Страница 13 из 13
Этим днём на съезде ничего примечательно больше не случилось. Я шла домой — сегодня я ночевала в квартире на Екатерининском канале — и радовалась за Мишку. Всё шло к тому, что подомнёт он под свои идеи партию эсеров, ей-ей подомнёт!
МИХАИЛ
Ну, Оленька! Её послушать, так я и впрямь выгляжу этаким русским медведем, норовящим подмять под себя вся и всех, включая эсеров. А то, что подминать под себя целую партию — это, помимо прочих минусов, просто небезопасно, она подумала? Партия — она ведь что та пружина: сожмётся, сожмётся под тяжестью иного политического тяжеловеса да как распрямится и отбросит его в сторону — это если повезёт, а если нет, то воткнётся в брюхо или зад, в зависимости от того, чем он на неё в тот момент давил. Мне это надо? А если не это, то что? Ответь, Жехорский, ответь самому себе, чего добиваешься ты, вторгшись в нутро старейшей и самой уважаемой на данный момент социалистической партии России? Чего хочешь достичь, беспощадно и даже жестоко нутро это перетряхивая? Есть ли у тебя цель? Нет, гражданин прокурор. Нет у меня какой-то великой цели, а делаю я это из праздного любопытства и хулиганских побуждений. Ну, что язычок прикусил, голос мой внутренний, или совесть моя беспокойная — как мне тебя правильно называть? Не ожидал такого ответа? Я и сам не ожидал. Видно, сказалось непомерное напряжение последних месяцев, вот и сорвался.
Погоди, погоди, а может, оно и вправду так? Я не про хулиганку, я про отсутствие цели. Может, нафантазировал ты себе невесть что, и товарищей своими фантазиями заразил. Может, не стоит так рьяно сучить большевиков и эсеров в надежде получить прочный политический канат, который вытащит матушку Россию и иже с ней в светлое будущее. Может, следовало тупо мочить всех левых лидеров, включая Керенского и даже Львова (не Кравченко — премьера) и открыть дорогу к власти «сильной руке», вроде Корнилова. И пусть он, опираясь на штыки верных полков и сидя на деньгах господ Путилова, Рябушинского, Нобеля, и прочая и прочая, привёл бы Россию в объятия европейских и заокеанских «братьев».
Вот только не верю я в такую перспективу. Кому из них («братьев») нужна сильная Россия? И стали бы мы преданным вассалом, поставщиком вся и всем сырья и дешёвой рабочей силы на 70 лет раньше, чем это случилось в оставленном нами времени — это в лучшем случае, а в худшем были бы мы биты, унижены и раздроблены на разновеликие уделы. Не хочу я всего этого для России — чем не цель? Потому, буду помогать устанавливать Власть, которая землями, политыми кровью и потом предков наших, сорить не будет, а соберёт, как и в том времени, в единый могучий союз, знамёна которого будут гордо развеваться над шестой частью суши и которым будут салютовать все страны и континенты, искренне или уважая силу — не суть!
Ну, что там внутренний голос? Молчит? А чего же я тогда разглагольствую? Пора заниматься делами! А они пока идут не столь блестяще, как бы того хотелось. Я имею в виду вовсе не те демарши, которые начались на второй день съезда. К ним мы были готовы, да и оказались они не столь масштабными, как мы опасались.
Началось всё с того, что на утреннем заседании некоторые делегаты попытались вернуть съезд к делу Савинкова, в плане его пересмотра. Когда же эти попытки с треском провалились, начался демонстративный отток из партии.
Всего съезд и партию покинули сорок три делегата, чему мы, честно говоря, только порадовались. Во-первых, мы боялись, что таких будет гораздо больше. Во-вторых, почти все они были сторонниками правого крыла, а это было нам на руку.
Сложившаяся на съезде ситуация требовала осмысления, поэтому ещё до обеда съезд прервал работу аж до конца следующего дня. Делегаты разбрелись по фракциям для выработки консолидированного решения. Меж тем возникшие на съезде разногласия выплеснулись за пределы Мариинского театра, и не без помощи бывших делегатов.
