Страница 138 из 138
Воеводой русов был произведён строгий досмотр — своих павших воинов, как и союзных словен, сожгли на скорбных кострах. Чудь похоронили в общую яму, предварительно поживившись трофеями. Своих раненых, что выжили к утру, отправили домой речным путём, всю чудь добили — кровная месть была исполнена в полной мере. Великая Пермь была пригнута под тяжёлую длань Новгородской республики.
Проклятого кота-оборотня среди мёртвых и раненых обнаружено не было.
Я, Стефан, бывший белозерский князь, а ныне раб божий, бродящий по землям Великой Чуди, и изгоняющий святым крестом нечисть и нежить, молился нынче ночью особенно долго и усердно, потому как стал меня искушать бес. Долго гнал я его святыми молитвами, но явился он в мой тайный скит, и нагло развалясь на лавке, поведал следующее:
Дескать, зовут его Асмодеем, и знаком он со многими героями, как нынешними, так и древних времён. Сам же бес, или демон, как он себя назвал, рылом страшен, телом красен, гол и отвратителен, словно свинья в своём кале, но, по его лживым словам, он занимает высокий пост в бесовской иерархии.
Рассказал тот Асмодей, непрерывно чихая от ладана и святых икон, что несколько десятков лет назад, спас он одного моего старинного знакомца. Заныло у меня сердце, ибо догадался я, о ком идёт речь.
Демон же сказал, что сейчас, сей знакомец, спит в известном месте, но мне туда лучше не соваться — настолько там сильно могущество, его, Асмодея. Тогда я согрешил — вступил в разговор с бесом и спросил — что говорил тот боярин, если он был при своём уме.
Бес промолвил, что ночью, после сечи при Каргополе — вороньем поле, когда погибла чудь, он нашёл порубленное тело известного мне боярина и своим мерзким волшебством перенёс его в тайную пещеру. И что тридцать лет он ждал, пока срастутся руки, ноги и прочие кости у этого существа, после чего он разбудил его — ибо назрел разговор.
Боярин же спросил Асмодея — что происходит в Мидгарде. И ответил ему Асмодей, что бывший Мидгард под крылом Князя мира сего. И позвал его Асмодей к себе на службу, но боярин показал демону неприличный жест, поведав, что перед смертью некая богиня отсыпала ему волшбы на тысячу лет, и что в услугах Асмодея он не нуждается. Потом показал вновь отросшие зубы, и оскорбил беса тем, что напомнил, как тот играл в кости с каким-то Олегом — издевался. А когда услышал, что Фавн, известный сатир, работает в ведомстве демона — то вообще заржал неприлично, как конь.
На что Асмодей обиделся, и поведал боярину, что чудь полностью разгромлена и ушла в пещеры Урала, а вся земля её лежит под Новгородом. Сей человек нахмурился, но вновь развеселился, узнав, что Республика Новгородская беспрестанно бранясь, передралась внутри себя, и что прозорливый посадник Гостомысл призвал своего зятя — Великого конунга руси Рюрика на новгородский престол. Когда же бес Асмодей рассказывал пещернику, что русь широко разбрелась по рекам, что везде построила крепости и городки, ввела дружины, и что уже и Кыев под ней — он всё ухмылялся. Демон же, захотев уколоть боярина, сказал ему, что сотни племён, ныне сидящих под русью, уже стали себя кликать русскими, но боярин лишь весело хмыкнул — дескать, и хорошо, что русскими, а то пришлось бы зваться чудскими, а то и чудными. После этого Асмодей плюнул и покинул пещеру. На вопрос — когда же проснётся пещерник — Асмодей гнусно ухмыльнулся, и напомнил мне, грешному, что он всё равно соврёт — такова природа его демонской души, вернее, её отсутствия. После этого я наложил на проклятого демона крест господень, и плеснул в его рыло святой водой — заскрипел он зубищами, и с диким визгом исчез в горящей печи.
Я же, грешный раб божий Стефан, помолясь за пропащую душу сего боярина, сажусь ныне писать на готском языке (а иных я не ведаю), о том, что творится в мире. В частности, о Рюрике и его деяниях. Вот, нацарапал начало: «…konung radrik med sine hus on troe vern», что на вашем языке означает: «…конунг Рюрик со своим домом и верной охраной». Только боюсь я, что какой-нибудь пьяный новгородский писарь всё перепутает, и сочинит повесть о князе Рюрике и его братьях Синеусе и Труворе, коих у него никогда и не было.
Аминь, братия.