Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 42 из 65

— Не надо. Не надо, Аттикус.

— Но…

— Нет! — Он яростно потряс головой. — Ты вернешься, понятно тебе? Эти люди знают, что они делают, и ты вернешься. И ни слова об этом, хорошо?

Тик не мог припомнить, когда отец в последний раз был таким строгим.

— Хорошо.

— А теперь давай перечитаем подсказки.

Это заняло полчаса, но они перечитали каждую из двенадцати подсказок, проглядывая их на предмет пропущенной информации. Но, вроде бы, все было на месте и все было разгадано. Если вдуматься, не так уж это было и сложно. Похоже, проверялись в основном смелость и выдержка.

И, конечно, нужно было разгадать волшебные слова, это было важнее всего. Неважно, сколько он всего достиг, без них ничего бы не получилось.

Перечитывая двенадцатую подсказку, они поняли, что пропустили мимо ушей фразочку, вставленную их таинственным другом, чтобы убедиться, что они все правильно разгадали:

«Поверь Мастеру Джорджу, они всегда там были».

И они действительно там были. Если бы Тику пришло в голову посмотреть на первые буквы каждой подсказки, он бы угадал фразу «Мастер Джордж», как только услышал его имя от Норберта, то есть еще в Аляске.

Как следует прошерстив с отцом «Дневник загадочных писем», тик почувствовал себя готовым к путешествию.

Завтра вечером, ровно в девять, он придет на кладбище на окраине города, тепло одетый, скажет с закрытыми глазами и руками в карманах: «Мастер Джордж», а потом десять раз стукнет по земле правой ногой.

А что произойдет потом, никто не знает.

Тик спустился вниз, чтобы проверить перед сном почту, понимая, что это могло быть последним его шансом посмотреть, не прислал ли кто-нибудь из друзей письма. Для Софии сейчас уже было раннее утро понедельника, Пол тоже уже был в кровати.

Что будет происходить со всеми остальными между их и его прибытием? Если их куда-то заберут, будут ли они сидеть там целый день и ждать его? Была ли разница во времени взята специально, чтобы Мастеру Джорджу не пришлось делать то, что он собрался сделать, со всеми одновременно?

«Снова-здорово, — подумал Тик. — Зачем задавать миллион вопросов, если ответов на них пока нет? Еще один день. Двадцать четыре часа. А потом, надеюсь, я все узнаю».

Он вошел в почту и обрадовался, увидев письма и от Софии, и от Пола. Он открыл письмо Софии, написавшей за несколько часов до Пола:

«Тик и Пол!

Не то чтобы я могу много вам сказать. Не думайте, что София Пачини влюбилась сразу в двух американских мальчиков, но я очень надеюсь, что завтра вы с вами увидимся. Я уверена, что они соберут нас вместе каким-нибудь магическим способом. Вы со мной согласны?

Удачи! Знать бы, чего ожидать…

Чао!

Почему-то Тик почувствовал укол грусти, осознав, что может больше не получить н одного письма от Софии. Что, если завтра что-нибудь случится? Что, если не все те, кто исполнит ритуал, доберутся дотуда, докуда нужно добраться? Тик заставил свой внутренний голос замолчать и открыл письмо Пола:

«Приятели!

Ешкин кот, это уже завтра. Боюсь сглазить.

Надеюсь, ты права, и мы встретимся. Коли так, до завтра.

Я спать.

Тик нажал «Ответить всем» и напечатал маленькое сообщение, которого его друзья могут и не получить:

«Пол и София!

Удачи вам завтра. Скоро увидимся… надеюсь.

Он выключил компьютер, встал и наткнулся взглядом на камин. Ему вспомнились два события последних месяцев, связанные с этим холодным и темным кирпичным отверстием в стене. Первое — его клятва не сжигать письмо, оставаться в игре, которую он принес, встав на колени перед огнем, который мог положить всему конец. И это странное происшествие к Кэйлой и письмом, показавшее, что или чудеса существовали, или Тик откровенно свихнулся.

С бабочками в животе, Тик наконец выключил свет и ушел в свою комнату, готовый к последней ночи перед великим днем, которого он ждал с самого ноября.

