Война людей

Пока размышлял, а затем приводил себя в порядок, Галина приготовила завтрак. Я подкрепился, сделал большую кружку чая и, пока не появились камрады, открыл ноутбук.

Перво-наперво, просмотрел новости. Ночь прошла спокойно, без особых происшествий, и это хорошо. Значит, можно вернуться к делам и сосредоточиться на главном, на завтрашнем налете "Дружины" на ИК-6.

Кстати, интересное место. Исправительная колония общего режима номер шесть УФСИН России, которая находится в Коломне, в микрорайоне "Колычево", единственное подобное учреждение в Московской области и вначале, в далеком 1979-м году, она являлась лечебно-трудовым профилакторием. Что там происходило и как ЛТП работало, совершенно понятно. Туда свозили алконавтов и принудительно их лечили, как водится в России, ударным трудом, словно в знаменитом кинофильме Гайдая. Тепловозостроительный завод – я. Домостроительный комбинат – я. Завод железобетонных изделий – я. Мособлстрой – я. Совхоз "Акатьевский" – я. Строительство клуба на территории ЛТП – я. Ну и так далее.

И вот наступили новые времена. Временища, блядь! И страна шагнула в демократию. Лечить алкоголиков и заботиться о здоровье народа стало нецелесообразно, и ЛТП номер два перепрофилировали в исправительную колонию, причем большую часть личного состава оставили. После чего были созданы условия для содержания заключенных, которых по штату должно быть 1130 человек, включая 330 больничных мест для осужденных со всей области, плюс 20 человек поселенцев и одно помещение функционирующее в режиме следственного изолятора – ПФРСИ. То есть максимум на территории может находиться не больше тысячи двухсот человек спецконтингента. Всех их нужно кормить и поить, лечить и развлекать, обувать, одевать и, разумеется, охранять. Поэтому было произведено переоборудование общежитий, построены ПКТ (помещения камерного типа) и ШИЗО (штрафной изолятор), а территорию оборудовали инженерно-техническими средствами охраны-надзора и наблюдательными вышками.

Так в России появилась еще одна зона – закрытый и самодостаточный мирок, который существует по своим собственным законам, как писанным, так и негласным. Там свой клуб, банно-прачечный комбинат, учебно-консультационный пункт для получения полного среднего образования, центр трудовой адаптации осужденных, профессиональное училище, медчасть, областная больница, магазин и подсобное хозяйство. Там имеется швейный участок, линия по производству колодок для ортопедической обуви, цех по изготовлению натуральной колбасной оболочки, автослесарный участок, подсобное хозяйство, пекарня, макаронная линия, класс информатики с выходом в сеть, христианский храм в честь Сергия Радонежского и спорткомплекс. Вот такая зона – живи и радуйся, осужденный, кайфуй и моли своих богов, чтобы тебя не отправили куда-нибудь в солнечный Магадан.

Однако это все равно неволя и люди в колонии разные. Есть правонарушения о стороны осужденных и прессинг администрации. Имеют место драки между заключенным и поборы. Случаются избиения спецконтингента, а за деньги можно получить мобильный телефон или послабления по режиму. Все это было, но на общем фоне ИК-6 выглядела очень даже неплохо. Достаточно дружный и крепко спаянный коллектив держал колонию в руках и не допускал беспредела. И вот тут появляемся мы – бригада "Дружина", и влезаем в дела этого обособленного мира.

При помощи нашего союзника Леши Козыря и его фонда, стимулируя процесс деньгами, мы добились того, что в ИК-6 стали отправлять осужденных по 282-й статье. Это были ребята из Луховиц, которые попались после акции в Егорьевском районе, одиночки из разных группировок, а так же члены террор-группы "17-й год" и студенты из отряда имени Че Гевары. В общем, патриоты, которых осудили в течение последнего года. Правда, авторитетных людей, приговоренных к отбыванию наказания в колониях строгого режима, вытащили мало. Всего пять, сколько в ПФРСИ поместилось, в ИК-6 определили, но и это неплохо. И стоит сразу отметить, что как боевую силу всех этих борцов мы не воспринимали. В основном это наивные мечтатели, теоретики, энтузиасты или полные отморозки, которые не способны на реальное дело, и среди них, наверняка, имелись стукачи. Но данная акция, освобождение патриотов, должна была стать очередной пощечиной властям и поднять наш авторитет. Поэтому мы не колебались и взялись за разработку операции всерьез, как это умеем.

