Страница 11 из 46
— Ира, скажи, тебе нравится мой папа?
Она немного смутилась. О таких вещах как-то не очень принято вот так открыто спрашивать.
— Ну, он хороший человек, прекрасный отец…
— Ладно, зададим вопрос по-другому: ты ведь не хочешь, чтоб он погиб?
Еще одна пауза. Сама тема и постановка вопросов поставили Стрельникову в тупик, но она была математиком, поэтому вывернулась из ситуации.
— Что нужно сделать?
— В течение часа нужно срочно связаться с Берией по телефону иначе потом будет все кончено.
— Давай доложим по команде, у Трофимова есть такая возможность.
— Нет, сейчас и напрямую, минуя всяких посредников.
Кристина подошла к столу, на котором стоял большой черный телефон без наборного диска, взяла трубку и протянула Стрельниковой.
— Сейчас.
Ирина все еще надеялась, что это шутка, но теперь выбора у нее не было.
В трубке женский голос телефонистки, которые сидели на внутреннем коммутаторе, повторил:
— Коммутатор… Коммутатор, ну же говорите, коммутатор.
— Девушка, это лейтенант Стрельникова.
— Да, слушаю.
— Нужно срочно связаться с Москвой.
— Вы знаете, что это запрещено. У вас есть начальник.
— Девушка, это очень важно. Нужно срочно связаться с народным комиссаром товарищем Берией, это вопрос жизни и смерти, а Трофимов сейчас в отъезде. Ну пожалуйста. Только никому не говорите. Это очень важно.
В трубке повисла пауза, и слышалось только легкое шипенье. Потом тот же голос, уже с неуверенными нотками, ответил:
— Я попробую.
— Спасибо большое, это очень важно, очень.
Опять в трубке зашуршало, и телефонистка, глубоко вздохнув, ответила:
— Ой, надеюсь…
Она отключилась, а в кабинете повисло тягостное молчание. Стрельникова села на стул, опустила голову и чуть слышно сказала:
— Это все, что я могла сделать.
Кристина села рядом, так же тихо ответила:
— Ира, спасибо, у меня просто нет другого выхода, там люди погибают.
…Сержант НКВД Муровкина сидела на рабочем месте и смотрела на панель коммутатора — перед ней стоял вопрос: «Что делать?». Либо идти к своему руководству, либо выполнять просьбу этой лейтенантши из особой группы. Она знала, что там сидят очень секретные сотрудники, и любые вопросы, намеки, сплетни относительно них пресекались самым жестким образом. По идее, она должна идти к своему начальнику смены доложить, попросить санкции для связи с центральным коммутатором, но тон, которым просили связь, заставил ее не торопиться и действовать по инструкции.
Ее размышления прервал звонок абонента восемнадцать. Это был неприметный пожилой лейтенант, хозяйственник, который занимался снабжением продуктами, завозил дрова и практически ничем не интересовался, просиживая у себя в каморке и попивая чай с двумя своими помощниками, такими же пожилыми дядьками. Максимыч, как его звали за глаза. Звонок от него в это время был несколько удивителен. Муровкина по привычке вставила в гнездо коммутатора разъем и на автомате ответила:
— Коммутатор.
Голос Максимыча был необычно сух и напряжен:
— Муровкина, ты только что разговаривала со Стрельниковой?
— Да.
— Выполняй просьбу лейтенанта.
Тут даже не просьба, а приказ в довольно жесткой форме.
— Так по инструкции…
— Тебе сказано — выполняй. Старшему смены ни слова. Если возникнут вопросы, отправляй ко мне. Понятно?
— Так точно.
— Умница. Главное постарайся побыстрее, у людей проблемы, им нужно помочь.
Отключившись от абонента восемнадцать, Муровкина поразилась самой ситуации и вдруг удивилась: откуда Максимыч мог знать, с кем она разговаривала? Разве только… Она сама испугалась этой мысли. Вот, значит, какие чаи они там гоняют, вот жучары, всех провели. А интересно, а какой настоящий чин у Максимыча, в таком возрасте, должно быть, не ниже полковника? Она в органах служит не первый год, поэтому быстро подавила любопытство и уже смело и без колебаний воткнула разъем в гнездо внешней линии. Ей ответили:
— Финалист-центральный.
— Финалист, это Оксамит, мне нужна Плотина и очень срочно…
Через пятнадцать минут ожидания в кабинете, где стоял компьютер, зазвонил телефон. Стрельникова порывисто вскочила и подняла трубку:
— Слушаю.
— Приемная народного комиссара товарища Берия. Мне передали, что вы по срочному вопросу.
— Да. Это лейтенант Стрельникова с «Усадьбы», мне нужен срочно товарищ народный комиссар.
Ноги у Стрельниковой дрожали от смелости ее поступка, но она старалась не допустить, чтобы дрожь в голосе ее выдала.
— Что это за дело? Оно не может подождать? У товарища народного комиссара идет совещание.
— Это очень важно. Это касается определенных важных гостей.
На том конце провода наступила пауза, и секретарь грозного наркома раздумывал, стоит ли беспокоить начальство.
— Минутку, подождите на линии.
Он отключил на телефоне микрофон, поднял трубку второго аппарата, соединился с внутренним коммутатором и быстро навел справки, откуда действительно идет звонок. Этого ему было достаточно, для того чтобы побеспокоить своего начальника. Берия ответил на звонок сразу.
— Ну, что там у тебя?
— Странный звонок с «Объекта Д».
Берия не думал, сразу сказал коротко: «Давай…»
В трубке зашуршало, и Стрельникова услышала властный голос.
— Слушаю вас.
— Товарищ народный комиссар, это лейтенант Стрельникова, помните, мы недавно встречались?
— Да, помню, что там случилось?
В голосе наркома появились раздраженные нотки.
— С вами хотел пообщаться напрямую один из гостей.
— Хорошо, давайте.
Трубку взяла Кристина и смело спросила:
— Товарищ народный комиссар, мы вам показывали микроволновку, что мы с ней делали?
Пауза.
— Вы что там, с ума посходили? Это и есть ваше дело?
— Это просто вопрос, чтоб проверить, что вы у нас недавно были, или это я разговариваю с другим человеком, это важно.
Берия задумался. Хм. А девочка права.
— Ваш кофе разогревали.
— Правильно.
Берия уже чуть спокойнее спросил:
— Ну, что у вас случилось?
— На нашу базу напали ваши люди. Одна установка уничтожена. На группу майора Кречетова тоже напали ваши люди, пришел сигнал бедствия, и связи больше нет. Хотите об этом поговорить?
Кристина опустила глаза и посмотрела на часы.
— Через двадцать минут у меня последний сеанс связи, если ситуация не разрешится, База прекратит все контакты.
Берия выругался.
— Нет, это не мои люди, я что, идиот?
— Что мне передать?
— То, что я сказал. Сейчас выезжаю.
И тут Кристина выпалила фразу просто исходя из своей природной вредности.
— Надо побыстрее, но будьте осторожны, возможно, вы не доедете, если эта подстава, конечно, не ваших рук дело. Может быть, как раз ради этого все и задумывалось.
Берия рывком положил трубку и задумался. А ведь девчонка могла и правду сказать. Но времени было мало, если из сказанного хоть часть окажется правдой. Складывалась критическая ситуация, и если он, Лаврентий Павлович Берия, народный комиссар внутренних дел СССР, ее выпустит из-под контроля, Хозяин ему этого не простит.