Война людей

Впрочем, в ложь поверят далеко не все. Мы уже выкладывали видео наших акций, и как бы противник ни маскировался и какую бы маску на свое рыло ни натягивал, разницу между нами и налетчиками на цыганский поселок, заметить можно. Но надо думать. Надо всматриваться в сюжеты, а не просто их смотреть. Надо видеть суть. И надо понимать подоплеку событий, а не впитывать то, что льют на людей с экранов зомбоящиков и компьютерных мониторов. А на это способны немногие.

Тем временем наступил вечер и стали подходить соратники, которые приносили неутешительные новости. Гоман сообщил, что рекруты из последнего набора после просмотра новостей нервничают и кое-кто сомневается, правильно ли он сделал, примкнув к "Дружине". Иван Иваныч рассказал то же самое, только это касалось уже боеготовых пятерок, там тоже разлад и неспокойно. Доронин, который днем встречался с офицерами "Альфы" и "Вымпела", как действующими, так и отставными ветеранами, выслушал в адрес "потерявшего чувство реальности" Сопротивления немало резких слов и выражений. Поэтому встреча прошла впустую. А тут еще Шмаков "порадовал". Он пересекался с Мелентьевым, с которым хотел обсудить план ИК-6, куда с недавних пор стали отправлять осужденных по 282-й статье, и неудачно, поскольку спецназовец заявил, что не желает иметь с нами ничего общего. По крайней мере, до тех пор, пока он не получит доказательств нашей непричастности к налету на цыганский поселок.

В общем, одно к одному. Нас поливали грязью со всех сторон. Телевидение, интернет, радио, газеты и слухи среди обывателей. Все было направлено против нас. Информационная атака шла по всем направлениям, видно, шавки правящего оккупационного режима готовились заранее. Тут и президент выступил, день траура объявил, и раскрученные медийные личности, самозваные звезды, подключились, и возмущенная общественность, и ведущие ток-шоу, и псевдопатриоты, и правозащитники, и зарубежные политики. Суки! Кого только не было. Они, бляди, в очередь выстраивались, чтобы плюнуть в нас без всякого разбирательства и доказательств. А что могли противопоставить им мы, помимо боевых акций? Не очень многое, но кое-что было решено.

Во-первых, командирам предстояло провести работу с личным составом "Дружины" и нашими агентами. Следовало разъяснить партизанам и гражданским, что мы не имеем к налету на Нахаловку никакого отношения. Еще раз объяснить. Четко. Спокойно. Без нервов. Чтобы этот вопрос в будущем, если оно у нас есть, больше не вылезал.

Во-вторых, у нас имелась видеозапись с последней акции, и она должна была сопровождаться обращением к народу. А выкладывать ее следовало не на одном ресурсе, а минимум на двадцати-тридцати. Власти и спецслужбы сейчас настороже и постараются удалить наш материал, или заблокировать провайдера, но везде им не успеть.

Ну и, в-третьих, предстояло разобраться с тем, кто же на самом деле провел кровавую зачистку Нахаловки. И вот тут мы опять заспорили. Как подступиться к этому делу, чтобы нас не подловили? У каждого мнение свое. Трубников предлагал задействовать наши контакты в ОСГ. Лопарев намеревался провести разведрейд к сожженному поселку и взять пленных, парочку офицеров ФСБ, которые там сейчас крутятся. А Доронин вообще предложил затаиться, не отсвечивать и ограничиться наблюдением.

Короче говоря, единого мнения не было, и тогда я решил зайти с другого конца.

– Попрошу тишины, – я приподнял ладонь и когда соратники замолчали, сказал: – Давайте посмотрим в суть проблемы и попробуем поступить не так, как ожидает противник.

– О чем ты, Егор? – спросил старший Трубников.

– О том, Антон Ильич, что бить надо не по хвостам, а по головам. Зачем нам все эти расследования, копание в грязи и разбирательства на низовом уровне? Совершенно понятно, что операция в Нахаловке спланирована в недрах президентской администрации или в ФСБ. И сейчас нас постараются вычислить и поймать – это очевидно, ведь "Дружине" необходимы доказательства непричастности к этому грязному делу, факты и реальные исполнители. Но переть в лоб глупо. Поэтому предлагаю пойти иным путем, составить список возможных кураторов этой операции, провести разведку и похитить одного из них. Нам это по силам, а дальше просто. Допрос. Видеозапись. Берем языков, пару-тройку исполнителей, и очищаемся от грязи. Как вам такой вариант?