Среди работников колонии нашлись люди, которые были готовы нам помогать, троих подловили на деньги, а кое-кто оказался нашим человеком, по духу, по взглядам и по убеждениям. И они сдали нам все: схемы колонии, планы начальства, распорядок и список личного состава с адресами. После чего дело за малым, реализовать задуманное. Мы подъезжаем к колонии и наш человек, который покинет зону вместе с "дружинниками", отключает сигнализацию и открывает ворота. Другой человек, за деньги, вырубает АТС и в этот момент включаются наши глушилки мобильной связи – прием, который мы позаимствовали у наемников из "Эпсилона". Ну, а затем автомашины "Дружины" въезжают на территорию, бойцы блокируют охрану, и мы забираем тех, кто нам интересен и скрываемся.

Пока суть, да дело, машины покидают ИК-6, а штурмовики продолжают блокировать колонию. Минимум, час. За это время наша автоколонна растворится в пригородных лесах и перелесках, не найдешь. А освобожденные патриоты, как настоящие, так и мнимые, окажутся во временных лагерях, и мне предстоит разбираться, кто есть кто и на что способен. Таков предварительный план, который, чует мое сердце, походу операции придется видоизменять. Но в целом в нем нет ничего сложного и неожиданностей быть не должно. Тем более, что у нас есть Мелентьев, который сообщит о выдвижении "Факела", а прятать освобожденных из колонии людей планируется там, где нас поддерживает полиция…

Раздался звонок в дверь – это пришли камрады. Пастух, Гней, Боромир, Серый, Кашира и Эдик Шмаков. Они расположились в гостиной, где сразу стало тесно и, захлопнув ноутбук, я со всеми поздоровался и спросил:

– Ну что, братва, готовы?

Товарищи ответили утвердительно, и мы приступили к детальной разработке операции. Время. Транспорт. Пути отхода. Количество пятерок, которые привлекаются к налету. Вооружение. Резервные схемы. Прикрытие. На обсуждение мы потратили три часа и, когда обсудили все вопросы, расстались.

Парни уходили по одному, а последним был Овчаров, который жил в соседней квартире и вместе с Боромиром отвечал за безопасность "дружинников", кто находился в Балашихе.

– Егор, – Олег остановился в дверях, – съезжать надо.

– Что-то серьезное? – я насторожился.

– Пока нет. Вчера с участковым местным общался, на тебя и меня жалоба от соседей. Мол, ходят к нам подозрительные люди. А во дворе пара бритоголовых всегда околачивается.

– Бдительные бабушки и обеспокоенная общественность? – по моим губам пробежала улыбка.

– Они самые. Им скучно, вот и выискивают подозрительных, – Овчаров кивнул. – Но участковому все по барабану, я с ним нормально пообщался, и заверил мужика, что скоро мы съедем.

– А может поговорить с соседями?

– Думаю, что не получится.

Я не ответил. Ни к чему, ибо и так все ясно. С соседями нам не повезло. Вокруг нас люди как люди, самые обычные, но есть несколько экземпляров, которые досаждают на бытовом уровне. Старые маромойки-нерожахи, ни детей, ни внуков, кошечек-собачек подкармливают, типа жалостливые, а детей шаловливых палками гоняют. И в дополнение к ним большая семья потомственных алкашей, которых ребята пару раз колошматили, чтобы не шумели и не хулиганили. Они с утра до вечера сидят во дворе, где сплетничают, бухают и всех обсуждают. Одно слово – недочеловеки. В их душах только пустота и злоба на весь мир, а поскольку заняться им нечем, эти гады достают участкового жалобами. И ладно участковый, он мужик нормальный – понимает, что это моральные уроды, а мы для него самые обычные работяги из русской глубинки, которые работают в Москве. Но ведь жалобщики и повыше могут позвонить, а там на молодых парней славянской внешности, которые не бухают и не колются, реагируют быстро. Так что прав Олег, место дислокации придется менять.