совершивших посадку. Полетная палуба разделена на несколько зон, и на каждой — по регулировщику, который руководит передвижением машины, заведенной в подконтрольную ему зону. Он отдает знаками соответствующие команды приданной в его распоряжение бригаде технического обслуживания. Стоя во всем ярко-желтом спиной к ветру, согнувшись под напором газовых струй, регулировщик делает руками (у него нет ни сигнальных ракеток, ни палочек), быстрые и четкие отмашки — и жесты его такие же ловкие и артистичные, как у руководителя посадки. В это же время к самолету устремляется офицер в хаки, в руках у него грифельная табличка, на которой мелом начертан короткий вопрос; «Цель?». Он показывает табличку летчику, чтобы узнать, видел ли тот неприятеля. «Нет», — качает головой в ответ пилот, пока его машину оттаскивают в сторону. А между тем к заходу на посадку готовится следующий самолет.
Перед взлетом все самолеты выстраиваются на кормовой палубе авианосца. На сей раз маневром управляет другой офицер — руководитель взлета. Его пост там же — на полетной палубе, напротив «островка»; в руках у него один-единственный инструмент — либо белая сигнальная палочка, либо флажок в шашечку. Вот на взлетную полосу выруливает первый самолет. Руководитель взлета делает отмашку — «дать газ!». Затем окидывает быстрым взглядом полетную палубу, дабы убедиться, что она свободна, и вскидывает сигнальную палочку одним концом вверх — «на взлет!». Самолет в мгновение ока набирает скорость — отрывается от палубы — убирает шасси. Авианосец остается далеко позади — внизу. Пока первый самолет разгоняется в направлении носовой палубы, на взлетную полосу выруливает следующий. У самолетов-торпедоносцев крылья складываются над кабиной пилота — как у колеоптера, или самолета вертикального взлета и посадки. Пилоты, выводя эти машины на взлетную полосу, одновременно расправляют крылья — те раскладываются в автоматическом режиме, без помощи техников-механиков.
Маневрирование самолета на палубе сопряжено с большим риском — даже в обычных условиях, когда молчит сирена, подающая сигнал тревоги. Между тем от пилота требуются расторопность и точность в каждом действии — машину на взлет он выводит быстро, под оглушительный рев двигателей и в самой гуще воздушного потока, несущегося над палубой со скоростью выше шестидесяти километров в час (крейсерская скорость корабля плюс скорость ветра). А тут еще винты. Раскручиваясь все быстрее, они создают дополнительную турбулентность. Но, как говорится, не велика беда! При ярком солнечном свете взлеты и посадки являют собой поистине завораживающее зрелище. В нем сочетаются и классический балет, и ритуальные языческие пляски, и полифония звуков. Как ни странно, маневры эти не производят впечатления некоего предбоевого действа: ведь у большого искусства цели исключительно мирные. Впрочем, все это лирика — сейчас же самое время вернуться к главной цели нашего рассказа.
В свое время операцию по захвату Маршалловых островов и островов Гилберта, а также дальнейшие боевые действия представляли общественности не иначе, как «великие рейды» американского Тихоокеанского флота. На самом же деле, если вспомнить численность задействованных в той и последующих операциях сил, то рейды эти представляются весьма скромными — хотя бы потому, что в походе на Маршалловы острова и острова Гилберта участвовали всего-навсего семнадцать боевых кораблей, тогда как позднее, у острова Ио [11], их было уже восемь сотен, а у Окинавы — аж тысяча четыреста. Те первые рейды американцы проводили прежде всего затем, чтобы нанести удары по противнику там, где это было удобнее всего — по принципу «где тонко, там и рвется», — а во-вторых — с целью помешать японцам перекрыть жизненно важную морскую линию, связывавшую Соединенные Штаты с Австралией. «Случись японцам блокировать этот путь, Северная, Центральная и Южная Америка была бы отрезана от союзных государств в Тихоокеанском регионе, — признавались американские военные и историки. — Американский флот в таком случае оказался бы практически в роли пленника, и Соединенным Штатам была бы уготовлена незавидная участь боксера, загнанного в угол ринга». Думаю, нам вряд ли удастся описать здесь во всех подробностях боевые операции, в которых участвовали сотни и сотни кораблей, да и незачем: ведь для этого потребовалось бы провести весьма трудоемкое исследование и уложить его в не один десяток томов, к тому же цель у нас с вами совсем другая. Да и потом, сами моряки и летчики «Энтерпрайза» имели об упомянутых операциях довольно ограниченное представление, хотя они принимали в них самое непосредственное участие. Зато в так называемых «малых рейдах» «Энтерпрайз» всегда был главной фигурой — мозгом и сердцем всех боевых операций.
Эскадра, направленная к Маршаллам и островам Гилберта, была поделена на две ударные группы. В первую вошли: авианосец «Энтерпрайз», а также 3 тяжелых крейсера и 6 эсминцев прикрытия; во вторую — авианосец «Йорктаун» вместе с 1 тяжелым крейсером, 1 легким и 4 эсминцами прикрытия. Флагманский флаг развевался на «Энтерпрайзе», поскольку на его борту находился вице-адмирал Хэлси, командующий эскадрой. Второй ударной группой командовал с борту «Йорктауна» контр-адмирал Фрэнк Дж. Флетчер. Эскадра должна была нанести удар по атоллам, входящим в архипелаг Маршалловых островов: островкам Рой и Кваджалейн — в составе атолла Кваджалейн; атоллам Вотье, Джалуит, Мили и Тароа — самому крупному островку в составе атолла Малоэлап. В соседнем архипелаге — Гилберта, лежащем к югу от Маршаллов, предписывалось нанести удар по атоллу Макин. Все перечисленные цели следовало атаковать с воздуха, а Вотье и Тароа было приказано, кроме того, обстрелять из корабельных орудий. Основная ударная группа (во главе с «Энтерпрайзом») должна была уничтожить наиболее укрепленные цели — на Рое, Кваджлейне, Вотье и Тароа, а вторая — все остальные. Расстояние между атоллами Вотье и Макин составляет порядка 400 морских миль, то есть около 740 километров; а между Тароа и Кваджалейном — 150 миль (277 километров). Все это необходимо иметь в виду для того, чтобы получить более или менее ясное представление о масштабах операции. Иными словами, ударные группы должны были действовать на значительном удалении друг от друга — вне пределов видимости. И днем 31 января их пути разошлись — каждая группа взяла курс к намеченным целям. Согласно тактическому плану, обоим авианосцам предстояло выйти в определенные квадраты не позднее 1 февраля, с тем чтобы самолеты могли нанести удары по целям в тот же день ранним утром — за четверть часа до восхода солнца.
11
Ио — небольшой островок в архипелаге Кадзан, принадлежащем Японии; в феврале 1945 года в результате ожесточенных боев американские ВМС и ВВС захватили его у японцев, оборонявшихся «до последнего»; в дальнейшем использовался американцами как военно-морская и воздушная база для налетов на Японию.