План был одобрен, и соратники начали расходиться. Всем нам предстояло напрячь нашу агентуру и ухватиться за ниточку, которая бы привела к тайным кукловодам. Но это с утра, а на тот момент я чувствовал себя усталым и разбитым, и от моего хорошего настроения не осталось и следа.

Было, я хотел встать и отправиться к Галине, которая ждала меня. Но задержался. В комнату вошел Серый, который протянул телефон и сказал:

– Батя звонит.

Я взял трубку:

– Привет, Козырь. Проблемы?

– Да, – вор усмехнулся, – у вас.

– Это понятно. Какие именно?

– Завтра вся московская братва на большой сходняк собирается. Ваш вопрос поднимут.

– И что с этого?

– Ничего. Только ты и твои верховоды должны знать, что с вас хотят спросить. За все. За бабки от наркоты, за грузинских воров, за отстрел авторитетов и за цыган.

– Чья это инициатива?

– Самого большого кремлевского хозяина, который через своих шестерок намекнул ворам, что за уничтожение "Дружины" авторитеты могут получить много бонусов.

– Так вам же вроде бы западло с властями сотрудничать?

– Когда это было? В прошлом веке.

– Я тебя услышал, Козырь. Благодарю за предупреждение.

– Сочтемся.

Только я вернул телефон Серому, как зазвонил мой. Музыку на этот раз слушать не стал, ответил сразу:

– Да.

– Это я, – в трубке голос Гаврилова, который несколько дней назад вместе с группой подготовленных "дружинников" отправился на юг, налаживать борьбу.

– Слушаю вас, Игорь Олегович.

– Я на месте, в Ставрополе. Деньги получил, начинаю работу. Принимаю дела, знакомлюсь с личным составом, изучаю зону будущих боевых действий.

– Проблемы есть?

– Пока сам разбираюсь.

– Вас понял, Игорь Олегович. До связи.

– Отбой.

Отставной полковник и будущий командир бригады "Юг" отключился, а я улыбнулся. Хоть у кого- то день прошел спокойно, и это хорошо. Пора ужинать и отдыхать. Но только я об этом подумал, как очередная заминка. Деньги, которые мы отобрали у наркоторговцев, до сих пор лежали в мешках и баулах, и это непорядок. Казну надо пересчитать и раскидать по схронам. Это важно и поэтому из штаба я отправился не к себе в логово, а в казарму гвардейцев. Суета сует. Давно собирался бригадного казначея назначить, да никак, то одно, то другое.

Глава 6.

После налета на Нахаловку прошло четыре дня. Истерия по поводу резни в цыганском поселке понемногу пошла на спад, но на наши дела шумиха влияла мало. Все, что было в наших силах, мы сделали, накал немного сбили, и в российском обществе более четко обозначился раскол. Одна группа людей проклинала нас. Другая группа, самая многочисленная, ушла в нейтралитет и полную аполитичность. Ведь рядовым гражданам, по большому счету, все равно, кто там кого убил и ради каких целей, лишь бы их не трогали. Третья группа сомневалась в правдивости информации, которую доносили до народа СМИ, и ждала дальнейшего развития событий. А четвертая верила, что "Дружину" подставили, и продолжала нас поддерживать.

В общем, ситуация предсказуемая. А что касается лично меня, то я искал того, кто стоял за провокацией. Нам хотели достать исполнителей и кукловода, и мы на него вышли. От нашего агента в ОСГ, майора Хованского, который непосредственно выезжал в Нахаловку, поступила информация, что там крутились люди замдиректора ФСБ Аркадия Сергеевича Химкова, в частности, его племянник, который стал референтом дяди. И приближенные к старшему Химкову люди вели себя настолько уверенно, что становилось ясно – они о резне знают больше, чем кто бы то ни было. А помимо Химкова мы взяли на заметку еще полтора десятка приближенных к оккупантам чиновников и представителей спецслужб, которые бы могли замараться в этом деле. Но в итоге было решено работать по заместителю директора ФСБ, так сказать, наверняка.