На то, чтобы заснуть, у него ушло больше двух часов.

Часть 4. Барьерная Палочка



Глава 36. Среди мертвецов

Следующим вечером, в понедельник шестого мая, Тик стоял с отцом на переднем крыльце и каждые десять секунд глядел на своим электронные часы, меж тем как солнце заходило за скрытый деревьями горизонт. Последние остатки сумерек делали небо похожим на огромный синяк, и несколько перистых облаков выглядели на нем, как зажившие шрамы. Было ровно семь часов и тридцать минут, и лучшей температуры для похода на кладбище нельзя было и пожелать. Было тепло, и легкий ветерок доносил запахи жимолости и сосны.

— Ты готов? — в пятый раз за полчаса спросил отец.

— Наверно, — ответил Тик, поправляя шарф на шее, не в настроении выдумывать что-нибудь остроумное в ответ. Внутренний голос твердил ему, что нужно было получше подготовиться, но он уже сделал все, что только можно было. Все указания, содержавшиеся в подсказках, сводились к тому, чтобы прийти на кладбище и сделать пару глупых действий из мультиков.

У него был с собой рюкзак с теплой одеждой, запасом воды и хлопьев, фонариком, спичками и — самое важное — «Дневником загадочных писем». Может быть, он где-нибудь застрянет и ему понадобится еще раз сунуть нос в подсказки. Или он мог ему понадобиться, чтобы войти во владения Мастера Джорджа, навроде билета.

Тик был готов настолько, насколько это было возможно. Он посмотрел на отца, который, похоже, нервничал раз в десять больше него: тот заламывал руки, переступал с ноги на ногу, потел.

— Папа, ты в порядке?

— Нет. — Он даже не попытался соврать.

— Ну… волноваться тут не о чем. Я же не ухожу на войну. Может быть, на кладбище меня будут ждать Нафталин и Рутгер. Все будет в порядке.

— Откуда ты знаешь? — практически шепотом спросил отец.

— Откуда я знаю что?

— Что ты не уходишь на войну.

— Я… не знаю. — Тик не мог поверить тому, как медленно тянулись минуты.

— Много жизней стоят на кону, как-то так там сказано?

Голос отца дрожал, пугая Тика. Но он не знал, что сказать:

— Я обещаю, что вернусь, пап. Неважно, что там будет, я обещаю, что вернусь.

— Я не знаю, что пугает меня сильнее, — сказал папа. — Отпустить тебя навстречу неизвестности или пытаться как-то объяснить маме, что ты можешь какое-то время отсутствовать? Представь себе, сколько она будет волноваться! Меня вздернут на рее, пока ты вернешься.

— Пап, сколько лет вы женаты?

— Почти двадцать лет. А что?

— Тебе не кажется, что она тебе доверяет?

— Ну… да. А ты теперь заделался психологом?

Тик пожал плечами:

— Нет. Мне просто кажется, что мама поймет. Она всю жизнь учила меня отличать плохое от хорошего и жертвовать всем ради других — служить другим людям. Я просто слушаюсь ее, вот и все.

Отец в наигранном изумлении покачал головой:

— Профессор, не могу поверить, что тебе всего тринадцать.

— Тринадцать с половиной.

Отец расхохотался и крепко обнял Тика:

— Тебе, наверно, уже пора отправляться, сынок. Лучше не опаздывать, не правда ли?

— Ты прав. — Тик тоже обнял отца, пытаясь сдержать слезы.

— Я люблю тебя Аттикус. Я так горд тем, что ты делаешь. — Отец отстранился, все еще держа Тика за плечи, и поглядел ему в глаза. — Иди и прославь семейство Хиггинботтомов. Иди и борись за правду. За тех, кому нужна твоя помощь.

— Я тоже тебя люблю, папа, — сказал Тик, досадуя на себя за то, как посто и глупо это звучало, но в глубине души чувствуя, что это правда. Они снова обнялись.

Наконец, не нуждаясь больше в словах, Тик развернулся, спустился по ступенькам, помахал рукой и отправился навстречу своей судьбе.