Страница 99 из 108
— Дочка, что ли? — спрашивает с суровой нежностью солдат в серой папахе. — Смотри, затолкают…
— Не затолкают. Свои же…
Мазурину представилось, что это не обычная толпа, а дисциплинированная народная армия, все бойцы которой спаяны одним настроением, одними чувствами. Что-то незримое, повелевавшее многотысячной толпой, охраняло тут порядок. Ранее прибывшие охотно теснились, чтобы дать место вновь подходящим отрядам.
Солдатское ухо Мазурина уловило крепкий и ровный шум, донесшийся снизу, от мостовой, — ритмичный строевой шаг. Он весь встрепенулся. «А что, если Временное правительство послало юнкеров, чтобы разогнать людей, не допустить встречи Ленина?» Вот показалась голова колонны. Солдаты шли широко, взводными колоннами. В ярком, как расплавленное серебро, свете прожектора сверкали их штыки. Мазурин облегченно вздохнул: прожектор осветил красные полотнища перед рядами солдат со знакомыми, радостными словами: «Привет Ленину!» Это военная организация большевиков вывела для встречи вождя партии семь тысяч солдат. Они вливались на площадь, подтянутые и грозные в своей революционной дисциплине.
Время шло. Уже настал час прибытия поезда, но его все не было. Людской гул усиливался, росло беспокойство. Чей-то сильный голос прозвучал над самым ухом Мазурина:
— Узнать надо, почему поезд запаздывает. Не случилось ли чего?..
Несколько рабочих, только что оживленно разговаривавших с Мазуриным о фронте, обратились к нему:
— Эй, солдат, тебе бы и узнать. Ну-ка, двигайся!..
Мазурин, дружно подталкиваемый сзади и с боков, врезался в толпу и вынырнул уже на ступенях вокзала. Проталкиваясь, он разыскал кабинет дежурного по вокзалу и в дверях столкнулся с выходившим оттуда Свердловым. Увидев Мазурина, Свердлов улыбнулся.
— Вы так стремительно наступаете на кабинет дежурного, — сказал он, — что все ясно. Сообщите товарищам, что на каждой станции народ хочет видеть Ленина, слышать его. Минут через двадцать поезд придет.
Мазурин выскочил на ступени вокзального подъезда и закричал, как привык кричать на фронте:
— Смирно-о! Слушайте-е, товарищи!
Площадь затихла. Громким, сильным голосом, отчеканивая каждое слово, он передал сообщение Свердлова. Снова зашумела площадь. У самых ступеней подъезда появился матрос в распахнутом на груди бушлате, из-под которого виднелась полосатая тельняшка, и спросил густым басом:
— А ты, браток, верно узнал? А то нам недолго — на выручку двинемся…
— До утра будем ждать, а дождемся! — закричали с площади. — Не уйдем без Ленина!
Между тем к площади подходили все новые и новые отряды рабочих с горящими факелами. Площадь уже не могла вместить их, и люди заполняли прилегающие к ней улицы. В счастливом волнении глядя со ступеней вокзала на людей, на знамена, на факелы, Мазурин вдруг услышал громкий смех. В приземистом двухэтажном доме помещался магазин, на вывеске которого выделялся двуглавый царский орел (такие изображения для рекламы охотно выставляли купцы — «поставщики двора его императорского величества»). Фронтовик в рыжей шинели и барашковой папахе взобрался по приставной лестнице к вывеске и прикладом винтовки сшибал орла. Одно крыло уже было отбито от вывески, и орел повис вниз головами. Это и вызвало веселый смех толпы.
Протяжный гудок со стороны вокзала всколыхнул толпу. Об орле забыли, и тяжелый, тысячеголосый гул прокатился по площади. Иван Петрович и Мазурин протиснулись к перрону. Невдалеке показались большие, яркие глаза паровоза. Он подходил медленно и осторожно, точно знал, какого дорогого человека вез в Россию. Прежде чем поезд замер в последнем обороте колес, на верхней ступеньке одного из вагонов возникла невысокая плотная фигура в распахнутом черном пальто, с вытянутой вперед рукой — вся как будто в живом и легком движении. И тогда что-то произошло среди людей, забивших перрон. Мгновение они были неподвижны, все головы обнажились, а затем люди, точно их притягивала к Ленину одна и та же сила, бросились вперед. Мазурин увидел совсем близко чуть сощуренные в улыбке глаза. Десятки рук потянулись к Ленину, не дав ему сойти со ступеней, подняли и понесли его. Трудно рассказать, что чувствовал Мазурин в эти короткие минуты. Ленин и революция слились в его сознании в одно — грядущую победу большевиков. Он видел черное, изрядно поношенное пальто с узкой полоской бархатного воротника, простые, широкие в носках ботинки, ощущал в своих руках живую тяжесть Ильича и в первый раз услышал его голос — веселый и взволнованный:
— Товарищи, что вы, что вы!