Не найдя поддержки на съезде, они устремились в низовые партийные организации. Мы тоже не дремали и направили по их стопам своих представителей, а в наиболее горячих точках побывали сами. В итоге нам удалось повернуть митинговые страсти в нужное русло. Подавляющее большинство партийных организаций поддержало съезд и осудило Савинкова и его последователей. Нашим врагам — противники остались на съезде, эти стали врагами — пришлось довольствоваться малым: партию покинули менее одного процента её членов. Правда, среди них оказались бойцы нескольких вооружённых отрядов, в том числе и красногвардейских. Таких немедленно блокировали, разоружали и только потом отпускали на все четыре стороны. Савинков в этот период никак себя не проявил. Забился в какую-то нору и зализывал раны — я так думаю.
Четвёртый день, если считать со дня открытия съезда, начался с массированной атаки правого крыла. Чернов и компания отчаянно пытались сохранить преимущественное влияние на партию. Им в помощь было то, что докладчиками по всем основным вопросам, предложенным на рассмотрение съезда, являлись члены их фракции. А содокладчики от левой фракции по большинству из вопросов, как то: реорганизация местной власти на началах народовластия, подготовка земельной реформы, обеспечение прав национальных меньшинств, расширение госконтроля над производством и некоторым другим, по сути, докладчикам лишь вторили.
Зато по трём позициям: война, союз с большевиками, власть — мы схлестнулись с правыми не на шутку. По военному вопросу правым возражал Александрович. Он упирал на то, что поддержка лозунга «мира без аннексий и контрибуций» и ликвидации тайных договоров с союзниками вовсе недостаточна. Необходимо отказаться от наступательных операций по всему Восточному фронту и перейти к оборонительной тактике вплоть до заключения перемирия.
Содокладчиком по теме «Отношение к другим социалистическим партиям» выступил я. Союз с большевиками и всеми, кто захочет примкнуть к такому союзу — вот единственный путь к установлению в России подлинно народной власти — суть моего выступления.
Меня поддержала в своём выступлении Маша. Спиридонова резко раскритиковала правых за поддержку коалиционного Временного правительства в условиях, когда буржуазия не в силах справиться с проблемами современности, а социалистическая партия ещё не может взять власть. «После победы Февральской революции не прошло и полгода, а в России уже второе Временное правительство роняет власть в грязь, — говорила Маша. — Терпеть этот позор нет ни сил, ни смысла. В союзе с большевиками партия социалистов-революционеров способна взять на себя ответственность за судьбы России и создать левое правительство!»
Пятый день съезда прошёл в дебатах, которые выявили примерно равный расклад сил. Наступил шестой, решающий день…
ОЛЬГА
Из-за возникших неурядиц эсеры не уложились в пять отведённых на проведение съезда дней, потому решили прихватить половину дня шестого. Мишка с утра был настолько взвинчен, что я побоялась его хоть как-то трогать. Молчали за завтраком, и в машине тоже молчали. В фойе театра Мишка кивнул и умчался в зал, а я пошла на галёрку.
Кульминацией съезда стали выборы руководящих органов партии. Вопрос: кому отдадут бразды правления делегаты, волновал даже меня, хотя я волновалась, конечно, не за партию — за Мишку. Когда огласили итоги голосования, я облегчённо вздохнула: Мишка и компания набрали больше половины голосов, левый переворот в партии эсеров стал свершившимся фактом. После непродолжительного перерыва с заключительным словом к съезду обратилась новый лидер партии Маша Спиридонова.
МИХАИЛ
Да, мы победили, но с перевесом всего лишь в несколько голосов — меньше двух десятков. Теперь предстояло победу удержать, а впоследствии и закрепить. Тяжесть ответственности подавила веселье, и мы ограничились лёгкими поздравлениями. Не отягощённая ничем таким Ольга выглядела гораздо веселее нас. С улыбкой на лице и восхищением в глазах — не поддельным ли? — чмокнула меня в щеку, стрельнула с намёком в сторону Маши глазами и умчалась в Александринку, где в это время уже начал работу большевистский съезд. А нам хотелось хотя бы на несколько часов отрешиться от политики. Наскоро попрощавшись с Александровичем, Маша попросила меня отвезти её домой. Всю дорогу молчала, на меня не глядела, о чём-то думала. Потом не выпустила из своей мою руку, когда прощались у Комендантского дома. Так за руку и ввела меня в квартиру. Конец дня и ночь мы провели вместе, а утром я сделал Маше предложение…
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте