Страница 14 из 76
Гидеон кивнул, оставляя меня в подвешенном состоянии без объяснения своих чувств.
Я слезла со стула и пошла к нему. Заключив меня в свои объятия, он прижался щекой к моему затылку.
— Я никуда не пойду, — я быстро проговорила, — я в любом случае никуда не хотела выходить.
— Все нормально, — он прошептал, — я разбил твое сердце.
— Я не поэтому согласилась пойти!
Его руки поднялись и зарылись в моих волосах, приглаживая их назад с моего лба и щек с такой нежностью, что у меня навернулись слезы.
— Мы не можем просто так взять и забыть последствия прошлых недель, Ева. Я ранил тебя глубоко, и ты все еще истекаешь кровью.
Это поразило меня, я не была готова притворяться, как будто с нашими отношениями все так же, как и раньше. Часть меня была злопамятной, и Гидеон затронул эту самую часть.
Я освободилась из его рук. — Что ты сказал?
— То, что я не имею права покидать тебя и причинять тебе боль — по какой бы то ни было причине — а затем ждать, что ты забудешь боль и простишь меня через сутки.
— Ты убил человека из-за меня!
— Ты мне ничем не обязана. Ты не должна чувствовать себя так, как будто должна мне что-то взамен моей любви, моя любовь бескорыстна.
Каждый раз его слова о том, что он любит меня, пронзали меня словно пуля, несмотря на то, что он очень часто подтверждал это действиями.
Мой голос стал очень нежным, когда я произнесла: — Я не хочу причинить тебе боль, Гидеон.
— Тогда не нужно, — и он поцеловал меня с убивающей нежностью. — Давай поедим до того как еда остынет.
Я переоделась в футболку с надписью Кросс Индастриз и низ от пижамы Гидеона, штаны пришлось закатать до лодыжек. Мы перенесли подсвечники на кофейный столик, сели на пол и спокойно поужинали. Гидеон оставил мой любимый свитер, но сменил свои брюки на черные штаны.
Слизывая остатки томатной пасты со своих губ, я рассказывала ему о том, как провела свой день.
— Марк собирается с силами, чтобы предложить его парню жениться.
— Если я правильно помню они вместе уже очень давно.
— С колледжа.
Рот Гидеона изогнулся в улыбке.
— Я полагаю, будет нелегко задать этот вопрос, хотя ответ очевиден. Я посмотрела вниз на свою тарелку. — Коринн нервничала, когда задавала этот вопрос?
— Ева, — он ждал, пока затянувшаяся тишина не заставила меня поднять голову. — Мы не будем продолжать этот разговор.
— Почему нет?
— Потому что это не имеет значения.
Я внимательно посмотрела на его лицо: — Как бы ты чувствовал себя, если бы ты знал, что есть такой человек, которому я ответила согласием? Чисто теоретически.
Он раздраженно посмотрел на меня.
— Это совсем другое. Ты бы не ответила согласием, если бы парень ничего для тебя не значил. А у меня началась паника. И это чувство не проходило, пока она не предложила расторгнуть помолвку.
— Ты купил ей кольцо? — мысль о том, что он мог купить кольцо другой женщине, причинила мне боль. Я посмотрела вниз, на руку и кольцо, которое он мне подарил.
— Ничего, похожее на твое, — сказал он тихо.
Моя рука сжалась в кулак, как бы защищая кольцо.
Пододвигаясь, Гидеон накрыл мою руку своей: — Я купил Коринн кольцо в первом попавшемся магазине. У меня не было ничего на уме, поэтому я купил то, которое было похоже на кольцо ее матери. Очень разные обстоятельства, ты не считаешь?
— Да, — кольцо, которое я купила Гидеону, не было изготовлено по моему дизайну, но я обошла 6 магазинов, прежде чем нашла подходящее. Оно было из платины, с черными бриллиантами и напоминало моего любимого с его холодной мужественной элегантностью и дерзким стилем доминанта.
— Прости меня, — сказала я, извиняясь, — Я просто задница.
Он поднес мою руку к своим губам и поцеловал костяшки пальцев: — Да и я тоже, иногда.
Усмехнувшись, я сказала: — Я думаю, что Марк и Стивен идеально подходят друг другу, но Марк с этой своей теорией о том, что у мужчин есть определенный предел, черта, переступив за которую уже невозможно жениться, поэтому нужно торопиться.