На перроне был выстроен почетный караул матросов. Выслушав рапорт начальника караула, Ильич протянул ему руки и затем обратился к матросам:
— Здравствуйте, товарищи матросы!
Те дружно ответили:
— Здравствуйте, товарищ Ленин!
А он уже шел дальше быстрыми и легкими шагами и вскоре очутился в бывшей «царской» комнате вокзала. Там его ждали рабочие — выборные петроградских заводов. Он направился к ним, но дорогу ему преградил лидер меньшевиков Чхеидзе, также встречавший Ленина как председатель Петроградского Совета. Глаза Ленина смотрели куда-то поверх головы Чхеидзе, и, услышав его первые фразы, он резко отвернулся, приблизился к рабочим и стал беседовать с ними. Они оживленно отвечали на его вопросы, сами спрашивали, и со стороны казалось, что старые друзья, встретившись, продолжают давно начатый разговор.
Мазурин не отходил от Ленина, ловил каждое его слово. В группе рабочих он увидел Ивана Петровича и улыбнулся ему. И когда Ильич двинулся к выходу на площадь, Мазурин вместе с другими не отставал от него в ожидании чего-то важного, что должно было сейчас произойти.
Ленин вышел, окидывая взглядом всю необъятную массу народа, и, спустившись со ступеней, решительно шагнул вперед. На площади стоял броневик. Ленину помогли взобраться на башню броневика. Он чуть потоптался на маленькой площадке, точно пробуя ее крепость, поднял руку и оставался так, пока не затихли приветственные крики. Лучи прожектора осветили его, но он не замечал их. Стало тихо, только шипели прожекторы. Вот такой, стоящий на башне, без шапки, с вытянутой вперед рукой, и запомнился на всю жизнь Мазурину Ильич. Громкий, совсем простой голос был слышен всем. Он говорил то, что народ ждал и хотел от него услышать:
— Временному правительству, на которое многие еще возлагают надежды и которое поддерживает меньшевистский Петроградский Совет, — нельзя верить! Это правительство империалистической войны, и поэтому никакой поддержки Временному правительству! Только социалистическая революция даст народу мир, хлеб, землю, свободу. Да здравствует социалистическая революция!
Иван Петрович горячо сказал Мазурину:
— Посмотри, как народ слушает…
Мазурин видел обращенные к Ильичу строгие, сосредоточенные лица, и ему показалось, что это одно лицо — лицо народа. Вот он скоро поедет на фронт и передаст ленинские слова солдатам, истомившимся от страшной ненужной им войны… Сколько же тут братьев по борьбе, и все они с ним, и он с ними!
Ленин кончил речь, спустился с башни. Несколько рабочих стали пробираться к нему.
— Товарищи, пропустите! Мы от Выборгского райкома! Важное дело к Владимиру Ильичу!
Толпа раздалась, пропуская выборжцев. Один из них остановился перед Лениным, достал из грудного кармана маленькую красную книжечку.
— Товарищ Ленин… Владимир Ильич! Выборгский районный комитет большевиков поручил мне вручить вам партийный билет нашей организации.
— Спасибо! Прошу вас, передайте мою глубокую благодарность выборгским товарищам. — Ленин посмотрел на номер билета. — Значит, в вашей организации, кроме меня, пятьсот девяносто девять человек? Очень хорошо!
— Да, Владимир Ильич, вы будете шестисотый!
И рабочий обеими руками пожал руку Ленина.
Свердлов разговаривал с каким-то солдатом. Они вместе подошли к Ленину.
— Владимир Ильич, — сказал Свердлов, — вы поедете на броневике. Его поведет товарищ Феодоров.
— Что ж, поедемте, товарищ Феодоров, — весело сказал Ленин. — Вы, похоже, рабочий?