— Я думаю, дело в подходящем человеке, а не в подходящем времени.
— Я скрещу пальцы им на удачу, — я выпила немного вина. — Не хочешь посмотреть телевизор?
Гидеон откинулся на спинку софы: — Я хочу быть с тобой, ангел. Мне все равно, чем мы будем заниматься.
Мы вместе убрали после ужина. Как только я собралась взять тарелку, которую Гидеон велел мне положить в посудомоечную машину, он неожиданно меня обхитрил. Он опустил тарелку в раковину и схватил меня за руку. Обхватив меня за талию, он закружил меня в танце. Краем уха я уловила что-то невообразимо прекрасное, исполняемое женщиной, музыка лилась из гостиной.
— Кто это? — я спросила, почти не дыша от ощущения крепкого тела Гидеона в дурманящей близости от моего. Желание, которое ощущалось кожей, заставляло меня дрожать и чувствовать себя живой. Каждый нерв вибрировал в ожидании его прикосновения. Меня охватил голод.
— Без понятия, — он увлек меня в гостиную.
Я повиновалась его мастерским движениям, мне нравилось, что танец выражал нашу страсть и его наслаждение от того, что он просто находится рядом со мной. То же наслаждение пронизывало и меня. По мере нашего приближения к музыкальному проигрывателю, громкость росла. Я услышала слова темный и опасный в тексте песни и споткнулась от удивления.
— Слишком много вина, ангел? — поддразнил меня Гидеон, прижимая крепче к себе.
Но все мое внимание было направлено на музыку. Боль исполнителя. Мучительные отношения по той причине, что она любила будто бы призрака. Слова напомнили мне о темных временах, когда я думала, что потеряла Гидеона, и мое сердце заболело.
Я посмотрела на его лицо. Он смотрел на меня темными, сверкающими глазами.
— Ты выглядела такой счастливой, когда танцевала со своим отцом, — произнес он. И я поняла, что он хотел, чтобы то же ощущение счастья сейчас возникло между нами.
— Я счастлива сейчас, — я уверила его. Если бы души могли быть связаны с нашими мечтами, то наши были бы невообразимо сплетены.
Держа его за затылок, я прижала его губы к своим. В тот момент, когда наши губы соприкоснулись, его ритм сбился. Он остановился, прижимая меня так сильно, что я потеряла землю под ногами.
Я не была похожа на певицу, я любила не призрака. Я любила мужчину из плоти и крови, того, кто совершал ошибки и учился на них; того, кто старался изо всех сил быть лучше, чем он есть; того, кто хотел нас так же отчаянно, как и я.
— Я никогда не бываю так счастлива, как когда рядом с тобой.
— Ох, Ева.
Я растворилась в его поцелуе.
— Это был ребенок, — я сказала.
Пальцы Гидеона рисовали круги вокруг моего пупка. — Это извращение.
Мы развалились на диване во всю длину, смотря мое любимое шоу на тему преступлений. Он лежал позади меня, его подбородок был на моем плече, а ноги переплетены с моими.
— Так эти вещи и происходят, — я сказала ему, — шок и все такое.
— Я думаю, это была бабушка.
— О боже, — я повернула свою голову, чтобы посмотреть на него. — И ты думаешь, что это не извращение?!
Он зловеще улыбнулся и чмокнул меня в шею. — Давай поспорим?
— Я не играю в игры.
— Ну перестань! — его рука лежала на моем животе.
— Нет, — я почувствовала его у изгиба своих бедер, что-то длинное и давящее. Он не был возбужден, но все равно привлекал мое внимание. Любопытствуя, я протянула руку между ног и взяла его естество.
И оно резко затвердело. Черная бровь взметнулась вверх. — Ангел?
Я сжала его нежно. — Я распалена, потревожена и задаюсь вопросом, почему мой новый сосед не предпринимает никаких действий.
— Может быть он не хочет предпринимать каких-либо слишком радикальных действий, не хочет делать это быстро и напугать тебя, — глаза Гидеона сверкали в свете экрана телевизора.
— Это действительно так?
Он потерся своим носом о мою макушку: — Если у него есть хоть одна извилина, он будет знать, что тебя не нужно упускать.